Дарья Ивановна. Дверь из передней слегка растворяется, и выказывается голова Миши. Он глядит некоторое время на Дарью Ивановну и, не входя в комнату, говорит вполголоса: «Дарья Ивановна!..»
Дарья Ивановна (быстро оглядывается). А, это вы, Миша! Что вам? Мне теперь некогда…
Миша. Я знаю, знаю… я не войду-с; я только желал вас предупредить, что Алексей Иваныч сейчас придут.
Дарья Ивановна. Зачем же вы с ним не пошли гулять?
Миша. Я гулял-с с ним, Дарья Ивановна; но они мне сказали-с, что желают идти на службу; я не мог их удержать-с.
Дарья Ивановна. Ну, он отправился на службу?
Миша. Они точно вошли в присутствие, но через короткое время изволили выйти-с.
Дарья Ивановна. А вы почем знаете, что он вышел?
Миша. А я из-за угла глядел-с. (Прислушивается.) Вот они, кажется, сюда идут-с. (Скрывается и через минуту показывавтся опять.) Ведь вы меня не забудете-с?
Дарья Ивановна. Нет, нет.
Миша. Слушаю-с. (Исчезает.)
Явление восемнадцатое
Дарья Ивановна; немного погодя Алексей Иванович.
Дарья Ивановна. Неужели Алексей Иваныч вздумал ревновать? Вот кстати, нечего сказать! (Она садится. Из двери перед ней выходит Алексей Иванович. Он в смущении. Дарья Ивановна оглядывается.) А, это ты, Alexis?
Ступендьев. Я, я, душа моя, я. А разве граф ушел?
Дарья Ивановна. Я думала, что ты на службе.
Ступендьев. Я и то заходил в присутствие сказать, знаешь, чтоб меня не ждали. Да и как же бы я мог сегодня. У нас такой почетный гость… Да куда ж это он ушел?
Дарья Ивановна (встает). Послушайте, Алексей Иванович, хотите вы получить хорошее место, с хорошим жалованьем, в Петербурге?
Ступендьев. Я? Еще бы!
Дарья Ивановна. Хотите?
Ступендьев. Конечно… Какой вопрос!
Дарья Ивановна. Так оставьте меня одну.
Ступендьев. То есть как одну?
Дарья Ивановна. Одну с графом. Он сейчас придет. Он пошел на свою квартиру за романсом.
Ступендьев. За романсом?
Дарья Ивановна. Да, за романсом. Он сочинил романс. Мы хотим его вместе разобрать.
Ступендьев. Отчего же я должен уйти?.. Я бы тоже хотел послушать…
Дарья Ивановна. Ах, Алексей Иваныч! Вы знаете, все авторы ужасно робки, и третье лицо — для них просто беда.
Ступендьев. Для авторов? Гм… Да, третье лицо… Но я, право, не знаю, прилично ли это будет… Как же это я уйду из дому?.. Граф, наконец, может обидеться.
Дарья Ивановна. Нисколько, — уверяю тебя. Он знает, что ты человек занятой, служащий; притом же ты к обеду вернешься.
Ступендьев. К обеду? Да.
Дарья Ивановна. В три часа.
Ступендьев. В три часа. Гм! Да… Я совершенно с тобою согласен. К обеду. Да, в три часа. (Вертится на месте.)
Дарья Ивановна (подождав). Ну, что же ты?
Ступендьев. Я не знаю… У меня что-то, словно эдак, голова болит. Вот эта, левая сторона.
Дарья Ивановна. Неужели? Левая сторона?
Ступендьев. Ей-богу. Вот, вот, вся эта сторона; я не знаю… мне, кажется, лучше дома остаться.
Дарья Ивановна. Послушай, мой друг, ты ревнуешь меня к графу, это ясно.
Ступендьев. Я? С чего ты это взяла? Это было бы слишком глупо…
Дарья Ивановна. Конечно, это было бы очень глупо, в этом нет никакого сомнения; но ты ревнуешь.
Ступендьев. Я?
Дарья Ивановна. Ты ревнуешь меня к человеку, который красит себе волосы.
Ступендьев. Граф себе красит волосы? Так что ж? Я ношу парик.
Дарья Ивановна. И то правда; а потому, так как мне твое спокойствие дороже всего, пожалуй, оставайся… Но уж не думай о Петербурге.
Ступендьев. Да отчего же? разве это место в Петербурге… разве оно зависит от моего отсутствия?
Дарья Ивановна. Именно.
Ступендьев. Гм! Странно. Я, конечно, согласен с тобой; но всё-таки это странно, согласись и ты.
