— Странно все это, — со вздохом отстала от подруги Ольга, ничего толком не добившись. — Пойдем, что ли, попытаем счастья в деревне. Все равно ничего другого нам не остается. Может, ты что-нибудь вспомнишь.
Анет вошла в деревню первой. Смеркалось. Небольшие домики, хаотично разбросанные по обнесенному частоколом пятачку, не образовывали даже подобия улиц. Девушка уверенно шла между небольшими сугробами по узкой тропинке вглубь деревни. Немногочисленные люди, спешащие по своим делам, не обращали на чужеземок никакого внимания. Анет поймала всего несколько заинтересованных взглядов, и то направленных не на нее саму, а, скорее, на одежду, которая сильно отличалась от местных нарядов. Самым удивленным был, пожалуй, Ольгин взгляд. Она крутила головой из стороны в сторону, с любопытством разглядывая одетых в странные тулупы местных жителей Одежда у одних словно была срисована с картины «Боярыня Морозова», а другие и вовсе будто сбежали с зимнего съезда толкинистов. Короткие курточки, отделанные мехом, странные штаны, издалека казалось — из замши, и теплые длинные плащи серии «привет вампирам». Женщины все поголовно в платках и длинных цветастых юбках, спускающихся из-под приталенных курточек, отороченных мехом. Деревенские дома были ухоженные и аккуратные, в большинстве своем низенькие, с резными наличниками. Заборы, в отличие от наших деревень, не поднимались косым частоколом почти по самую крышу, а едва достигали метра в высоту. Снежные сугробы в сгущающихся сумерках отливали сине-зеленым. А еще Олю смутил мужик, странный такой мужик. Закутанный в тулуп, так, что из меха торчал один крючковатый нос и колючие, слишком близко посаженные маленькие глазки.
— Анет… посмотри на дядьку, что с ним? Нос как у бабы-яги и кожа какая-то серая. Больной что ли? Да нет, даже если больной, то все равно странный.
— Может, полуорк?
— Полу кто???
— Анет! Девочка моя! — закричал кто-то с улицы, и Ольга, подавившись очередной тирадой, увидела, что подругу обнимает невысокая пожилая женщина, одетая в длинную отороченную мехом одежду, судя по всему, из мягкой замши. Это одеяние смотрелось на порядок богаче, чем у остальных селян. — А где же друзья твои? Да что ж это я вас разговорами на улице занимаю. Пойдемте скорее в дом. У меня ведь как раз пироги поспели, впрочем, что это я, пироги у меня всегда. — Оля послушно потащилась за оживленно щебечущей женщиной и подругой, на лице у которой застыла удивленная и вместе с тем глупо-счастливая улыбка. Это могло обозначать только то, что Анет опять все это кажется смутно знакомым, но ничего конкретного она так и не вспомнила.
Чуть позже, в доме за чашкой чая, создавшуюся ситуацию удалось немного прояснить. Женщину звали Ашан-Марра. Анет и в самом деле бывала раньше в этой деревне, которая называлась не очень благозвучно «Дохлые гнилушки», причем не одна, а с тремя попутчиками. На Ольгин вопрос, а где эти самые «Дохлые гнилушки» находятся, Ашан-Марра ненадолго призадумалась, и со вздохом объяснила девушкам, что с Земли они попали на Арм-Дамаш. Анет это известие восприняла нормально, а вот Ольгу другой мир выбил из колеи окончательно. Сначала она молчала, глупо хлопая глазами. Потом не хотела верить, доказывая, что других миров нет, а если вдруг и есть, это место никак не может быть другим миром, приводила в доказательство один-единственный довод, который сводился к тому, что здесь, в этой деревне, она чувствует себя комфортно и может свободно дышать. Когда же немного отошла, подумала и сопоставила факты, такие, как отсутствие техники, удивительно белый снег и попавшийся странный мужик, то поняла, что слова Ашан-Марры соответствуют истине. Тогда с девушкой случилась банальная истерика, характерная скорее для неуравновешенной Анет. В результате Олю пришлось отпаивать успокаивающим настоем из трав.
