Он мог бы высадить булей и летунов еще в Закамске, он мог выгрузить в сейфы эшелона книги и ценности, но… никто не должен был сомневаться, что президент просто сбежал. С верной охраной и казной!
– Берем их с собой, и летунов берем, – решился Коваль. – Если что… избавиться успеем.
Однако спокойно погрузиться им уже не позволили. То, что с воды Черный Дед принял за стук топоров, оказалось перебранкой дребезжащих двигателей. На размокшем проселке запрыгали огни фар. Проселочная дорога в этом месте шла почти параллельно полотну, но дальше сворачивала в сторону, смыкаясь с асфальтовой. Там при рваном свете молний можно было различить строения закамского депо, останки трансформаторной подстанции и промятый автобусный гараж.
Видимость к этому моменту стала никакая. Лишь когда фургоны подкатили почти вплотную, стали видны эмблемы госпиталя, красные кресты и призывы сдавать кровь. Головной грузовик замер метрах в тридцати от железки, оттуда высыпали люди и стали натягивать цепи на колеса. Их машина на глазах погружалась в размокшую глину. Водитель первого «ЗИЛа» помахал рукой и что-то весело прокричал, приветствуя тех, кто стоял возле дрезины. Карапуз слегка расслабился, опустил ствол пулемета. Зато лысые псы напряглись, прижались к земле…
И не зря. Второй грузовик внезапно прекратил буксовать, резко вильнул в сторону, обошел своего собрата и устремился к железной дороге. Брезент откинули, в темноте полыхнуло крестообразное пламя.
– Ложи-ись! – Артур не узнал свой голос. Одновременно это слово прокричали еще трое.
Пули ударили дробно, отскочили с визгом от металлических частей дрезины, раскрошили деревянную опалубку. Людей не задело, зато с высоты прямо на головы посыпалось штук шесть подбитых бесов. Они отличались от тварей, рожденных женщинами в деревнях. По мнению книжника, этих сотворили неопрятно, они вскоре погибли бы сами, то ли от воздуха, то ли от солнца.
– Что за дьявол? Добейте эту муху!
– По мне тоже ползает… А-а-а, так тебе, гнида! Все, уже не ползает!
– Парни, все целы? – Артур притаился за вагонным колесом.
– Вроде все… Командир, они ползут вдоль насыпи, окружают.
– Лева, ты живой?
– Да живой, живой! Только в дерьмо угодил…
– Эх, зараза, говорил я – пушку надо брать! – выругался чингис.
– Слушайте, вы, сдавайтесь! – полетел сквозь морось хриплый, каркающий голос. – Это говорю я, походный атаман Свободной Уральской республики, Папа Ерофеев. Со мной три тысячи сабель. Назад вам не сбежать. Папа Степан Наливка стоит за вами, с ним две тысячи сабель…
– Ерофеев, это ты, собака такая? – не выдержал Коваль. – Узнаешь меня? Зря я тебя пожалел, когда сажали всех мерзавцев, кто президенту Ивану башмаки целовал! Пожалел тебя, уж больно за тебя Папа Саничев тогда просил. Так ты пять тысяч дезертиров набрал, чтобы меня одного победить?
В этот момент ветром принесло несколько недоделанных бесов, они сослепу полетели на свет фар. Среди добровольцев Папы Ерофеева затеялась ругань и паника. Даляр улучил минуту, взобрался в кабину дрезины и двумя выстрелами из арбалета погасил обе фары ближайшего грузовика. Президентский вагон погрузился во тьму. Пока шофер второго грузовика сообразил выключить фары, фон Богль сделал это за него. Теперь весь свет исходил от узких щелей в ставнях вагона и распахнутой двери тамбура.
– Командир, они окружают, – прошептал Карапуз. – Давай-ка к лодке, пока не поздно, я прикрою…
– Ты зря смеешься, Проснувшийся Демон! – гулко отозвались из темноты. – Ты сам подло бросил своих людей, сам сбежал от них в своем царском паровике! Сдавайся, тогда Звенящий узел отступит! Сдавайся, это ты раскачал Землю! Будь честен хотя бы сейчас. Сдавайся, освободи русскую землю от своего вонючего дыхания, не то…
Выступление прервалось вскриком и хрипом. Наставник Вонг дунул в духовую трубку, целя на голос. Папа Ерофеев закончил свой героический путь на земле. Впрочем, кто-то тут же поднял жестяной раструб и обрушил на защитников президента шквал оскорблений. Впереди на насыпи раздалось цоканье копыт. Мятежные казаки заключали дрезину в кольцо.
Артур сделал попытку приподняться, и тут же над головой засвистели пули. Он сам упал не слишком удачно, за левой рельсой, на виду у реки. С левой стороны экспедицию не прикрывали ни кусты, ни глубокий овраг. Если бы кому-то вздумалось обойти их со стороны воды…
Он как будто накаркал, хотя не произнес ни слова. Темные фигуры перебежками продвигались в прибрежных камышах. Некоторые ползли прямо в воде, изредка высовываясь, чтобы глотнуть воздуха. Человек с обычным зрением их бы не заметил, но тренированные глаза бывшего Клинка различали врага в полном мраке. Враги с разбега перебирались через насыпь и накапливались в группу, чтобы ударить одновременно.
Из тамбура что-то пропищал наставник Хо.
– Почтенный наставник Хо утверждает, что мы окружены, но наш враг очень глуп, – перевел Вонг. Китаец забрался на крышу вагона и оттуда посылал свои отравленные стрелы. Каждые несколько секунд был слышен легкий хлопок, за которым следовал истошный вопль или предсмертный стон. Но уральские папы привели с собой слишком много предателей.
Коваль в запале не сразу заметил, что левая рука отяжелела. Он напряг мысли, ладонью правой пробежался по кости… вроде все нормально.
Неужели ранили?! Только этого не хватало! Артур совершенно точно знал, что никакая пуля в него спереди не попала. А вот сзади…
Позади, на стремнине Камы врагов не было, однако попытка перекатиться в сторону вызвала дикую боль в лопатке. Коваль вдруг явственно увидел, как это произошло. Рикошет!
Это же надо, какое невезение! Проклятая пуля или дробина отскочила от чего-то железного во мраке и воткнулась ему сзади в плечо. Кровь текла, но пока не сильно, вроде бы артерии не задеты. Артур решил, что пока не будет пугать соратников, а на лодке устроит перевязочный пункт…
Взлетели две осветительные ракеты. По их сигналу сотня размалеванных желтых дикарей рванулась в атаку. Снова стали видны разбитые обгорелые дома, водокачка, ангары и ржавые паровозы на соседнем пути. Дикари бежали шеренгой по лужам, по камням, сквозь кусты, на ходу стреляя из луков. Стрелы с железными наконечниками обладали убийственной силой. Две стрелы насквозь пробили открытую дубовую дверь вагона толщиной в руку.
Карапуз развернул пулемет, и очередью скосило авангард нападавших. Фон Богль встал, прижавшись спиной к дрезине, в течение секунды сделал шесть выстрелов и снова распластался. Шестеро полегли с дырками во лбу. Там, где только что стоял немец, в металл звонко чмокнули три стрелы. Неожиданно заговорил автомат Даляра. Оказывается, он давно спустился к реке и залег возле лодки. Зато теперь генерал очутился у дикарей в тылу. Дав три короткие очереди, Даляр швырнул несколько зажигательных гранат. В ярких вспышках стало видно, как уцелевшие размалеванные мужики со всех ног удирают к городу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
