– Лучше бы оно не было похоже! – прорычал я.
– Скажем просто, что побуждения были те же самые.
Я вздохнул и сделал себе мысленную пометку: поговорить завтра с Джилл.
– Учитывая, что все живы, я могу признать, что произошло важное событие. При дворе все на уши встанут.
– А завтра вечером мы встретимся с Маркусом и провернем еще одно важное дело, – пробормотала Сидни. – Возможно, сработает.
– Это всегда так, – произнес я. Я провел пальцами по ее плечу, влажному от испарины. А когда рука скользнула к шее, я нащупал тонкую металлическую цепочку и обнаружил, что Сидни сняла не все. На ней по-прежнему был тот деревянный крестик с вьюнком, который я сделал для нее. Меня это почему-то поразило в самое сердце.
– План побега номер сорок пять, – сказал я. – Присоединиться к колонии нудистов на Фиджи.
– А у них есть колония на Фиджи?
– Они ведь должны водиться в теплых краях, разве нет?
Страх потерять ее все еще жег меня, почти достаточно для того, чтобы возникла новая потребность в физическом слиянии. Но пока мы лежали, разговаривая, слились наши разумы и дух. Каждое объятие дышало миром и покоем, и душевная безмятежность, которую каждый из нас внес в жизнь другого, позволила мне заснуть так крепко, как я не спал уже очень давно.
Я не знал, с какими сложностями Сидни доведется столкнуться утром. Разрешение миз Тервиллингер поможет, конечно, но наверняка Зоя пожелает знать, куда запропастилась ее сестренка. Возможно, Сидни скажет, что они задержались и она заночевала у Джеки на диване. Но в любом случае, Сидни справится со всем. Это будет ее битва, не моя.
Она перебрала продукты, оставленные Касси, и нашла все, что нужно для приготовления оладий. Правда, у меня не было кленового сиропа, но зато имелся малиновый джем, которым мы щедро намазали горячие оладьи. В жизни не ел ничего вкуснее. Мы мирно сидели за кухонным столом, прихлебывая кофе, Сидни читала новости на экране телефона, а я листал сборник поэзии. Сейчас я твердо знал, что могу этим заниматься до конца жизни.
– План побега номер семьдесят три, – сказал я. – Открыть в Швеции ресторан с фирменным блюдом – оладьями.
– Почему в Швеции?
– Потому что там ничегошеньки не пекут.
– Ошибаешься.
– Тогда мы завоюем потенциальных клиентов.
Отвозить ее в Амбервуд было и горько, и сладко, в особенности потому, что волшебство нашей ночи уже закончилось. Но нас обоих ждали дела, и я все равно собирался увидеться с ней попозже.
– Ты в курсе, что я тебя люблю? – Желание поцеловать ее на прощание было так велико, что я чуть не нарушил наши правила.
Сидни улыбнулась, прекрасная и золотистая в утреннем свете.
– Не так сильно, как я тебя.
– Мой сон воплотился: я спорю о том, кто кого сильнее любит. Так, начинаю. Я люблю тебя сильнее. Твоя очередь.
Сидни рассмеялась и открыла дверь.
– Я училась вести дискуссии. Ты проиграешь моей логике. До вечера.
Я смотрел ей вслед и не уезжал до тех пор, пока она не скрылась в здании.
Когда я вошел в квартиру, мой мобильник звякнул. На миг мне подумалось, что это Любовный телефон, а потом я вспомнил, что потерял его. Когда я позвонил в ту кофейню, они сказали, что нашли два телефона, и я собирался заехать к ним сегодня. Тем временем на мой обычный телефон пришло сообщение от Лиссы. «Включи ноутбук. Нам нужно поговорить лицом к лицу».
Я догадывался, о чем она хочет говорить, и, когда она ответила на мой вызов, ее сияющее лицо подтвердило мою догадку.
– Ты слышал? – возбужденно спросила Лисса.
– Об опасной вылазке, которую молодежь предприняла вчера вечером, ни у кого не спросясь? Да, слышал.
Лисса проигнорировала мой сарказм.
– Адриан! Это невероятно! Это поразительно! Мечты становятся явью! Я знаю, что им не следовало этого делать, но все уже позади, они целы, и мы получили ответ!
– Знаю.
Лисса озадаченно взглянула на меня.
– Как ты так спокойно говоришь об этом?
– Я узнал обо всем ночью. У меня было время прочувствовать новость. – И плюс к тому мысль о том, как рисковала Сидни, сильно убавила во мне благоговения перед этой эскападой.
– Ты понимаешь, какую большую роль ты в этом сыграл? – Взгляд ее нефритово-зеленых глаз сделался пронизывающим. – Ты понял то, что не сумел понять никто из нас. Все стало возможным благодаря тебе.
Я пожал плечами.
– Кто-нибудь из вас, умных девушек, до этого додумался бы.
– Но на самом деле додумался именно ты. Теперь нам только нужно найти более действенный способ добиваться подобного эффекта, так, чтобы не приходилось каждый раз пользоваться кем-то из стригоев. – Ее энтузиазм приугас. – Я бы хотела…
– Я знаю, – отозвался я. Я так и думал, что к этому все идет. – Но я не могу, Лисса. Я буду принимать таблетки.
Лисса кивнула, уступая.
– Я так и думала. Зря я спросила. Знаешь, а ты хорошо выглядишь – и не шути, что ты всегда прекрасен. Это что-то совсем другое. Свет. Счастье. Не знаю.
– Тут все не так безоблачно. Я на днях слушал «Стену». Сейчас я тебе выскажу свои впечатления!
– Как-нибудь в другой раз, – с улыбкой отказалась Лисса. – А пока что, может, ты сможешь просто помогать нам советами. Мы с Шарлоттой возвращали обращенных. Соня сама была возвращена. Мы с тобой воскрешали мертвых.
– Впечатляющее резюме, Ваше величество.
– Ты знаешь, о чем я. Мы достаточно сделали и достаточно повидали, чтобы вычислить, как произвести эту работу. Мы не позволим духу победить нас. – К ней снова вернулась прежняя восторженность. – Я не желаю славы, Адриан, но я желаю что-то оставить после себя. И это вполне может стать моим вкладом. Я не хочу стать одним из тех монархов, которые просто правили. Я хочу что-то сделать для моего народа.
– Кузина, ты ведь собираешься провести закон про возраст? И про количество родственников?
– Да! – Лисса посерьезнела. – Адриан… я собиралась сказать тебе об этом попозже. Совет скоро поставит на голосование закон о родственниках монарха, и насколько я могу сказать, у нас имеются все нужные голоса.
– Ничего себе! – вырвалось у меня. – Если эту поправку примут… Джилл будет в безопасности! Она сможет уехать из Палм-Спрингс!
Что означало, что Сидни тоже придется уехать.
– Я знаю. И ее примут. Я уверена.
У меня все поплыло перед глазами.
– И что тогда с ней будет?
– Она сможет вернуться ко двору, ходить в школу, учиться всякой придворной ерунде. – Лисса заколебалась. – И я была бы не против получше узнать ее. А ты, наверное, думаешь, что я плохо с ней обращалась.
– Ты сделала то, что должна была делать, – заявил я, не собираясь ничего ни подтверждать, ни отрицать. Обстоятельства поставили обеих сестер в очень скверное положение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