Дарья Ивановна. Может быть.
Ступендьев. Как это странно… как это странно! (Расхаживает по комнате.) Гм!
Дарья Ивановна. Но во всяком случае решайся скорее… Граф сейчас должен вернуться.
Ступендьев. Как это странно! (Помолчав.) Знаешь ли что, Даша, я останусь.
Дарья Ивановна. Как тебе угодно.
Ступендьев. Да разве граф тебе говорил что-нибудь об этом мосте?
Дарья Ивановна. Я ничего не могу прибавить к тому, что я тебе уже сказала. Оставайся или уходи; как хочешь.
Ступендьев. И хорошее место?
Дарья Ивановна. Хорошее.
Ступендьев. Я совершенно с тобою согласен. Я… я остаюсь… я решительно остаюсь, Даша. (В передней раздается голос графа, который делает руладу.) Вот он. (После небольшого колебания.) В три часа! Прощай! (Бежит в кабинет.)
Дарья Ивановна. Слава богу!
Явление девятнадцатое
Дарья Ивановна и граф, у него в руках сверток.
Дарья Ивановна. Наконец я вас дождалась, граф.
Граф. Me voilà, me voilà, ma toute belle.[152] Я немножко замешкался.
Дарья Ивановна. Покажите, покажите… Вы не можете себе представить, в каком я нетерпении. (Берет у него сверток из рук и с жадностью его рассматривает.)
Граф. Вы, пожалуйста, не ожидайте чего-нибудь эдакого, слишком необыкновенного. Ведь я вам наперед сказал, что это безделка, сущая безделка.
Дарья Ивановна (не сводя глаз с нот) Напротив, напротив… Oh! mais c’est charmant![153] Ах, как этот переход мил! (Указывая пальцем на одно место.) Ах, я влюблена в этот переход!..
Граф. (с скромной усмешкой). Да, он не совсем обыкновенный.
Дарья Ивановна. И эта rentrée[154]!
Граф. А! она вам нравится?
Дарья Ивановна. Очень, очень мило! Ну, пойдемте, пойдемте; что время терять! (Идет к фортепиано, садится, поднимает пюпитр и кладет ноты… Граф становится за ее стулом.) Это andante?[155]
Граф. Andante, andante amoroso, quasi cantando.[156](Откашливается.) Гм, гм! Я сегодня не в голосе… Но вы извините… Une voix de compositeur, vous savez.[157]
Дарья Ивановна. Известная отговорка. Что ж мне, бедной, сказать после этого? Я начинаю. (Она играет ритурнель.) Вот это трудно.
Граф. Не для вас.
Дарья Ивановна. А слова очень милы.
Граф. Да… я их «нашел, кажется, dans Metastase…*[158] я не знаю, четко ли они написаны. (Указывая пальцем.) Это он ей поет.
La dolce tua immagine,О vergine amata,Dell’alma innamorata…[159]
Да вот, позвольте, слушайте. (Поет романс в итальянском вкусе; Дарья Ивановна аккомпанирует ему.)
Дарья Ивановна. Прекрасно, прекрасно… Oh, que c’est joli![160]
Граф. Вы находите?
Дарья Ивановна. Удивительно, удивительно!
Граф. Я еще не так это спел, как бы следовало. Но как вы мне аккомпанировали, боже мой! Я вас уверяю, никто, никто мне так не аккомпанировал… никто!
Дарья Ивановна. Вы мне льстите.
Граф. Я? это не в моем характере, Дарья Ивановна. Верьте мне, c’est moi qui vous le dis[161]. Вы великая музыкантша.
Дарья Ивановна (словно всё еще погруженная в созерцание нот). Как этот пассаж мне нравится! Как это ново!
Граф. Не правда ли?
Дарья Ивановна. И неужели вся опера так же хороша?
Граф. Вы знаете, в этом деле автор не судья; но мне кажется, что по крайней мере остальное не хуже, если не лучше.
Дарья Ивановна. Боже мой! Неужели вы мне не сыграете что-нибудь из этой оперы?
Граф. Я был бы слишком рад и счастлив исполнить вашу просьбу, Дарья Ивановна, но, к сожалению, я не играю на фортепиано и ничего не взял с собой.
Дарья Ивановна. Как жаль! (Вставая.) До другого раза. Ведь я надеюсь, граф, что вы побываете к нам перед вашим отъездом.
Граф. Я? я, если вы позволите, готов к вам ездить каждый день. Что ж касается до моего обещания, то уж на этот счет вы можете быть совершенно покойны.
Дарья Ивановна (невинно). Какого обещания?
