class="empty-line"/>
— Чего только нет! — ответила Сера. — И всё с одним пациентом. Котар Ва-кенн.
— А.
— На Котаре можно в реальном времени наблюдать за восстановлением тканей, — произнесла Сера. — Регенерация мышц и хрящей, исчезновение отеков, восстановление кровоснабжения и подвижности за несколько часов. Как тебе такое, а, Виллетинно?
— Хотел бы я, чтобы их создавали побольше, — ответил Вилхелм. — Тогда Ангелы будут заниматься войной, а мы — любовью.
Вилхелм снова поцеловал Серу и запустил ей руку меж бёдер так, что девушка вдохнула глубже и затаила дыхание.
— Будешь смеяться, — произнесла она, — но я, кстати… — Сера сама едва давила смех, — ха-ха…
— Что?
— Пока он спал…
— Нет.
— Я заглянула туда, и у него такой…
— Сера!
Сера рассмеялась и, не прекращая хихикать, ударила ребром ладони одной руки по другой, — так ещё рыбаки показывают, какой длины рыбу выловили.
— Ах ты! — Вилхелм присел в постели, а потом бросил Серу себе на ноги и принялся шлёпать по попе. — Больше! Так! Никогда! Не делай!
— Накажи меня, — отозвалась Сера.
Кровь прилила к чреслам, а потом ещё и до головы добралась. Наступило опьянение.
Вилхелм перевернул Серу на спину, забросил её металлические ноги себе на плечи, пододвинул ближе, а потом… ворвался, влетел, взял и ещё множество глаголов разной степени уместности во время описания соития.
Раздался её вскрик, его приглушённый стон.
На этот раз Вилхелм даже не задумывался о том, нужны ли ему дети, стоит ли кого-то приводить в этот жестокий мир, достоин ли он зваться отцом или нет. Всё это не имело значения.
— Слезь, — попросила Сера. — Дай… дай отдышаться.
Вилхелм лёг рядом, отыскал своей ладонью её, сжал, а потом сказал:
— Я люблю тебя.
— Ах ты! — Сера ударила его кулачком под рёбра. — Мог бы и раньше сказать!
— Ну, ты знаешь. — Вилхелм улыбнулся. — Я частенько подтормаживаю. Чего ты хочешь от старика?
— И ничего ты не старый.
Сера отыскала на тумбочке очки, встала с постели, надела сброшенные тапки, подошла к шкафу, вытащила полотенце и отправилась в душ.
Завтра тяжёлый день.
5
— Вы готовы, господин Ва-кенн? — спросил доктор Игельхунд.
"Я с рождения готов, господа. Приступайте!"
Любой другой человек и подумать бы не мог о том, чтобы пройти аугментацию, оставаясь в сознании. Пусть он переживёт удаление повреждённых конечностей или органов, но сращивание нервов — своих собственных и искусственных — это боль совсем другого порядка.
Но то человек, а оперировать собирались Ангела Смерти. Ангелы после гипнотерапии, ментальной обработки и многих лет духовных практик управляли своими чувствами, могли не обращать внимания на импульсы от той или другой части собственного тела.
Магос Децимос снял багровую сутану и передал её сестре Сере. Больше никакой одежды на Децимосе не было, но и не требовалось. Смутить он бы никого не смог, а вот напугать…
С первого взгляда вроде бы обыкновенный служитель культа Бога-Машины, но стоило присмотреться, и вот перед наблюдателями не человек с аугментациями, даже не продвинутый киборг, а нечто большее. Само слово "киборг" уже не подходило под описание, потому что в конструкции Децимоса не осталось биологических элементов. Он отказался от слабости плоти и возвысился настолько, насколько это было возможно среди последователей Омниссии.
Благословенный механизм, холодный разум, бессмертный и неуязвимый постчеловек в каком-то — пусть и еретическом — смысле даже превзошёл Ангела Смерти в развитии.
Котара Ва-кенна можно было убить. Авраама можно было убить. Можно было убить любого космического десантника, а как убить того, кто обитает в хоре? Как убить того, кто плывёт по волнам виртуальной реальности и оставляет частичку себя в каждом массиве данных?
Можно было уничтожить оболочку, но убить магоса Децимоса…
Нетривиальная задача.
Ещё можно было бы усомниться в том, что Децимос сохранил душу после финального преобразования, и спустить на него ортодоксальных "псов" культа Бога-Машины, которые охотились за искусственным интеллектом, но мало кто решился бы это сделать. Во-первых, Децимоса охраняли тысячи вооружённых людей Георга Хокберга, а, во-вторых, Децимосу благоволили и завидовали многие даже высокопоставленные техножрецы. Он воплощал их заветные мечты, а для некоторых был недостижимым идеалом.
Оболочка Децимоса — человекоподобная вытянутая обманчиво хрупкая и изящная. Такие производили для Альфы скитариев, чтобы без особого труда даже незнающий человек мог определить командира подразделения. Вроде бы глупость, и вражеские стрелки тоже рады, что могут без труда определить командира, но Альфа и защищён был куда лучше прочих.
Однако Децимос не полностью походил на Альфу. Протезы рук и ног остались ещё с тех времён, когда Децимос только прощался с человечеством и приветствовал образ святого Омниссии.
Ноги — колонны. Пусть внешне они совсем не подходили изящной оболочке и вообще казалось, что Децимоса поразила какая-то особая разновидность слоновьей болезни, но они были дороги ему как память, верно служили столетиями, исходили не один десяток миров.
Руки, напротив, точное попадание в образ, а красный цвет отлично смотрелся вместе с сутаной. Могло показаться, что из рукавов падают капельки крови. Протезы нарочито хрупкие, но они не уступали по крепости и силовым доспехам. Вроде бы сугубо декоративные, но таящие в себе множество тонких инструментов.
Однако даже такие протезы не обеспечивали магоса всем необходимым. Сестра Сера и доктор Игельхунд закрепили на спине Децимоса блок с десятком-другим механодендритов. Металлические щупальца взвились в воздух, принялись накручиваться на руки и ноги магоса, пока он привыкал к ним.
Доктор Игельхунд похвастаться подобными возможностями не мог. Из всех имплантатов — только сложный составной оптический блок с линзами вместо глаз. Однако доктор Игельхунд мог похвастаться знанием анатомии космических десантников, опытом хирургических операций и лечения этих воинов.
Котара окружили. Спереди — Децимос, сзади — Игельхунд и тележка с инструментами. Сбоку за процессом наблюдала сестра Сера. Магосу Децимосу помощь не требовалась, а вот Игельхунд рассчитывал на неё.
Перед тем, как циркулярные пилы зашелестели на холостых оборотах, Котар спросил:
"Господа, вы не против, если я буду следить за процессом вашими глазами?"
— Принято, — отозвался Децимос. — Но это будет сложно. Я постарался уберечь себя от влияния варп-силы. Вы встретите сопротивление.
— Я тоже не против, — сказал доктор Игельхунд, а потом быстро добавил: — Но только до тех пор, пока ваше присутствие не начнёт мешать.
— Нет, не против! — воскликнула Сера.
Котар без
