– Подождет возвращаться, – небрежно сказал Рафаэль, поливая уксусом и посыпая солью каждый отдельный боб. – Подождет! <…>
28 ноября
Фронт образует глубокий выступ на юго-запад, почти до самой Талаверы. Это те места, где в сентябре застрял и чуть не попал в плен к белым Мигель Мартинес. Сюда направились колонны Бурильо и Уррибари, с артиллерией и броневиками. Расчет был – неожиданно переправиться через Тахо, прервать коммуникации мятежников и, если можно будет, захватить самую Талаверу.
Колонны двигались хорошо, но командование не имело терпения выждать ночи для своего продвижения Днем почти у цели их заметила фашистская воздушная разведка, после этого авиация бомбила их семь или восемь часов подряд. Это очень издергало группу, но не остановило маневра. Республиканцы подошли к самому берегу реки, взяли под артиллерийский огонь аэродром, кладбище и самый город Талаверу. Паника у мятежников была необычайная, они спешно сняли войска из-под Мадрида, около восьми батальонов, и бросили их на оборону Талаверы. Будь у республиканцев немножко больше решительности и опыта, они, безусловно, могли бы захватить город! Но даже и в таком виде маневр принес большую пользу – он оттянул часть фашистских сил от Мадрида, ослабил натиск на столицу.
Как все-таки обидно, что мадридцам самим приходится делать отвлекающие маневры! Мы читаем некоторые сводки – и кулаки сжимаются от злости. Командование одного из фронтов не стесняется писать в своих сводках, что «вчера происходил смотр нашим войскам и чистка орудий». Это сейчас, в дни величайшего напряжения у стен столицы! Те же командиры непрестанно загромождают мадридский телеграф приветствиями и заявлениями, что они «с восторгом наблюдают несравненную героическую оборону Мадрида».
Сегодня двадцать дней этой обороны. Двадцать дней с того момента, как вооруженный фашизм пробрался к самому сердцу Испании и начал штурмовать столицу. Двадцать дней сопротивляется республиканский, народный Мадрид. Двадцать дней! Мало кому верилось, что Мадрид будет так обороняться. Скажу честно: и мне не очень верилось.
Двадцать дней и ночей яростных боев, артиллерийского обстрела, воздушных бомбардировок, баррикадных схваток, танковых атак и контратак, пожаров, штыковой и рукопашной борьбы.
Тысячи бойцов пали смертью храбрых у ворот Мадрида. Погибли прекрасные командиры и комиссары, боевые руководители масс и рядовые бойцы-герои. Мертвы Дурутти, Эредия, Вилли Вилле, летчик Антонио, танкист Симон, антитанкист Коль, и еще, и еще… Но Мадрид устоял, он обороняется и уже сам наносит удары.
В момент стремительного наступления фашистских войск, при появлении их у стен столицы фашистскому, да, если угодно, и республиканскому командованию взятие Мадрида казалось неизбежным. Оно вообще воспринималось скорее как факт политический, чем военный: какая может быть битва здесь, у неукрепленного, беззащитного города! Обе стороны считали, что решающий поединок двух армий произойдет уже за Мадридом. Любители исторических параллелей вспоминали Бородино. Испанские горе-Кутузовы забывали, что у русского полководца было то, ради чего стоило временно пожертвовать столицей. Оставляя Москву, он сохранял для свободного маневра большую, хорошо организованную, объединенную патриотическим порывом армию. Здесь же, наоборот, с потерей Мадрида терялось все мало-мальски боеспособное и морально-устойчивое, что имела республиканская армия, оставались разрозненные лохмотки частей плюс пять-шесть новых, наскоро сформированных, необстрелянных бригад.
Но народ, но рабочий класс с коммунистами во главе сам вмешался в борьбу, своей решимостью и ясно выраженной волей он исправил панические ошибки командования. Оборона Мадрида, во-первых, состоялась. Это вряд ли кто-нибудь возьмется теперь опровергать. Во-вторых, эта оборона развернулась в генеральное, а может быть и решающее сражение гражданской войны. И сражение идет пока с хорошими для республиканцев результатами.
За двадцать дней до седьмого ноября фашисты прошли на путях к Мадриду около ста двадцати километров, в среднем по шесть километров в день. В последующие двадцать дней Франко продвинулся на два километра, то есть совсем не продвинулся. Мадрид остановил фашистскую армию. И не только остановил. Обороняя свой город, мадридские части постепенно притянули к себе всю основную массу военных сил противника. Франко стоит здесь почти со всей армией. По логике борьбы, он вынужден подтягивать сюда же все новые резервы и даже новые формирования. Защитники Мадрида, принимая на себя удары осаждающих сил, наносят еще большие удары противнику.
Нигде Франко не имел таких больших, таких чувствительных потерь, как под Мадридом. Каса дель Кампо – настоящая мельница, тысячи и тысячи фашистов перемолоты здесь под республиканским огнем. Мятежникам приходится беспрерывно менять войска, посылаемые в парк, – больше трех дней там никто не выдерживает.
Притянув к себе основные силы противника, держа их в постоянном напряжении, Мадрид сковывает их, лишает прежней мобильности, отрывает от других секторов и фронтов и тем самым поддерживает другие республиканские фронты и сектора. Оттого так обидно, что кое-где отдыхают, занимаются смотрами, вместо того чтобы драться, помогать и Мадриду, и себе.
Здесь, в огне, в борьбе, перерождаются сами республиканские войска. Сейчас уже можно с основанием сказать, что это храбрые, стойкие, обстрелянные части. Посещаешь знакомые колонны – и изумляешься, как в них изменились и солдаты, и командиры. Один батальон анархистов прекрасно сражается в Вильяверде. За четыре дня он имеет двадцать убитых и пятьдесят раненых – тот самый батальон, который так хулиганил и дезертирствовал в Аранхуэсе, пробовал захватить поезд, чтобы удрать с фронта! У бойцов появились спокойствие, выдержка под огнем, инициатива и предприимчивость. Даже ночью – о чем раньше речи не было – ведутся поиски противника, боевая разведка, и, как правило, возвращаясь, бойцы приносят не только впечатления, но и что-нибудь вещественное: пулемет противника, винтовки, пленного.
Под Мадридом республиканцы освоили новые для них роды оружия – от истребителей и танков до простых минометов и волчьих ям. Здесь же они научились сопротивляться тем же видам оружия в руках противника. В телеграмме от двадцать пятого ноября я в пяти строках сказал об атаках фашистов на Образцовую тюрьму, – а ведь это был большой штурм, с жестокой артиллерийской подготовкой, с десятью танками, пулеметами и ручными гранатами! Ее мужественно и умело отразила, не требуя подкреплений, одна колонна социалистической молодежи. Раньше такой бой был бы огромным событием. Сейчас он воспринимается как нечто само собой подразумевающееся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
