ртом, но мне было плевать. Пробурчав что-то вроде «хорошо», он развернулся и отправился за стойку. Я же стал стучать указательным пальцем по столу, пытаясь вспомнить, что за парень сидит в углу. Он огромный, ну то есть для меня огромный. Коренастый, с мощными плечами и предплечьями, с аккуратной, заурядной короткой причёской, с густой чёрной бородой и голубыми глазами. Редкое сочетание. Королевская кровь, так сказать. До прибытия Вари оставалось примерно 25 минут, так что я решил попробовать поговорить с ним. Возможно он меня прогонит, но что это для потенциального самоубийцы, верно?
— Эм, здравствуйте, — мямля сказал я, — можно к Вам присоединиться?
— Ко мне? — ответил незнакомец властным и глубоким голосом. — Зачем?
— Я просто жду девушку, а она придёт ещё не скоро, так что…
— Так что вы решили с кем-нибудь поговорить, ведь у Вас сейчас такая потребность? А раз я здесь единственный клиент, то вы подошли ко мне, верно?
— Эм…, — мне было тяжело говорить. Казалось, он видит меня насквозь. Он говорил всё это уверенно, как будто отвечал так по десятку раз на дню, — ну, в общем да, верно.
— Хм, хорошо. Присаживайтесь. Как Вас зовут?
— Иван. А Вас?
— Хо, поразительно! Не очень распространённое имя в наше время, но мы тёзки. Приятно познакомиться Иван.
— Да, взаимно. Мне тоже приятно познакомиться, — я протянул руку для закрепления приветствия, но Иван, сжав мою руку, наклонил её вниз, ладонью вверх.
— Что же, Иван, не изволите ли отведать «Джонни Уокера»?
— Что? Я знаю только Крутого Уокера.
— О, видимо Вы новичок в барах, верно?
— Д-да. А как вы узнали?
— Ну, дорогой друг, «Джонни Уокер» — один из лучших видов скотча серийного производства. Я купил эту бутылку у бармена за двести долларов. Добавил также полсотни за то, что не будет пускать никого, пока я её не разопью.
— Эм, подождите, но…
— Совершенно верно. Как только Вы вошли, бармен сделал шаг на встречу к Вам, но я остановил его кивком головы и успокаивающим жестом руки. По всей видимости, Вы это не заметили по той причине, что пол оказался для Вас интереснее окружающей действительности.
— Да уж, не знаю даже, что и сказать. Вы очень наблюдательный.
— Есть такое. Но этому, а также и чтению людей можно научиться. Так что флаг Вам в руки.
— Хорошо. Постараюсь удержать.
— Так что насчёт скотча?
— Да я даже не знаю, мы с девушкой вроде как хотели пиво или что-то в этом вроде, так что вряд ли.
— Дайте угадаю, Вы никогда не пили, и вот сегодня решили попробовать?
— Эм, я в очередной раз поражаюсь Вашей проницательности.
— Да бросьте. Не стоит мне льстить, — сказал Иван с надменной улыбкой, от которой меня аж передёрнуло. — А почему вы раньше не пили?
— Знаете, раньше это было дело принципом. Мол, алкоголь — главный фактор человеческого разложения. Он крадёт наш главный дар — разум. Мы перестаём контролировать сами себя. Отдаём вожжи нашей жизни кому-то другому, алкоголю.
— А что поменялось сейчас? По Вашим словам можно сделать вывод, что Вы любите всё контролировать. И в первую очередь себя. Но что сейчас?
— А сейчас мне просто плевать на эти прочие принципы. Бывают моменты в жизни, когда тебе ни до принципов, ни до ещё каких-либо ограничений.
— Даже моральных?
— Даже моральных.
— А Вы уверены в этом? Что оказавшись в «такой момент жизни» сможете отбросить моральные и культурные ограничения?
— Наверное нет. Я слишком слаб для этого. Вообще для всего. Даже для обычной человеческой жизни.
— Да ну бросьте Вы это самоуничижения. На мой взгляд, Вы — весьма сильный человек, способный на многое. В том числе и на слом моральных устоев общества. Попробуйте. Начните с чего-нибудь малого и Вы поймёте, насколько сильны.
— Начать с малого? Это как?
— Ну, скажем обгоняя старушку на тротуаре слегка толкнуть её плечом. А дальше — больше.
— Хм, интересный ход мыслей. Перестать быть плюшевым зайкой и показать всем, себе в первую очередь, свой звериный оскал? Можно попробовать.
— Обязательно попробуйте.
— А можно поинтересоваться, кем Вы работаете? — спросил я, чтобы перевести тему.
— Да, отчего же нельзя. Я политтехнолог.
— Ого. Интересная профессия наверное?
— Не сказал бы. По крайней мере мне она наскучила. Просто наступает такой момент, когда ты пресыщаешься манипулированием стадом тупых овец, который гордо зовёт себя народом, электоратом.
— Просыпается совесть?
— Нет, что Вы, какая совесть? Совесть — изобретение рабов для сдерживания своих господ. Здесь дело не в совести, вовсе нет. Просто я перерос это. Это не я должен быть политтехнологом, а у меня должны быть политтехнологи.
— Метите в президентство?
— Да, отчего же туда не метить?
— Вряд ли Вы хотите изменить жизнь людей в лучшую сторону, или я ошибаюсь?
— Ох, какого же Вы плохого обо мне мнения, — сказал мужчина и засмеялся. — Улучшить жизнь людей? Зачем? Разве фермеры сильно заботятся о загоне для свиней? Нет, они заботятся о том, чтобы кормить их хорошим сеном, чтобы получить больше мяса лучшего качества. Всё, что мне от них нужно — голос на выборах.
— Тогда зачем? Ради денег?
— Что Вы, какие деньги? Пустая цель. Власть и слава — вот настоящие человеческие ценности. Тщеславие — величайший двигатель прогресса человечества. Все гении были озабочены лишь своей славой, а сейчас тщеславие осуждается.
— Мораль рабов, будь она ни ладна.
— Именно. Вы быстро схватываете, — в этот момент он поймал мой взгляд, который позже перевёл на часы. — Ах, как жаль, что мне пора идти. Я бы с Вами ещё поговорил, Вы кажетесь мне интересным человеком.
— Но, я ведь ничего не говорил о себе.
— О, порой в этом нет необходимости. А, впрочем, напишите мне свой номер на салфетке.
— Что? Зачем? — словно в тишину говорил я, ведь мой тёзка в данный момент совершенно не обращал на меня никакого внимания.
— Бармен! Ручку! — звал он повелительным тоном бармена. — И да, подайте этому молодому человеку такую же бутылку. За мой счёт, разумеется. И да, не пускайте никого, до их ухода.
— Эм, подождите, — начал я возражать, держа уже в руках ручку и буквально царапая на салфетке свой телефонный номер.
— Не переживай друг, если начинать новую жизнь, то с размахом. Но уж никак с пива. Ладно, я пошёл.
— Хорошо, пока.
— До свидания.
Незнакомец ушёл, а я остался сидеть на месте, том самом месте в углу в раздумьях. Что произошло? Кто он? Почему всегда называл меня другом? Это такая манера общения или что? Внезапно из раздумий меня вывел звук открывающейся двери. Это была Варя. Настоящая. Не