— Так, — глубоко вздохнула Ольга, которая достаточно быстро взяла себя в руки и пришла в норму. — Как я поняла, дела у нас обстоят следующим образом. Когда Анет в прошлом году пропала у нас с Земли, она очутилась здесь — на Арм-Дамаше, причем не просто так, а с важной миссией. Немалую роль в том, что она оказалась здесь, сыграл старинный браслет, от которого на данный момент остался только странный ожог. Тогда же, летом, она в сопровождении трех молодых людей, один из которых ксари, другой — маг, а третий — воин, была в этой деревне. Пока не спрашиваю, что здесь за маги и кто такой ксари, я это выясню позже, пока только пытаюсь уяснить для себя картину происходящего, честно сказать, получается не очень. Так вот, летом Анет пробыла здесь несколько дней, а потом уехала, появившись только сегодня. То есть через полгода. А миссию-то свою она выполнила или как? Она же вроде бы должна была убить какую-то страшную ведьму. Хотя «Анет» и «убить» в моем понимании вещи несовместимые.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И тем не менее, она это сделала, — серьезно сказала Ашан-Марра. — Изгнание Хакисы совершено по всем правилам. Об этом известно всем до единого жителям Арм-Дамаша. Только вот… — ведунья замялась. — Ходят слухи, что будто бы Хранительница во время ритуала погибла. Поэтому я и обрадовалась, увидев тебя, Анет, живой и невредимой. А ты совсем ничего не помнишь? Ни меня, ни своих попутчиков?
— Нет, — грустно покачала головой Анет, запивая горячим чаем очередной кусок пирога. — Но когда вы сказали, что я приезжала не одна, я поняла, что это и в самом деле так. А когда услышала, что здесь меня считают погибшей, в груди что-то сжалось, и я осознала, что мне не хочется, чтобы те, с кем я была здесь, считали меня мертвой. Захотелось найти их и сказать, что это неправда и я жива. Только знать бы, кого и где искать. Как же я хочу все вспомнить!
— До чего странно, — озабоченно произнесла ведунья. — Исчезли факты, но остались чувства, и это причиняет тебе боль. Налицо явное магическое вмешательство. Но сейчас мне ничего не приходит в голову.
— А когда Анет останавливалась здесь в прошлый раз, — задумчиво поинтересовалась Оля, — рядом не было никакого призрака?
— Призрака?
— Да, призрака. Анет наобещала ему чего-то, а что именно — не помнит.
— Да как же ты это, деточка? — Ашан-Марра всплеснула руками и подбежала к гостье. — Да разве ж можно! Что ты пообещала?
— Не помню, — всхлипнула девушка, — не помню! Скорее всего, обещание я дала какой-то молодой женщине. Она очень красивая, в длинном прозрачном платье. Приходит ко мне почти каждую ночь во снах и требует вернуть «их»! Кого «их», я не понимаю!
— Ой, как все плохо, — старая колдунья выглядела расстроенной. — Нужно вспомнить все, и как можно быстрее. Иначе утянет она тебя в мир мертвых, долг очень сильно связывает человека и призрака. А то, что она тревожит душу во снах, только приближает твой конец. Но ты не печалься, мы обязательно что-нибудь решим. А пока ложились бы вы, красавицы, спать, а завтра с утра подумаем, чем тебе, Анет, можно помочь. Должно быть средство, способное ускорить возвращение памяти. Мне кажется, что воспоминания вернутся к тебе в любом случае. Только вот когда? Чует мое сердце, это Хакиса постаралась и устроила тебе последнюю пакость. Что ни говори про чернокнижницу, а в человеческих душах она разбиралась очень хорошо. Вот и заставила тебя забыть нечто важное, а чувство утраты оставила. Хорошо, что ты смогла, пусть неосознанно, вернуться на Арм-Дамаш. А то, зная мерзкую ведьмину натуру, поверь мне, деточка, промучилась бы ты лет пять в безуспешных попытках все вспомнить, да и устроила свою жизнь. Замуж вышла бы, детей родила, и в одно прекрасное утро через несколько лет вспомнила бы все, а уж поздно. Ни пути к нам найти бы не смогла, да и не бросила бы свой дом, но страдала бы точно, до конца своих дней. Ведьма и у нас, на Арм-Дамаше, подобными делами не раз занималась. При этом колдовстве самое главное — изолировать объект, на который направлено действо, от его воспоминаний. В твоем случае, от нашего мира. А ты взяла и нашла сюда путь. Значит, память обязательно вернется, в структуре заклинания уже произошел сбой. А сейчас пора спать, с утра оно и думается лучше.
