— Жаль, что я не принадлежу к народу лирин, — сказал Патриарх. — И мне не споют прощальный гимн.
— Для этого не нужно быть лирином, Ваше Святейшество. Наверняка здесь есть много представителей моего народа.
— Да, наверное, удастся найти кого-нибудь, кто помнит гимн и споет для меня в мой последний час, — сказал Патриарх. — Твоя песнь облегчила мою боль, дитя. У тебя редкий дар.
Раздался стук в дверь, и через мгновение появился священник, который выдавал себя за Патриарха. В руках он нес ослепительно белое одеяние.
— Это подойдет для завтрашней церемонии, Ваше Святейшество, или приказать достать то, что сшито из сорболдского льна?
— Не нужно, Грегори, все в порядке, — ответил Патриарх. Священник поклонился и тихо вышел. Когда дверь за ним закрылась, Патриарх повернулся к Рапсодии, внезапно побледневшей как полотно. — В чем дело, дитя мое?
— Эта мантия для завтрашней церемонии?
— Да. Во время празднования Священного Дня Патриарх должен быть одет в белое. Все остальное время я, как правило, ношу цветную одежду, чаще всего серебристую или золотую. А почему ты спрашиваешь?
Рапсодия взяла его руку в свои, которые теперь дрожа ли сильнее, чем у немощного Патриарха.
— Я должна рассказать вам, почему я сюда примчалась, Ваше Святейшество, — проговорила она.
Очень медленно, осторожно Рапсодия во всех подробностях поведала Патриарху о своем видении, пытаясь описать людей, которых видела, как можно точнее. В самом начале рассказа Патриарх разволновался, но по мере того, как она продолжила описывать ему все, что ей приснилось, становился все более и более задумчивым, временами кивал и слушал очень внимательно. Наконец, когда она замолчала, он глубоко вздохнул и сказал:
— Как печально. Моя смерть не только помешает проведению священной церемонии, но еще и вызовет нежелательную реакцию Благословенных. Я думаю, твое видение очень точно показало, что произойдет после моей гибели. Я надеялся, что они смогут подняться выше своих разногласий, но, как видно, проявил излишнюю оптимистичность.
— Что вы имеете в виду, Ваше Святейшество?
— Ну, первые двое, юноша и старик, это Первосвященники Кандерр-Ярима и Неприсоединившихся районов, Ян Стюард и Колин Абернати. Ян наделен поразительной мудростью, неожиданной в человеке столь юных лет, но он зелен и неопытен. Он стал Благословенным главным образом потому, что его брат Тристан Стюард является лордом-регентом Роланда и принцем Бетани, хотя, полагаю, со временем Ян будет прекрасным Благословенным. Колин старше меня, и у него слабое здоровье. Ни тот, ни другой не могут претендовать на то, чтобы занять мое место, и, вне всякого сомнения, испугаются, когда окажутся в ситуации, которую ты описала.
Человек, готовивший чай, скорее всего, Ланакан Орландо, Первосвященник Бет-Корбэра. Его поведение очень хорошо отражает его сущность. Он очень скромен и всегда старается облегчить всем жизнь и разрядить неприятные ситуации. Ланакан мой главный целитель и священник. Именно его я посылаю благословить войска или утешить умирающего. Он совсем не лидер, но зато отличный священнослужитель.
А вот что касается оставшихся двух, тут возникают проблемы. Это Первосвященники Авондерр-Наварна и Сорболда, непримиримые соперники и основные претенденты на пост Патриарха после моей смерти.
Филабет Грисволд, Первосвященник Авондерр-Навар на, обладает большим влиянием в других провинциях, поскольку Авондерр расположен рядом с морскими торговыми путями, кроме того, его епископство очень богато. Найлэш Моуса, Первосвященник Сорболда, является религиозным лидером всей страны, а не одной провинции Орландан, среди его предков не было ни одного намерьена, которые в последнее время все больше теряют популярность. Они ненавидят друг друга, и, хотя в прошлом я пытался их примирить, мне становится страшно от одной только мысли о борьбе за власть, которая начнется после моей смерти. Я сомневаюсь, что кто-либо из них достоин стать Патриархом, в особенности если следующий год не получит поддержки Единого Бога. — Он прикусил губу, и тут Рапсодия увидела, что его мелко трясет.
— Чем я могу вам помочь? — спросила она и сжала его ладонь. — Вы можете на меня положиться.
Патриарх бросил на нее пронзительный взгляд, словно пытался заглянуть ей в душу, и Рапсодия не отвела глаз, позволив ему некоторое время изучать свое лицо. Наконец он посмотрел на их соединенные руки.
— Да, думаю, что я могу на тебя положиться, — сказал он скорее себе, чем ей.
Патриарх снял с пальца перстень, который Рапсодия раньше не заметила, — прозрачный гладкий камень был вставлен в простую платиновую оправу. Он разжал ее пальцы и положил перстень ей на ладонь.
—Внутри камня, на противоположных сторонах овала, были начертаны два символа, похожие на плюс и минус. Рапсодия удивленно посмотрела на старого священника.
Патриарх прикоснулся к камню и, к великому изумлению Рапсодии, произнес на древненамерьенском языке слово, означающее владение. Он использовал свой дар давать Имя.
— Вот, — сказал он и, довольно улыбнувшись, встретился глазами с Рапсодией. — Дитя мое, ты держишь в руках знак Патриарха. Пока он будет присутствовать завтра ночью в базилике, я буду официально считаться Патриархом и с полным правом проведу торжественную церемонию. Но больше я не смогу освятить ни один праздник, впрочем, это не имеет значения, я все равно скоро умру. Сохрани его ради меня. Перстень содержит великую мудрость Патриархов и наделен способностью исцелять, которая является неотъемлемой частью моего сана.
— Разве могут мудрость, опыт и благородство содержаться в кольце? Мне кажется, этими качествами должен обладать человек, занимающий то или иное высокое положение.
Патриарх улыбнулся.
— По правде говоря, дитя мое, короны королей и кольца и колья, на которых гибли святые люди, очень часто являются вместилищем их сути. Иначе мудрость умерла бы вместе с человеком. Вот почему корона или кольцо передаются от короля к королю и от Патриарха к Патриарху. Они содержат благородные свершения многих королей и многих Патриархов, а не только того, кто носит его в настоящий момент. Именно по этой причине королю во время церемонии коронации на голову надевают корону, а Патриарху — на палец кольцо. Это символ коллективной мудрости, которая нужна, чтобы вести за собой людей. — Он сжал дрожащей рукой руку Рапсодии. — Я знаю, ты будешь его беречь.
— Вы оказали мне честь своим доверием, Ваше Святейшество, — заикаясь, проговорила Рапсодия. — Но разве не лучше оставить кольцо кому-нибудь из священников, принадлежащих к вашему ордену?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
