Прозвучал продолжительный рев труб, а потом Лахлан и бертильда по очереди поклялись, что их дело правое и что у них нет никакого другого оружия, кроме выбранного маршалами, и никаких магических средств.
— Тогда начнем испытание поединком! — грубым голосом объявила Филде. На ней опять были золотые латы, лицо скрывалось под забралом пышно украшенного шлема, а руки в перчатках лежали на рукоятке священного золотого меча.
Сначала оба сражающихся испытывали силы друг друга и выискивали слабости. Палаши были тяжелым обоюдоострым оружием, рассчитанным скорее на то, чтобы рубить, а не колоть. Поскольку обе руки при этом заняты, бойцы не могли воспользоваться еще и кинжалом, чтобы сделать ложный выпад или отразить удар. Время от времени то одному, то другой удавалось ударить соперника ногой или локтем, но кроме этого был лишь звон мечей, постоянное кружение и броски вперед, стремительные выпады и отходы обратно, внезапные наклоны или откаты, когда противник подходил слишком близко.
Хотя Лахлан был чуть выше и тяжелее, а его торс очень хорошо развит благодаря крыльям, все видели, что бертильда была куда опытнее в искусстве фехтования. Она владела множеством ударов, которые неоднократно чуть было не разоружали Лахлана, и сражалась без устали, явно не испытывая ни гнева, ни страха. Один раз лезвие ее меча скользнуло по руке Лахлана, разрубив кольчугу, и из раны хлынула кровь, сделавшая землю под его ногами довольно скользкой. В ложе Ри многие ахнули, но Изолт осталась столь же спокойной и невозмутимой, как обычно, а ее руки неподвижно лежали на коленях.
Похоже, боль в ране подтолкнула Лахлана к действию. Он обрушил на бертильду бешеный шквал ударов, заставив ее отступить. Ее движения были довольно неуклюжими. Всем зрителям стало ясно, что латы отягощали ее, замедляя реакцию на гибкие и грациозные движения Лахлана. Внезапно она крутанулась на ноге, низко опустив меч и прижав его близко к телу. Казалось, этот удар должен разрубить Лахлана пополам, таким молниеносным и мощным было ее движение, но он взмахнул крыльями и взвился в воздух, а меч прошел у него под ногами. Потом одна его нога внезапно вылетела вперед, с силой ударив бертильду в лицо. Она тяжело рухнула, зазвенев латами. Лахлан легко приземлился, быстрым и мощным ударом опустив меч. Он ударил ей в грудь, оставив вмятину в латах там, где должна была быть левая грудь, но не проколов их. Она вскрикнула от боли, но отбила меч Лахлана рукой в латной перчатке, нанеся своим палашом стремительный удар вверх. Лахлан отскочил, а она с трудом поднялась на ноги, прижав руку к груди и тяжело дыша.
Они опять сошлись, но долгое время никто не мог взять верх. Сквозь щель забрала проглядывало блестящее от пота лицо Лахлана, а бертильда время от времени останавливалась, чтобы отдышаться, опираясь на меч, вместо того чтобы продолжить атаку. Толпа кричала и ревела, захваченная драмой этого смертельного поединка между двумя соперниками, столь равными друг другу в силе и искусстве.
Потом, похоже, бертильда решила, что битву пора заканчивать. Сочла ли она, что уже узнала все слабые места Лахлана, или же просто устала в своей тяжелой броне, но она наносила удар за ударом, оттесняя его все дальше и дальше. Вскоре позади него оказалась стена, и отступать дальше было некуда.
