Грабят – крадут – убивают! - мгновенно пронеслось в голове. В панике он не нашел ничего лучшего, чем сначала выйти из церкви, а уж потом оглянутся.
«А если будет вырываться, то в миг в морду!» - мстительно подумал он, покрепче держа руку незнакомца.
Его невидимый собеседник ничуть, однако, не стал рваться, послушно идя за ним. Впрочем, шли они буквально шагов десять и оказалось на улице. Здесь уже было можно о греховном.
- Милостивый государь! - надменно начал попаданец. Впрочем тут же и закончил. Оказывается он вел за руку спою удивленную и уже обозленную невесту.
- Милостивый государь! - спародировала она его, а потом почти заорала, - куда ты меня тащишь? Я просто взяла его за руку, а он, как ничем не бывало, потащил куда-то в безлюдное место. Подлец! Негодяй! Насильник!
Андрей Георгиевич просто опешил. И как он сейчас ей скажет о возможном воровстве, когда она превратилась уже в полноценную фурию? Мда-с!
Священник собора отец Афанасий прекратил ссору, но, судя по лютому лицу, лучше бы они продолжали ругаться. Настя, копя в себе негативную злость, еще более злилась.
Меж тем отец Афанасий сам заговорил о нужном Макурину разговоре. И он даже обрадовался тому, что она ушла. Потом поговорим, вернее разоремся.
- Да, святой отец, я тоже хотел поговорить об этом, - согласно заговорил он в ответ на слова священнике о том, что он бы хотел давно познакомится и побеседовать о церкви его поместья.
- Вот и мой сын, - обрадованно произнес отец Афанасий при виде своей молодой копии, - разрешите вам представить, как, кстати, вас назвать, ваше благородие?
- Ах да, - спохватился попаданец, - разрешите представите – Андрей Георгиевич Макурин, надворный советник свиты его величества, камергер двора.
Наивный этот житель XXI века, наверное, подумал, что представился и все. Ага, это все равно, чтоангел представился ангелом как бы невзначай и стал ждать, оглядывая.
Отец и сын, священник и будущий священник, дети XIX века, стали вести, как соответственно обыватели этой эпохи. Несмотря на свой сан и церковную должность, они вначале от неожиданности замерли, а потом принялись говорить, как младшие со старшими. Макурин сначала пытался усовестить их, потом осерчал, потом устал и смиренно стал ждать.
Отец Афанасий, у которого оказалась светская для государства фамилия Смирнова сначала с многочисленными извинениями, представился сам, как священник уездного собора, а потом указал на сына – Дмитрий Смирнов, ученик старших курсов Санкт-Петербургской семинарии.
- Вот и хорошо, - благодушно сказал Андрей Георгиевич. Представление, которое обычно занимало минут пять, теперь растянуло добрых полчаса. Но ведь закончилось же и это было хорошо! - я, собственно, зачем к вам пришел? Помолиться с богом в соборе и со своей докукой пристать.
Он сделал паузу, предоставив собеседников возможность ответить. Священники – настоящий и будущий – отреагировали как и положено – с оживлением и с большим интересом. Андрей Георгиевич продолжил:
- Государь император соизволил предоставить мне достаточно большое выморочное поместье. Оно довольно неплохое, но с проблемами. И одна из них такая – в поместье ни в одном селении нет церкви. Крестьяне живут, как басурмане какие. Вот пока в Березовом строю церковь и ищу священника. Как вы?
Макурин обозначил проблему, указал вопрос и замер в ожидании. Теперь был их ответ. Старший Смирнов благодушно ответил, поглаживая обширную бороду:
- Богоугодное дело начали, сын мой, Бог вас не забудет. Я так понимаю, вы хотите предложить моему сыну место?
- Да святой отец, - закивал Макурин, - очень нужен мне священник в местной церкви. Люди у меня хорошие, доброго поведения, но в духовном пастыре нуждаются. Как вы… отец Дмитрий, поможете?
Молодой Смирнов заметно вздрогнул, услышав оговоренный сан, неположенный еще для него, но весьма желанный.
- Я готов, ваше высокоблагородие, предлагайте! - твердо сказал он. А как же, не каждому выпускнику семинарии дают такое сладкое, пусть и ответственное место! Выпускников много, а церквей мало.
- Я хочу, отец Дмитрий, чтобы вы заняли место священника церкви в селе Березовом – будущем волостном центре.
- Да, я слышал о новой волости, - кивнул старший Смирнов, - и сын мой готов к этому светлому подвигу.Но есть некоторые препятствия.
Макурин был к этому готов. Церковь ведь существует и в XXI веке, и хоть ее особо не касаешься, но некоторой информации касаешься.
- Скажите, конкретно, какие, - уточнил он с легкой улыбкой, - я думаю, мы сможем совместно их преодолеть.
- О, ничего сильно страшного, - успокоил отец Афанасий, - видите ли, Дмитрий еще семинарист. К тому же и из-за молодого возраста не женат. И теперь даже без невесты. Разругались вдрызг и вроде бы на всегда.
На лицах всех трех мужчин появилось одинаковое выражение «ох уж эти женщины»!
Потом Андрей Георгиевич мягко сказал:
- Кажется, с семинарией можно решать с отцом архиереем, ну а с женитьбой мы сами поторопимся.
- С семинарией можно только через местного блаженного архиерея, - подтвердил отец Афанасий, - только вы, как хозяин сиих мест, похлопочите. Иначе никак. А с женитьбой вы, ваше высокоблагородие, зря так легко посмотрели. У Дмитрия сейчас нет даже невесты, а уж тем более жены. Без того же никак, даже Священный Синод не может рукоположить на нашу просьбу осветить неженатого священника.
- Я сейчас же отправлюсь к блаженному архиерею, - согласно ответил попаданец, - или даже так, мы с вами отправимся и обговорим. С невестой же так – мы не будем никуда обращаться. Каноны нужно уважать. Тем более в Березовом больше сотни девок ждет не дождется своей свадьбы.
Ход помещика, довольнопростой и бесхитростный, для Смирновых почему-то был неожиданным.
- Как так? - засомневался старший из них, - а как же твоя любовь Агафья останется?
Макурин их понимал, впервую очередь сына. Это влюбится легко, а разлюбится ой как трудно.
Помог сам Дмитрий:
- Бог с ней с Агафьей, она уже под венцом, а значит, необратимо прошлое. Но я, надеюсь жена моя будет добровольной и хотя бы не уродкой?
Голос Дмитрия был тверд и ровен, но в конце прозвучала такая печаль, что оба собеседника потупились, а затем активизировались.
- Богоматерью преславной клянусь, - помещик размашисто перекрестился, избранница твоя пойдет под венец добровольно, сама будет пригожа лицом и телом, а характером добра.
- А я, - поклялся отец, - приеду на свадьбу и сам буду не только венчать, но и
