не очень, с его стороны было очень много, она не находила ни сил, ни желания что-либо менять. Так же вышло и с английским. Что она могла предпринять? Ничего, это ясно. Если ты глупа, то ты глупа; так решил Господь. Госпожа Капур давно пришла к этому выводу.
То, что год за годом ее цветы неизменно занимали первые места на декабрьской Выставке роз и хризантем, а также на Ежегодной цветочной выставке, не переставал удивлять более утонченных жителей Брахмпура. Члены жюри восхищались особым компактным раскрытием бутона и свежестью ее роз, а жены директоров «Бирма Шелл» и «Праги» однажды осмелились на смеси ломаного хинди и английского спросить, чем она удобряет газон, чтобы трава выглядела такой зеленой, ровной и упругой. Госпожа Капур не смогла бы уклониться от ответа, да вот беда: она совершенно не понимала их хинди. Поэтому она просто стояла, благодарно сложив вместе ладони, кивала и с глупым видом принимала комплименты. В конце концов дамы сдались, потрясли головами и пришли к выводу, что она действительно глупа, но определенно обладает «даром» (или, скорее, им обладает ее садовник). Пару раз они пытались переманить его к себе, суля за работу вдвое больше, чем платили Капуры, но главному мали родом из Рудхии было хорошо в Прем-Нивасе. Ему нравилось смотреть, как растут посаженные им деревья и пышно цветут розы, обрезке которых он посвящал столько времени. Спор из-за боковой лужайки благополучно разрешился: легкую неровность они все же оставили, и госпожа Капур превратила это место в маленький рай для ее любимых птиц.
Два младших садовника работали в службе городского озеленения и благоустройства, и к саду Махеша Капура их прикрепили, когда тот занял пост министра по налогам и сборам. Они успели прикипеть душой к Прем-Нивасу, однако теперь их переводили на другой объект.
– Зачем министр-сахиб ушел в отставку? – сокрушались они.
– Спросите об этом самого министра-сахиба, – ответила госпожа Капур, которая была не рада решению мужа и считала его немудрым.
Пусть Неру без конца брюзжит и жалуется на свою партию, он по-прежнему в Конгрессе. И конечно, любые опрометчивые поступки со стороны его последователей – уход в отставку, например, – преждевременны. Вопрос в том, поможет ли их демонстративное поведение форсировать события и убедить премьер-министра тоже покинуть партию – дабы создать новый и, возможно, более жизнеспособный политический союз? Или это лишь подорвет его авторитет в существующей партии и усугубит положение?
– Нас переводят в другой сад, – со слезами на глазах сказал один из младших садовников. – К другому министру и другой мемсахиб! Они не будут так добры к нам, как вы.
– Ну что вы, конечно будут, – сказала госпожа Капур. Она была доброй и мягкой женщиной, никогда не поднимала голос на работников, пеклась об их семьях и по возможности помогала, а те в ответ очень ее любили.
– Как же вы без нас, мемсахиб? – спросил второй.
– Может, вы сможете работать в Прем-Нивасе по паре часов в день? Так вы не потеряете сад, в который вложили столько сил.
– Да… Часик-другой по утрам можно… Вот только…
– Конечно, я буду вам платить, – заверила работников госпожа Капур, разгадав причину их неловкости и уже прикидывая возможные расходы. – Но мне нужен кто-то на полный рабочий день. У вас нет никого на примете?
– Мой брат может вам подойти, – сказал один из работников.
– У тебя есть брат? Я и не знала! – удивленно воскликнула госпожа Капур.
– Не родной… двоюродный.
– Хорошо. Пусть сперва поработает месяц, испытаем его, – если Гаджрадж останется доволен, возьмем.
– Спасибо, мемсахиб. В этом году вы получите первый приз за лучший сад, точно вам говорю!
Этот приз из года в год от нее ускользал, и госпожа Капур представила, как приятно будет его получить. В своих способностях она сомневалась, а вот честолюбие работников вызвало у нее улыбку.
– Было бы здорово.
– Вы не переживайте, что сахиб больше не министр! Мы вам достанем растения по сходной цене – из правительственного питомника и из других мест.
Хорошие садовники знали, где можно незаметно подкопать растение-другое, а еще порой выпрашивали друг у друга излишки рассады.
– Хорошо, – сказала госпожа Капур. – Попросите Гаджраджа подойти ко мне. Хочу обсудить с ним новый расклад, пока есть время. Если сахиб снова станет министром, я опять буду целыми днями поить чаем его посетителей.
Работникам понравилось ее не слишком почтительное высказывание о работе мужа. Главный садовник пришел и какое-то время беседовал с госпожой Капур. Перед домом уже отрастал новый газон, посеянный аккуратно и ровно – травинка к травинке, – и дальний угол лужайки издалека выглядел изумрудным. Все остальное было покрыто грязью – кроме мощенной камнем садовой дорожки, по которой они прогуливались.
Госпожа Капур рассказала главному мали, что думают остальные про цветочную выставку. Он поделился своими соображениями насчет причин того, почему ее сад всякий раз получал второй приз. Основных причин, на его взгляд, было две. Достопочтенного судью Бейли (чей сад три года подряд удостаивался первого приза) жена заставляет тратить на растения уйму денег – половину дохода семьи. У них дюжина работников. Во-вторых, сроки посадки каждого кустика и цветка они определяют исходя из дат проведения февральской выставки: чтобы самое пышное цветение приходилось аккурат на середину февраля. Гаджрадж может это устроить – если госпожа Капур пожелает. Разумеется, он понимал, что такой подход ей не по душе. Да и неровность боковой лужайки делу не помогала.
– Нет-нет, что ты! Какой же это будет сад? – возразила госпожа Махеш Капур. – Нет, зимние растения высаживаем по старинке – чтобы они цвели в разное время и всегда было на что полюбоваться. А на месте того нима надо посадить ашоку. Погода сейчас подходящая.
Два года назад госпожа Капур с большим прискорбием согласилась спилить старый ним: аллергия взяла свое. Образовавшееся пустое место теперь смотрело на нее с неотступным немым укором. Но убрать второй ним под окном Мана, по которому он любил лазить в детстве, рука у нее так и не поднялась.
Гаджрадж скрестил руки на груди. То был щуплый, невысокий человек, босой, в простых белых дхоти и курте. При этом он держался с достоинством и напоминал скорее жреца этого сада, нежели простого садовника.
– Как скажете, мемсахиб. – Через минуту он добавил: – Что думаете про кувшинки в этом году? – Ему казалось, что они заслуживают отдельного обсуждения, а госпожа Капур ни словом про них не обмолвилась. Видимо, ей хватало других забот.
– Пойдем-ка еще раз на них взглянем.
Гаджрадж удовлетворенно кивнул и зашагал бок о бок с хозяйкой. Та
