Он знал, что ей приходится тяжелее, чем ему самому, ведь она – редчайший и драгоценный проект, а люди всегда боятся того, чего не понимают.
Глава сорок шестая
Армия захватчиков вгрызалась все глубже в город, и Бринд отчаялся. Полоса городской земли в четыреста ярдов шириной – огромный кусок территории Виллирена – уже была украдена у защитников. От сравнительно отдаленного кладбища обломков, бывшего когда-то портом Ностальжи, враги дошли уже до центра и теперь занимали улицу за улицей в Шантиз, спускались по западным склонам холмов Пустошей.
Через несколько часов, по оценкам Бринда, еще более тысячи человек должны были расстаться с жизнью.
Седьмой драгунский был разбит, его остатки пополнили собой ряды Второго и Четвертого. Пехота вынесла основную тяжесть вражеской атаки, ее потери составили десять тысяч человек. Гаруды докладывали сначала, что все больше и больше врагов приближаются к городу на кораблях, потом стали говорить просто: вражеские войска входят в город.
Когда на город опускалась ночь, повсюду наступало странное спокойствие. Казалось, неведомая раса и их предводители-румели не готовы воевать в отсутствие солнечного света. Бринд помнил, как реагировали на изменения в освещении пленные окуны, так что, возможно, они действительно как-то зависят от солнца.
Солдаты стояли в молчании под холодным звездным небом, ждали и неотрывно следили за контурами зданий, не зашевелится ли там что-нибудь – на всякий случай. Но тьма означала передышку, возможность для обеих сторон собраться с силами. А еще это время для освобождения душ умерших, и потому повсюду распускались торжественные мрачные цветы погребальных костров, вознося к небу запах горелой плоти.
Ночью Бринд смирился с мыслью, что завтра линия защиты имперских войск отодвинется еще глубже в город. Прибудут новые корабли вторжения – их поток казался бесконечным, – а из гаруд, отправленных с реликвиями им навстречу, вернутся не все. Слишком мало он еще знал о враге, о его слабостях и его военной стратегии.
А люди в городе уже шептались, что без элитных войск не обойтись.
Он вызвал в обсидиановый зал Нелума, и они посовещались в полумраке.
– Лейтенант Валор, я полагаю, что нам потребуется усиление второго уровня, – начал разговор Бринд. – Культисты считают, что только так мы можем превратиться в силу, несокрушимую для врага. Ваши соображения касательно степени риска?
– Это искусственное усиление добавит нам отваги и мощи или просто убьет? – усомнился лейтенант. – Я предлагаю вступить в битву с тем уровнем силы, которым мы обладаем сейчас, и посмотреть, как пойдет дело, а культисты пусть пока приготовят дополнительный усилитель на всякий случай. Сила еще не всё. Душевная чистота и соблюдение норм морали тоже имеют значение.
День выдался на редкость ясным, и с первыми лучами красного солнца на улицах города возобновилась война. Прибыли новые корабли, пронеся в своем нутре через море тот же ад, что и прежде. Бринд раздавал тактические указания своим гвардейцам, когда те, глядя с неприступной пока вершины зубчатой стены вниз, ощущали содрогание цитадели и слышали вопли, доносящиеся оттуда. Всего несколько минут прошло с возобновления боевых действий, а две ключевые позиции в районе Скархауза уже были потеряны. Позже разведчики доложили Бринду, как румели буквально затопили собой эту часть города, убивая направо и налево всех солдат, которые попадались им на пути. И как они топтали мертвых лошадьми, чтобы добить всех наверняка.
Бринд, желая немедленного отмщения, вызвал гаруд.
Вырвавшись из утреннего неба, они спикировали на северные улицы города, забрасывая обработанными культистами боеприпасами основные наступающие части противника, отчего куски тел и камни разлетались во все стороны в равном количестве.
Враг дрогнул под напором пламени, которое бушевало в узких переулках, пока не выжгло оттуда всех окунов до последнего. Будь у Бринда неисчерпаемый запас механизмов бренна, он считал бы, что у него есть основания для оптимизма. Но реальность по-прежнему не оставляла ему никаких надежд. Хуже того, с кораблей захватчиков, которых теперь уже набралась полная гавань, полетели немые бомбы. Они сбивали гаруд в полете, и те кубарем летели на землю, осыпая своими перьями и орошая кровью крыши ближайших домов.
