Зашуршала бумага, потом Сван впихнул ему в рот что-то круглое и приторно сладкое. Генри перекатил это во рту и поморщился.
«Один день», – шепнул огонь и притих.
– У вас есть с собой железные веревки? – хрипло спросил Генри у Олдуса.
У того вид был бледный и встрепанный, но в остальном два дня в армии Освальда его, к счастью, не изменили.
– Наручники? А зачем? – растерялся Олдус, но все же вытащил из-за пояса железную веревку с кольцами на концах. – Знаете, если вы хотите догнать Освальда, подойти к нему и сказать «Вы задержаны именем короля», этот план мне кажется немного…
Генри вытянул вперед руки:
– Надевайте.
– Вы опять? Я не повезу вас в Цитадель, я же сказал!
– Мы уже не успеем в Цитадель. Наденьте на меня эти штуки. Поверх перчаток.
Видимо, взгляд у него был достаточно красноречивый, потому что Олдус закрыл рот и молча надел веревки ему на запястья, прижав перчатки к коже.
– Затяните сильнее. Нет, еще сильнее.
Генри, не сдержавшись, дернулся, когда железо глубоко врезалось в кожу.
– Вам же больно, я ослаблю.
– Потерплю. У вас стрелы остались? – Генри кивнул на лук, висящий у Олдуса за плечом. Тот заглянул в колчан.
– Да, три стрелы есть. Но не думаю, что мы сможем убить Освальда, он же все-таки в доспехах с головы до ног и…
– Не его. Меня.
– Вы что, с ума сошли? – медленно спросил Олдус.
– У меня остался один день, а потом я превращусь во что-то ужасное. Но я не хочу, чтобы меня убили, как зверя, я хочу понимать, что происходит. Поход кончился, я так глупо себя вел, верил, что все исправится, и теперь… – Он захлебывался воздухом и словами. – Со мной и так покончено. Я просто ошибка, и вы должны ее исправить, вы же хотели спасать королевство? Вот и спасайте.
– Минуточку. – Олдус поднял руку, прерывая его. – Нас, кажется, было больше.
– Да какая разница! Домой они пошли! Стреляйте, ну!
– Домой? Уверены? А знаете что, Генри? Вы их привели сюда. Вы за них отвечаете. Так что хватит глупостей, идите и найдите их.
Генри поднял на него тяжелый взгляд:
– Освальд сказал, что зря я доверял людям. Он был прав.
– Я как-то пропустил момент, когда Освальд стал хорошим советчиком. Слушайте, Генри, мне правда жаль, что тот юноша, которого я встретил на дороге в Хейверхилл, вас подвел. Мне он казался славным парнем.
– Мне тоже, – глухо произнес Генри.
– Но мы-то все еще здесь, и вы не имеете права нас бросить. И вас тоже никто бросать не собирается. Вы спасли меня от худшего, что со мной было за всю жизнь. А теперь встаньте, найдите своих друзей и убедитесь, что они в порядке, – тихо сказал Олдус и протянул ему руку.
Генри долго смотрел на нее – бесстрашно протянутую ему открытую ладонь. А потом встал, обеими руками ухватившись за нее.
Блеклые следы вели в ту сторону, куда ушли войска Освальда, и вскоре Генри увидел Свана и Агату. Она шла первой, а Сван, переваливаясь с боку на бок, шагал за ней. Корзина размашисто билась о его ногу, из нее время от времени что-то выпадало.
– Сван, твой дом в другой стороне, – угрюмо сказал Генри, догоняя его.
Сван сердито повернулся к нему, махнув корзиной так, что из нее посыпались вещи, но он как будто не заметил этого.
– Я не пойду домой без Хью, – запальчиво сказал Сван. – Он хороший, он не мог согласиться служить Освальду, он просто… переволновался. Я с ним поговорю, и он передумает.
– Освальд сказал, что убьет нас, если мы попытаемся его догнать, – внятно пояснил Генри.
В ответ Агата осуждающе фыркнула, полезла к нему в карман и достала карту. Она долго смотрела, потом провела ногтем линию к эвкалиптовой роще через место под названием «Запутанный лес».
– Название легкой дороги не обещает, – заметил Олдус, глядя через ее плечо. – Но, думаю, вы правы: Освальд поведет войска по равнине, там с ними легче будет управиться, а через этот лес мы срежем путь и опередим их. Генри, вы идете?
– И какой у тебя план? – угрожающе спросил Генри, шагнув к Свану. – Думаешь, Сердце просто валяется где-то в эвкалиптовой роще?
– Нет. Я встану перед дверью и подожду, пока придут Освальд и остальные. И когда увижу Хью, скажу: «Или пошли домой вместе, или убивай меня, а от двери я не отойду». Хью сразу и одумается.
– Про какую дверь ты говоришь? – утомленно спросил Генри.
– Ну, ключ от всех дверей в сказках открывает любую дверь, – пояснил Сван, переступая с ноги на ногу. – Значит, в этой роще есть какая-то дверь, и я ее найду.
Генри потер лоб. Ему эта простая мысль в голову не пришла.
– Как ты отыщешь дверь посреди леса? – уже спокойнее спросил он, но Сван уже развернулся и пошел прочь. Агата зашагала было за ним, но Генри удержал ее: – Тебе-то туда зачем?
Агата шевельнула губами, как будто бесшумно произносила слова, и он прочел по ее губам: «Он убил моего отца».
– Освальд? – переспросил Генри.
Агата серьезно кивнула и начала собирать вещи, которые выпали из корзины Свана.
– Агата, объясните мне, наконец, что вы тут делаете и почему молчите? – спросил Олдус.
– Она немая, – хмуро пояснил Генри.
– Последний раз, когда мы беседовали, она прекрасно владела речью, – строго сказал Олдус.
– Вы что, ее знаете?
– Конечно. Она дочь покойного хранителя казны. Знаете, Агата, если бы ваша мать увидела, в каком вы виде, ее бы удар хватил.
Агата закатила глаза и пошла за Сваном, прижимая к себе охапку вещей.
– Нельзя их отпускать одних. Насчет двери идея хорошая и насчет обхода тоже, хотя, конечно, без ключа у нас шансов на успех нет, но будем хоть знать, что пытались, и… – Рот у Олдуса приоткрылся, и он вдруг схватил Генри за плечи. – Ну мы и тупицы. В Башне загадок вам ведь не нужен был ключ, чтобы открыть дверь, верно?
Генри непонимающе посмотрел на него, а потом выдохнул сквозь сжатые зубы. Ну конечно.
– Никакая вы не ошибка. Вы единственный человек в королевстве, который может открыть любую дверь без всякого ключа. Мы опередим Освальда, пройдя через тот лес, первыми найдем дверь, вы ее спалите и достанете Сердце. А теперь не глупите и давайте быстрее догоним их. Крупный юноша выглядит так, будто его не стоит надолго оставлять без присмотра, а Агату мне потом еще домой возвращать, пока она опять не сбежала, – строго сказал Олдус и каким-то хитрым способом расстегнул веревку у Генри на запястьях.
– Зачем? – дрогнувшим голосом спросил Генри. Сердце билось так тяжело, будто разбухло вдвое и теперь задевало ребра при каждом ударе. Добрый взгляд Олдуса выводил из себя. – Лучше не снимайте, я же опасен, и вдруг я…
