— Вплести имя?! - воскликнул Валентин. — Отличная идея!
— Ты не знал? — удивился Розенблюм. — Значит, я начал платить по счетам! Когда Хеор снова станет моим учителем, я полностью погашу свой долг!
Иными словами, подумал Валентин, — никогда. Северный Хеор предпочитает сам подбирать себе учеников. Навряд ли Розенблюм сумеет его убедить, даже применив сильнодействующие средства. Хотя…
Ты же собирался убить Хеора чужими руками, напомнил себе Валентин. Вот подходящий случай — отказав Розенблюму, Хеор тут же станет его смертельным врагом. Остается лишь как следует вооружить нашего убийцу — и дело в шляпе.
— В таком случае, — сказал Валентин, подыгрывая Розенблюму, — тебе может пригодиться еще одно имя. Драконье имя Хеора.
— Ты знаешь его?! - вскричал Розенблюм, дернувшись, как от удара током. — Как ты сумел?!
— Я говорил с драконом, — пояснил Валентин. — Ты лучше меня обращаешься с именами; по крайней мере, у тебя будет лишний довод, чтобы убедить Хеора взять тебя в ученики.
— Ты щедр, как никогда, — задумчиво произнес Розенблюм. — Что случилось, Фалер?
— Время Темных Сил, — без запинки ответил Валентин.
Три магических слова оказали свое обычное действие. Розенблюм понимающе кивнул и скрестил руки на груди.
— Я согласен, — заявил он, глядя Валентину в глаза. — Назови имя; настанет день, когда я отплачу тебе тем же!
— Договорились, — улыбнулся Валентин. — Савантхеон.
Розенблюм сдвинул брови, тщательно запоминая каждый звук этого длинного имени. Потом приложил правую руку к груди, отвесил Валентину глубокий поклон — и прямо из этого в высшей степени неудобного положения взмыл в небо.
Валентин помахал рукой перед лицом, разгоняя неприятный запах, который оставило после себя мощное заклинание Розенблюма. Тот уже скрылся в темных тучах, упорно пытавшихся закрыть поднимающееся с востока солнце; Валентин покачал головой, прикинул, сколько времени понадобится Розенблюму, чтобы добраться до Хеора, и снова откинулся на спинку кресла. Время еще есть, подумал он; если Акоста будет немногословен, как прежде, я имею все шансы застать Хеора еще живым. Впрочем, будет он жив или нет, совершенно не важно; ведь стоит мне захотеть, и вся Панга покорно ляжет к моим ногам. А Не-Билл, надо полагать, явится ко мне, посыпая голову пеплом. Вот только интересно, а как именно мне этого захотеть?
Валентин почесал в затылке, поглядел, прищурившись, на красное солнце, сулившее Эльсану очередные бедствия, и покачал головой. Что-то все не по уму получается, подумал он с кривой усмешкой; раньше события происходили, как Емай предсказал, а теперь они идут, как мне хочется. Не как я хочу, а как мне хочется. Неслабая разница!
Как бы мне научиться хотеть именно того, чего я хочу?
— Надо же, — услышал Валентин язвительный голос Акосты. — Великий Фалер еще жив! Близок к помешательству, но жив! Кто бы мог подумать!
Валентин поспешно поднялся на ноги, повернулся на голос и приветливо улыбнулся Акосте. Тот весело тряхнул седой бородой и улыбнулся в ответ, продемонстрировав Валентину совершенно невероятное количество острых, кривых, но при этом абсолютно гладких и белоснежных зубов. Валентин оторопело заморгал глазами, а старик Акоста захлопал в ладоши и залился веселым смехом.
— Сработала! — воскликнул он, подпрыгивая на месте. — Сработала! Такая простая иллюзия, а сработала! Позвольте узнать, что случилось с вашим пасть-покрывалом?!
Валентин пошарил перед собой растопыренными пальцами и пожал плечами:
— Куда-то подевалось. Наверное, Амирель рассеяла, или живой меч этого ихнего рыцаря…
— Который, надо полагать, звался Убре Гилмортом? — подхватил Акоста. — Браво, Фалер! Вам когда-нибудь рассказывали, чем отличается великий маг от обычного гроссмейстера?
— Нет, — ответил Валентин, с интересом глядя на Акосту. — А чем?
— Гроссмейстер отмеряет каждое заклинание, — ответил Акоста, — а великий маг даже не помнит, сколько их создал. Ваша рассеянность позволяет предположить, что вы уже стали великим магом!
— Да, — согласился Валентин. — Полчаса назад Хеор сообщил мне об этом.
— Бедняга Хеор, — воскликнул Акоста. — Он так мечтал о беспомощном, туповатом ученике, с которым будет возиться долгие годы!
— Может быть, и так, — усмехнулся Валентин. — Впрочем, когда такой ученик появился, Хеор предпочел превратить его в дерево.
— Да, Розенблюм выбрал не самое удачное время, — согласился Акоста, вновь демонстрируя поразительную осведомленность. — Хеор и без того был вне себя от ярости, обнаружив Фалера живым и невредимым!
— А разве могло быть иначе? — поинтересовался Валентин. — Он что же, рассчитывал, что Убре Гилморт снесет мне голову, или Амирель сожжет заживо?
— У Хеора есть один вполне простительный недостаток, — улыбнулся Акоста. — Подобно многим великим магам, он считает себя непогрешимым, — Акоста подмигнул Валентину. — Представьте себе, что вы многие годы разыскиваете древнюю рукопись. Убедившись, что все ее списки уничтожены в глубокой древности, вы тратите еще десять лет на исследования в области магии времени. Наконец, вы обретаете способность проникать в прошлое. Преодолевая многочисленные трудности, от одного перечисления которых хочется бросить магию и заняться земледелием, вы наконец попадаете в святая святых Поднебесной — ее Библиотеку — и находите там то, что ищете. «Записки из-под надгробья» Халвера Хтора рассказывают вам о последних днях Поднебесной, о предыдущем появлении Мага Тьмы и о способе, которым он был уничтожен. Вы становитесь обладателем уникального знания, которое возвышает вас над всеми ныне живущими магами. Все, что вам нужно сделать, чтобы окончательно доказать свое превосходство — это дождаться очередного Мага Тьмы и победить его.
— Хеор говорил мне о каком-то пророчестве, — воскликнул Валентин. — Кто воспитает Мага Тьмы, тот никогда не вкусит смерти, что-то в этом роде. Уж не в записках ли Халвера Хтора он его вычитал?!
— Вы совершенно правы, Фалер, — кивнул Акоста. — Я рассказывал вам о Хеоре, точнее, о той части его жизни, которая была связана с Магом Тьмы. Преодолев на пути к легендарным «Запискам» нечеловеческие трудности, Хеор уверовал, что все написанное там о Маге Тьмы — правда. Я думаю, он ни минуты не колебался, выбирая между бессмертием и величием; он всегда очень болезненно воспринимал свое второе место.
— Э! — воскликнул Валентин, показывая на Акосту пальцем. — А первым всегда были вы?
Акоста молча поклонился.
— Так он затеял все это, чтобы занять ваше место?! - простонал Валентин. — Точно, он еще просил передать, что отказывается заседать в обновленной палате… Господи, да что же это такое! Побережье, и здесь Побережье!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