В ход пошли более эффективные орудия. К примеру, катапульты. Плотность врагов на единицу площади вполне оправдывала их применение, решили защитники города. Пехотинцы Девятого и Десятого полков вывезли вперед требушеты и мангонели, обычно используемые для ведения осад. Бринд с высоты цитадели наблюдал, как огромные орудия – длиной в пять лошадиных корпусов каждое – медленно выезжают на позиции, верхними частями почти касаясь крыш.
Вскоре огромные куски каменной кладки уже летели в гущу нападающих. Обломки размером с хороший валун сокрушали еще стоявшие дома, затрудняя продвижение вражеских войск и лишая их возможности вовремя пополнять солдатами уже отвоеванные позиции. Бринд понимал, что такими темпами защитники собственными руками скоро уничтожат бо`льшую часть города, но, возможно, удастся отстоять хотя бы оставшееся.
Последнее, что видел Бринд, покидая цитадель, – это как во врага стреляли трупами окунов и румелей.
Но он уже отдал приказ о временном прекращении обстрела.
Настал час Ночной Гвардии проявить себя.
Двадцать отборных бойцов, все в черном, словно сгустки тьмы, сидели в седлах как влитые. Вороные кони под ними стояли недвижно, будто не видя суеты вокруг. Бринд вынул из ножен меч и наблюдал за вспышками культистской магии, которые искрились и переливались по его поверхности. Хорошо вооруженные, защищенные удобными гибкими доспехами гвардейцы поскакали на восток, вдоль еще уцелевших бульваров, а ополченцы провожали их взглядами. Тяжкий груз чужих надежд уже давил Бринду на плечи, а спереди тянуло едким дымом бренна-бомб.
Еще несколько минут, и они окажутся на передовой.
Его беспокоило большое количество оставшихся в зоне боевых действий гражданских. Они отказались покинуть свои дома и эвакуироваться через тоннели, как им было приказано. Какая-то женщина в лохмотьях бросилась солдатам наперерез и с плачем уцепилась за ногу Нелума. Она умоляла их остановить войну, вопя, что четверо ее сыновей погибли во время первой атаки. Бринд кивнул своему лейтенанту, тот слегка отпихнул женщину ногой, она, не переставая рыдать, повалилась на землю, а ночные гвардейцы продолжили свой путь.
Вся эта война будет одной долгой, неблагодарной работой.
Сделав глубокий вдох, Бринд ощутил громкое биение своего сердца. Эти минуты показались ему самыми долгими в жизни.
Снаряд попал в угол здания шагах в пятидесяти впереди них, обломки и мусор разлетелись по всей площади, но ожидаемого взрыва не последовало. Бринда злило, что ему еще ни разу не удалось понять, откуда прилетали немые бомбы.
Вдруг новая бомба приземлилась прямо в ближайший магазин, и снова без взрыва. Но еще большее недоумение вызывал тот факт, что, приближаясь к земле, снаряд замедлил свое движение и как будто даже изменил форму.
Ближайший к Бринду драгун поехал посмотреть, в чем дело. Бринд двинулся за ним, скомандовав Люпусу следовать за собой.
Все вокруг покрывал мелкий мусор и обломки штукатурки, так что им пришлось спешиться и привязать лошадей к перилам у разбитого трактира, а уж потом идти через площадь. Старики и старухи, неспособные воевать, толклись в дверях домов, а некоторые жители даже оторвали доски, которыми были забиты их окна, чтобы наблюдать за происходящим снаружи.
Бринд и Люпус остановились у бомбы.
– Что это такое, сэр, как вы думаете? – спросил молодой драгун, явно смущаясь в присутствии командующего.
Недавно прилетевший объект копошился в снегу, молотя по нему крошечными ручками. Он был невелик – с человеческого младенца размером, его серую кожу покрывала похожая на сыпь чешуя, а с мрачного, точно у горгульи, лица на них глядели угрюмые глазки.
Это было живое существо.
Вдруг ножки существа вспыхнули, точно фитили, а само оно так и зашлось от пронзительного безумного смеха.
– Назад! – крикнул Бринд.
Его солдаты инстинктивно бросились в сторону, а сам Бринд успел прикрыть полой плаща рот. В ту же секунду раздался визг, земля под ногами содрогнулась от мощного взрыва, камни загрохотали по площади. Бринд поднял голову, оценивая причиненный ущерб, и почувствовал, что осколок стекла зацепил ему колено. Махнув на царапину рукой, он оглянулся и увидел Люпуса, который стоял рядом с ним, явно потрясенный. Они вернулись туда, где взорвалась чужеземная тварь, и увидели, что драгун погиб. Ему оторвало руки и верхнюю часть торса, лицо было изуродовано до неузнаваемости. Вероятно, это случилось потому, что его тело не было усилено культистской магией.
