влез с неуместным комментарием Летун.
Поярков вонзил взгляд на него, но ничего не сказал.
Дальнейший план был таков. Лиза, Славка и Летун вечером уезжают на восток, к линии фронта. Сопровождать их будет человек из комендатуры. В Барановичах их передадут в руки подпольной агентуры и они растворятся среди мирного населения. Поярков пообещал, что о них позаботятся.
Остальные выдвинутся к месту пребывания агента, которое Поярков успел установить, для завершения операции.
– А потом? – спросил Славка.
Семена тоже интересовала дальнейшая перспектива.
– Потом, военная тайна, Славка, – улыбнувшись, сказал Поярков.
До приезда человека из комендатуры оставалось пара часов. Начали сбор вещей и амуниции. Из «цюндаппов» принесли оружие и оставшуюся форму.
– Человек из комендатуры привезет маскхалаты. Оденем поверх немецкой формы, чтобы не спутаться. А вы, – обратился Поярков к отъезжающим на восток. – К Барановичам поедете налегке, без оружия.
Летун, занятый чисткой автоматов, молча вынул из-за пояса свой браунинг и положил в мешок.
– Ты где так с ножом обращаться научился? – спросил Поярков Летуна, напоминая про столкновение с немецкими «купальщиками».
– Жизнь научила, – отрезал Летун.
– Твоя жизнь вроде не способствовала таким навыкам. Это же не «бакланка». Я видел, как ты работаешь. Не каждый разведчик так может, – не унимался Санчес.
– Да, что, ты домотался до меня? На допросе, что ли?
– Ты не бычься, ответь.
– Ну, был у нас одни из этих…ваших. Еще с императорской армии. С финнами когда воевали, он там, за вроде, командира разведки был. Не суть. В общем, умелец был знатный. По дракам всяким. И …ножичками баловался. Бывало, на спор, три ножа аккурат рядышком «ложил» в дверь. Всякие штуки с ножом выделывал. Ну, и нам пару приемов показал.
– Как его звали? – спросил Поярков.
– Не помню, – хмуро ответил Летун.
– Не пооомнююю, – передразнил его Саня. – Он что, тоже летал?
– Долетался.
Отъезжающие пытались отстоять право остаться с Поярковым, Маминым и Стебунцовым, но Санчес был непреклонен. Только Летун безучастно выслушал решение командира.
Мамин, Поярков, Летун и Семен оделись в немецкую форму. Если на первых трех форма как-то еще сидела, то последний со своим мальчишеским телосложением утонул в кителе и походил на военнопленного. Лизе досталось серое платье. В нем она выглядела старше своих лет. Волосы девушка собрала калачом назад и спрятала под косынку. Славке не повезло больше других. Его одели в какие-то старые, непонятно с какого плеча вещи: рубашка, потертый сюртучок и штаны. Зато в карман штанов он не без важности положил пачку немецких сигарет.
– Я пойду, осмотрю «цюндапп». Зажигание барахлит, – сказал Летун.
– Погоди. Ты здесь нужен. Семен, сходи ты, – приказал Поярков.
Мамин заметил, что с момента похищения папки из автомобиля «доктора» Поярков стал цепляться к Летуну с ненужными вопросами, как будто подозревая в чем-то. Летун держался стойко и терпеливо отвечал на вопросы. Но переменившееся отношение Пояркова к себе тоже заметил.
Вечером приехал человек из комендатуры в звании гефрайтера на грузовом Мерседесе Л4500А. Фамилия гефрайтера была польская – Лепядевский. Лиза и Славка забрались в тентованный кузов, Летун с гефрайтером в кабину. Прощание было коротким. Поярков сказал, что Семен найдет Лизу и Славку, что в этом они могут не сомневаться. Затем командир дал сигнал, и грузовик тронулся с места. Скоро он скрылся за поворотом.
Мамин, Поярков и Стебунцов сели в «цюндапп». Дополнительный боезапас сложили в коляску. Через два часа они были на месте. Мотоцикл закатили в лесок, подрезав топливные провода.
– Ну, что, бойцы, – весело глядя, сказал Поярков. – На лихое дело на кураже идти надо. В вещмешке камуфляж. Так что, одевайте поверх фашистской формы.
Подвязывая шнурочки и затягивая лямки, Алексей чувствовал, как растет уверенность в себе, как наливается весь он чувством справедливого гнева, желанием отмщения. Только бы дойти до конца операции. Теперь, когда оставался последний шаг, проделанный путь из Санкт-Петербурга ХХI века до предместий Бреста начала 40-х ХХ века, рождал в нем гордость за себя и своих товарищей.
Вооружение было немецкое. Каждый разместил по примеру Пояркова с помощью ремней по два подсумка с магазинами от МП-40. Таким образом, чтобы они являлись своеобразным бронежилетом. За пояс каждый вложил по браунингу. Запасные обоймы расположились в карманах штанов. Оставалось восемь гранат немецкого образца с длинными деревянными ручками. По две за пояс всунули Мамин с Семеном. Поярков взял четыре, по одной он дополнительно сунул в сапоги. Стебунцову, как самому крепкому, достался пулемет МГ-40, снятый с «цюндаппа».
– При штурме он не пригодится, но по дороге вполне может. Так что тащи, молодой, – сказал Поярков.
Через тридцать минут группа была готова к выдвижению на исходную позицию, которую на карте обозначил Санчес.
Исходная позиция располагалась на возвышенности, где лес заканчивался и начинался довольной крутой спуск глубиной метров шесть, переходивший в поле. Через метров шестьдесят стоял каменный дом с двумя башенками. Здание напоминало средневековый замок, только меньший по размерам. Не было ни рва, ни крепостных стен. Просто одиноко стоящий двух-, в башенках трехэтажный дом из серого камня, на удивление, четко прилаженного друг к другу. Местами стены дома поросли мохом, из чего можно было судить о возрасте здания. Размер дома составлял двенадцать на восемнадцать метров, ромбовидной формы. Окна были небольшими, что-то около шестьдесят на тридцать сантиметров, и были закрыты деревянными ставнями. Кирпичная печная труба холодно смотрелась на фоне голубого неба. Ни дымка, ни вообще следов присутствия людей не наблюдалось.
– Может, там никого нет? Трава не примята. Следов от колес нет. А он ведь, на авто уехал, – спросил Мамин, когда они втроем улеглись на траву под большой березой.
Некоторое время Поярков молчал, наблюдая в бинокль.
– Там они, там, – наконец, сказал он. – Видишь, на крылечке кусочек травы лежит и земля осыпалась. Это они на дороге вышли, в километре отсюда. По полю пешком дошли. По камням старались идти, траву не примять. А на крыльце кусочек все же осыпался.
– Почему ты решил, что их несколько в доме?
– Я почти уверен, что он нас ждет. И ждет группу. Одному слишком рискованно. Там точно охрана есть.
– Санчес, подходы просматриваются во все стороны. Как мы проникнем туда? – спросил Мамин.
Поярков повернул голову, хитрыми улыбающимися глазами посмотрел на Алексея. Потом перевел взгляд на Семена и подмигнул ему.
– Есть у меня одна идея. Так, сейчас семь часов, у нас есть два часа. Всем спать! Я подежурю.
***
30 июня 1941 года, Брест, 20.00
Главной комнатой замка был кабинет. Он находился в центральной части дома. Вход в кабинет открывали две высокие дубовые двери черного цвета. На дверях красовался