Он оглянулся, потом внезапно воткнул меч в землю и, воспользовавшись стеной как трамплином, оттолкнулся от нее и взвился высоко в воздух. Это был прием Шрамолицых Воинов, ни разу до того не виденный тирсолерской публикой, которая дружно закричала от изумления. Перекувырнувшись через голову бертильды, Лахлан приземлился у нее за спиной, поднял меч и ударил ее по верхушке шлема массивной рукоятью. Она, шатаясь, точно пьяная, развернулась, потеряла равновесие и с железным лязгом упала. Лахлан бросился вперед и вогнал меч между ее нагрудником и наручью, глубоко в плечо. Она вскрикнула и попыталась подняться, но меч прошел через тело и вонзился в землю. Бертильда свободной рукой схватила меч Лахлана за рукоятку и медленно вытащила его. Воспользовавшись им как костылем, она с трудом поднялась на ноги и встала лицом к противнику, опершись на его меч и угрожающе выставив вперед свой собственный. Потом медленно выпрямилась, развернулась и выбросила меч Лахлана с арены.
— Она сильна, как лошадь, — удивленно присвистнул Дункан Железный Кулак. — Этот удар должен был ее прикончить.
— Но теперь Лахлан остался без меча, — сказала Финн, стиснув руки.
Ри выхватил свою шпагу и кинжал, которые были много короче и легче больших палашей. Бертильда замахнулась на него мечом, но он поднырнул под него, подобрался совсем близко и воткнул ей в забрало свой кинжал. Клинок отскочил от металла, оставив на нем глубокую царапину, но не проникнув внутрь. Тогда Лахлан с силой ткнул в ее раненое плечо рукояткой шпаги, и она пошатнулась, выронив палаш. Лахлан ногой отбросил его в сторону и ударом шпаги разорвал кольчугу у нее на бедре. Бертильда перехватила его руку и бросила через плечо наземь. Прежде чем Лахлан успел вскочить на ноги, она уже направила на него свою шпагу. Ри перекатился сначала в одну сторону, затем в другую, потом быстрым кувырком вскочил на ноги, крутанувшись на одной ноге и ударив другой. Его сапог попал ей прямо в грудь, она отшатнулась назад, потеряла равновесие и рухнула навзничь. Какой-то миг ее руки и ноги слабо подергивались, как у упавшего на спину жука, пытающегося вернуться в нормальное положение. Лахлан нагнулся и стащил с нее шлем, впервые увидев лицо своей противницы.
Она оказалась совсем юной, с грубым квадратным лицом, которое бесстрастно воззрилось на Лахлана, когда тот наступил коленом ей на грудь, приставив к горлу меч.
— Будешь просить пощады?
Бертильда не ответила. Ничто не дрогнуло в ее ледяных глазах. Лахлан слегка нажал на меч. На его лезвии выступила кровь, но девушка не проронила ни слова. Лахлан со вздохом отступил, подняв меч. Она, не колеблясь, поднялась, так быстро, насколько позволила ей тяжелая броня, и яростно бросилась на него со шпагой и кинжалом.
— Болван благородный! — выругался Дункан Железный Кулак.
По арене разносился звон стали. Шпага была совершенно другим оружием, нежели тяжелый палаш, с острым концом, которым можно колоть, и легким клинком, предназначенными для отражения ударов. Поскольку шпагу держат одной рукой, другую можно было использовать для того, чтобы сделать обманный выпад или ударить кинжалом, толкнуть кулаком, схватить за горло, бросить песок или ткнуть в незащищенные глаза. В следующие несколько отчаянных минут оба соперника полностью воспользовались этими возможностями. Но здесь преимущество было на стороне Лахлана. Помогая себе крыльями, он мог проворно подскакивать и уклоняться от удара. Его учила сражаться Шрамолицая Воительница. На Хребте Мира не знали мечей; смертельным оружием становились кулаки, ноги, локти и ребро ладони, поэтому у Лахлана в запасе было множество приемов и хитростей, не известных бертильде. Вдобавок она выдохлась и была тяжело ранена. Вскоре стало очевидно, что она проигрывает битву. Лахлан внезапно бросился вперед, его шпага вошла в ее беззащитную шею и, окровавленная, вышла с другой стороны. В горле у бертильды тошнотворно булькнуло, и она опрокинулась навзничь, выпустив из бесчувственных рук оружие. Своей тяжестью она увлекла за собой Лахлана, и он упал на одно колено рядом с ее телом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
