— А теперь?
— Я не могу тратить на него силы. — Рейн коснулся ее щеки. Ей так не хватало этих прикосновений. — Я хочу тратить их на любовь к тебе. Я люблю тебя.
— И я люблю тебя, — ответила Микаэла, касаясь губами его губ.
— Я прощен? — Он ухватил зубами ее нижнюю губу.
— А ты простишь меня за то, что я была такой…
— Упрямой? Неуступчивой?
— Да. — Ее руки скользнули к его бедрам. — Поцелуй меня, Рейн, пока я не умерла от желания.
— Этого нельзя допустить, — сказал он, целуя ее.
— Прикоснись ко мне, я так скучала по твоим рукам. Он расстегнул на ней блузку, спустил с плеч и обхватил ладонью грудь.
— Я хочу тебя, сейчас.
— А твоя спина? — Микаэла осторожно погладила его. — О! Там больше нет ран.
Усмехнувшись, Рейн посадил жену к себе на колени, сжал под юбкой ягодицы, поласкал бедра, а потом взял в рот сосок. На миг подняв глаза, он с радостью увидел на ее лице нетерпение. Микаэла теснее прильнула к нему, стала лихорадочно расстегивать ему штаны, а он продолжал губами и языком ласкать грудь, сначала одну, потом другую. Тем временем ее пальцы сомкнулись на его плоти, гладили, прижимали к лону.
— Это неприлично, — прошептала она.
— Нисколько, — ответил Рейн, усиливая нажим. — Господи, я уже думал, что больше никогда тебя не обниму, Микаэла. Я люблю тебя, Микаэла.
Она направила его к цели, улыбаясь, сжала руками спинку стула и начала ритмично подниматься и опускаться, будто скакала легкой рысью.
Не обращая внимания на жгучую боль в спине, Рейн еще глубже вошел в нее. Она видела его наслаждение, чувствовала, как оно поглощает его, и когда она уже изнемогала от желания ощутить его экстаз, Рейн повел ее за собой к вершине. Ему казалось, что он перестанет дышать, перестанет жить, но тут оба вздрогнули в последней судороге, граничащей с болью. Он никогда ее не покинет. Она завладела его душой, она будет с ним и в следующей жизни, и он будет любить ее много веков. Без нее он ничто. С ней он будет жить. И когда Микаэла с откровенной страстью приникла к его губам, Рейн понял, что вернулся домой.
Он смотрел, как она принимает ванну, находя эту процедуру очаровательной.
— Ты не опаздываешь? «Виктория» могла уже выйти в море.
— Возможно. Если дядя не нашел корабль, мятежникам не о чем беспокоиться.
— Готов поспорить, что нашел.
«И почему ее влажная кожа сводит меня с ума?» — подумал он.
— Я все равно не уверена, что у Николаса хватит времени остановить их.
— Тогда их должны остановить мы.
— Не поняла.
— У меня здесь два корабля, на них столько же пушек, сколько и на «Виктории».
— Ты серьезно?
— Иначе я не завел бы этот разговор.
Микаэла ухватила его за ворот рубашки и притянула к себе, чтобы поцеловать.
— Спасибо, любовь моя.
— Я ожидаю награды за свою отвагу.
— О да, ты будешь вознагражден. И еще как. — Поцеловав его, она вернулась к своему занятию.
— Ты хотела увидеть Николаса?
— Нет. Я собиралась послать ему сообщение и вернуться на остров.
— Зачем?
— Ждать тебя.
— И ты отступишь, когда цель так близка?
— Конечно, нет. Но после моей лжи в Марокко тут меня будут разыскивать не только за измену. А я не хочу рисковать и снова потерять тебя, Рейн.
— Полагаю, на этот раз мы должны появиться в качестве мужа и жены.
— На этот раз ты наверняка шутишь.
— Кабаи скоро принесет мою одежду, а карета будет здесь через час. Поэтому если ты не хочешь, чтобы я пронес тебя на руках голой через весь Лондон…
Микаэла брызнула в него водой и поднялась. Рейн с вожделением смотрел на мокрое тело жены. Лондон подождет, решил он, направляясь к ней.
Глава 38
Город наводнили слухи.
Микаэла Дентон освобождена из рук похитителей, ее постоянно видят в обществе Рейна Монтгомери. Он искал ее?
Заплатил за нее выкуп и завоевал ее сердце? Они женаты? Любовники? Кто ее украл и зачем? Почему ее дядя ничего не сделал ради спасения бедной девочки? Какое бесстыдство, их видели в самых дорогих ресторанах и магазинах! Причем резвящимися, словно маленькие язычники! Все были потрясены открытым проявлением любви, тем, с какой нежностью он прикасался к ней, и тем, что она не сводила с него глаз. Он не жалел денег на кареты и лакеев, на перстень, который сам для нее придумал. Он купил его не у лучших ювелиров Лондона, а у какого-то еврея, заплатив безумную цену, чтобы получить его до наступления ночи. Говорят, перстень великолепен, Микаэла плакала, когда он надел его ей на палец. Леди Хейворд готова поклясться в этом.
Он не отпускал ее от себя, пресекая все попытки нарушить их уединение. А с каким удовольствием он водил ее по магазинам и носил свертки! А как прелестно она выглядела прошлым вечером!
Рейн знал об этих разговорах, даже получил свою долю назойливых вопросов. Откинувшись в кресле и наблюдая за портнихами, которые суетились вокруг его жены, словно вокруг королевы, он подумал, что Микаэла получает лишь то, в чем Дентон отказывал ей последние три года. Рейн хотел вернуть ей все, что отняли у нее эти мерзавцы, и жаждал мести. Скоро известие об их браке дойдет до бригадного генерала. И до Уинтерса.
О золоте теперь заботится Николас. Забавно было видеть его лицо, когда Микаэла предложила ему в помощь корабли мужа. Рейн нахмурился. Они до сих пор не знали, нашел ли Дентон судно, да и отплытие «Виктории» почему-то загадочным образом задерживалось.
— Рейн, — взмолилась Микаэла.
— Достаточно, — улыбнулся он.
Портнихи замерли. Они походили на испуганных ланей перед голодным волком. Он встал с кресла и направился к жене.
Она подняла голову.
— Здесь мне больше нравится. Впервые не нужно вытягивать шею, чтобы посмотреть на тебя.
Рейн поцеловал ей ладонь.
— С этого времени я начну сутулиться, любовь моя.
Девушки мечтательно вздохнули.
— Ни за что!
— Как скажешь, дорогая. Нарядов достаточно?
— По-моему, да. — Вокруг были разложены четыре готовых, дюжина раскроенных, нижнее белье и туфли к каждому наряду. — В году не хватит дней, чтобы их надеть.
Рейн снял жену с возвышения и обнял.
— У нас впереди века, любимая.
Он нежно поцеловал ее, а Микаэла погладила его по заживающей щеке, скользнула языком по губам, и в этом движении было обещание. Девушки, собиравшие ткани и ленты, захихикав, оставили их одних.
— Теперь переоденься, и едем обедать. Я проголодался. — Рейн велел отвезти пакеты домой и стал нетерпеливо расхаживать по мастерской. Наконец Микаэла появилась. — Черт, я уже хотел искать тебя. — Он махнул в сторону примерочной.
— Это была твоя идея, Рейн, чтобы я все утро провела зашпиленной булавками.
