…Озерника!
В последний миг Лебедь вспомнил это отвратительное имя. Такой страшной боли бес не испытывал никогда. Даже пытка обращения вспоминалась ему спустя столетия, как своего рода наслаждение. Толстый посох, с виду обыкновенная деревяшка, насквозь проткнул грудь и вылез на спине. Но на этом старичок не остановился. Он поднялся с места, ухватил свое зловещее оружие двумя руками и зашептал заклятия, запрещенные в обоих мирах. Заклятия, опасные тем, что действуют на того, кто их посылает, самым невероятным образом. Но не сразу, а спустя время. Озерник бегло шептал молитву Идолу грязи, выворачивая слова наоборот, выворачивая ударения и заменяя гласные в позорном бесовском порядке. Так прочесть молитву Идолу мог лишь сильный, очень сильный колдун.
Лебедь обеими ручищами схватился за посох, пытаясь освободиться. Делать этого не стоило. Руки тут же приклеились к дереву и… потекли серой смердящей грязью.
– Отпусти меня, отпусти… – на русском прохрипел бес.
Он нависал над хилым человеком горой, но ничего не мог поделать. Идол грязи разнимал его тело на части. Озерник засмеялся, показав удлинившиеся клыки.
– Да зачем тебе на волю, зверушка? – произнес он на тайном языке Изнанки, которым не владели даже младшие онгоны.
Несмотря на дикую боль, разрывающую тело надвое, Лебедь догадался, почему старичок смеется и не боится шептать запрещенные слова.
Озерник не собирался жить долго…
Волчица ткнулась носом в горящий тамбур, слегка отстала и запрыгнула на крышу вагона. В огонь лезть не хотелось. Она слышала вопли Совы, знала, что с ним ничего не случится, но волновалась, куда подевался Лебедь. Волчица вырвала зубами поручень верхней эстакады, ухватилась за что-то длинное, потянула крышку люка и… встретилась глазами с узкими глазками китайца. Китаец глядел на нее из оконца боевой башни и улыбался.
Длинная железная дубина вдруг задергалась и раскалилась у Волчицы в лапах. Очередь из крупнокалиберного пулемета отшвырнула ее на десяток метров. Все пули попали прямо в живот. Дьяволица угодила спиной на острые ветки деревьев. Спустя минуту она справилась с болью, свалилась на землю и заковыляла следом за вагоном. Наполовину разорванное туловище медленно зарастало. Слишком медленно!
Мимо, набирая скорость, на ходу отращивая перья, проковылял обугленный Сова. Он выл и ревел, но не от боли, а от ревности, что тупому Сивому Быку удастся первому проникнуть в дом на колесах и оторвать башку у Кузнеца. Сову даже не удручил разорванный надвое труп Лебедя, да еще и разжеванный чугунными колесами. Сова не сомневался, что приятель скоро поднимется на ноги. Только бегущие следом младшие онгоны охнули и ненадолго притормозили, когда Лебедь на глазах начал превращаться в липкую серую грязь, в подобие птичьего помета, в смердящую лужу. Но обращенные спешили выполнить приказ, да и помочь ничем не могли…
В первом предсказании Сова не ошибся. Сивый Бык, называвший себя Посланником, легко проник в вагон через передний тамбур. Он замер, раздувая ноздри, ошарашенный покоем, теплом и сказочным барским уютом. На мгновение Посланник забыл, зачем явился сюда. Ему захотелось забрать себе этот чудесный дом с мягкими коврами, трескучими печками, с запасами вкусного вина и копченого мяса… Эти запасы находились совсем рядом, за стенкой. А еще там пахло женщинами, чистыми, нежными, белокурыми женщинами, совсем не такими, какими приходилось довольствоваться шаману в его прежней, бездарной жизни…
Сивый Бык выломал зеркальную дверь. Перед ним расстилалась страна сказочного великолепия. Настоящий рай, только Бык запамятовал слово «рай». Он толкнул копытом ближайшую ширму, но никого не нашел. В это время наверху застучал пулемет, затем все стихло. Вагон набирал скорость, его мотало из стороны в сторону на раздолбанных стыках, по крыше хлестали ветки. В обеденном зале хлопали замки шкафчиков, по бархату катались хрустальные фужеры, на резных ширмах покачивалось шелковое дамское белье.
Сивый Бык зарычал, раздувая ноздри. За следующей дверью он нашел женскую спальню. Кто-то прятался от него на широкой кровати, за ширмой. Кто-то из мерзкой семьи Кузнеца, а их всех надо растерзать…
Сивый Бык прыгнул, пробороздив рогами потолок. Но под периной обнаружилась не трясущаяся белокурая бабенка, а черно-желтая пятнистая морда леопарда. Леопард ухмыльнулся и в один удар содрал Быку кожу с морды.
От встречного удара копытом он легко увернулся.
– Ага, снова ты?! – Ненависть ударила бывшему шаману в голову. Посланник с такой силой ударил вторым копытом, что пробил кровать и застрял среди пружин.
– Он обманул нас! – взревел Бык. – Его самки нет здесь! Нас заманили в западню!
Он начал вырываться, лязгнул зубами, но Желтый леопард в который раз показал свою ловкость.
В два прыжка Цырен достиг дальней стены и обрушился на холку Быка сверху. Ему удалось разодрать сухожилия, выломать несколько ребер, но противник был гораздо сильнее и массивнее. Он даже теперь продолжал расти. Посланник временно ослеп, глаза его вытекли, а новые глаза только начали формироваться. Однако слепота не помешала ему сорвать двуспальное ложе с ножек и навалиться на ненавистную кошку. Кости леопарда затрещали, когда многотонная туша припечатала его к стене. Цырен полосовал живот демона когтями задних лап. Чудовищным усилием ему удалось освободиться и выпрыгнуть в коридор.
Тем временем Сова предпринял вторую атаку. Вместе с ним в тамбур ввалились обращенные, мохнатые широкоплечие мужики с дальних заимок, репрессированные еще губернатором Кузнецом во время первых чисток в Петербурге. Они рубили топорами и секирами все, что попадалось под руку, в попытках отыскать живых. Одновременно в окна и трубы полезли летучие бесы, охочие до человеческой крови.
– Эй вы, голодранцы, остановите кто-нибудь эту повозку! – Сова тычками отправил троих бойцов в передний тамбур. Никто из них не вернулся, но о порученцах быстро забыли, поскольку нашли живого.
Нашли проклятого Проснувшегося Демона! Жалкое насекомое пряталось в углу огромной кровати, тряслось от страха и прикрывалось простыней.
Многоногий бес вцепился в голову президенту, одним неуловимым движением челюстей сорвал скальп. Его собрат прокусил мужчине живот. Лопнула перегородка, обрушилось зеркало и комод. В купе ворвалась потрепанная Волчица.
– Ему конец, – захохотал обгоревший Сова. – Можешь порадовать Хозяина.
– Где же его детеныш-ши?
– Какая разница? Наверное, Кузнец их выкинул по пути, когда понял, что не сбежит от нас. Мы их сожрем позже…
– А как же… как же эти? – Волчица нерешительно указала на рой летучих чудовищ, терзавших труп. – Как с ними справиться?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
