НОВЫЕ ПРИЗНАНИЯ
В своем интервью шведскому телевидению 07.03.2000 г. К. Уайнбергер упомянул двухсторонние контакты между ВМС США и ВМС Швеции по координации планов нарушения территориальных вод Швеции. Он также назвал эти действия операцией НАТО. Под НАТО Уайнбергер подразумевал участие стран — членов НАТО, а не спланированную операцию НАТО. Датский генерал-лейтенант, командовавший БАЛТАП (региональное военное командование НАТО для Дании, северной части ФРГ и Балтийского моря) в 1993—1995 гг., сказал, что «было интересно проверить, во-первых, способность Швеции к защите своей территории и, во-вторых, ее желание защищать свою территорию. Это был законный интерес НАТО. Норвежцы и датчане могли сказать остальным странам НАТО: как соседи шведов, мы им верим. Они точно будут защищать этот фланг. Тем не менее крупные страны и сверхдержавы предпочитали иметь собственную информацию, подтвержденную их собственными средствами».
Новые телевизионные интервью позволили узнать о доминирующем британском участии в нарушениях. Как заявил в интервью телевизионной программе «Стриптиз» сэр К. Спид, бывший член парламентского комитета по обороне (1983—1987 гг.), английские подводные лодки проверяли береговую оборону Швеции. Отвечая на вопрос, вторгались ли английские лодки в стокгольмский залив, он сказал: «Не совсем, но что-то в этом роде». Один шведский офицер в звании коммандер, бывший начальник акустической разведки шведских ВМС, в ноябре 2001 г. подтвердил, что он в свое время передал комиссии Экеуса акустическую сигнатуру английской подводной лодки класса «Оберон».
Бывший начальник штаба командования подводных сил британских королевских ВМС заявил Тунандеру, что он участвовал в двух походах в Балтийское море на подводных лодках класса «Оберон». Лодки проходили Датские проливы в подводном положении и потом направлялись к советскому побережью Балтики, после чего уходили в шведские воды. Он подтвердил, что на советское побережье высаживались боевые пловцы специальной службы катеров («SBS»), но отказался говорить о деятельности «SBS» в Швеции. Бывший командир подводной лодки класса «Оберон» сказал еще, что он участвовал в походе в Ботнический залив, к северу от Аландских островов. На каждую операцию требовалось разрешение министра. Один раз в операции участвовала британская подводная лодка «Орфеус», на которой был оборудован специальный отсек, который давал возможность пятерым военнослужащим специальных сил покидать лодку, находящуюся под водой. Также сообщалось о подводных лодках ФРГ, которые использовали шведские воды для практической отработки операций против побережья советских республик Латвии и Литвы.
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПОБЕДА РЕЙГАНА И ТЭТЧЕР
Вторжения подводных лодок самым существенным образом повлияли на отношение шведского общества к СССР. Тунандер сообщает, что в 1976 г. шесть процентов населения Швеции видели в СССР прямую угрозу их стране. В 1980 г., после ввода советских войск в Афганистан, эта цифра немного выросла и составила восемь процентов. В 1981 г., после октябрьского инцидента с «Виски» на камнях», отношение резко изменилось, и уже 34 процента шведов стали считать СССР прямой угрозой, а 71 процент населения видел в СССР недружественное государство. После инцидента в Харфьярдене в октябре 1982 г. 42 процента шведов стали рассматривать СССР как прямую угрозу, а 83 процента — как недружественное государство. Вторжения подводных лодок полностью изменили представление шведов о Советском Союзе: только 1—2 процента опрошенных продолжали считать СССР дружественным государством. Одновременно с этим, популярность США возросла с 20 до 40 процентов.
Вне зависимости от того, чьи лодки нарушали шведские территориальные воды, неопровержимый факт говорит о том, что шведское общественное мнение стало с гораздо большей симпатией относиться к США и НАТО. И все же, до тех пор, пока на публике не появятся новые реальные участники вторжений и не расскажут, чем они занимались, вся история с вторжениями останется до конца не объясненной.
Эта тема до сих пор горячо обсуждается в Швеции, и контр-адмирал Свеннсон полагает, что за большинством вторжений стоял все-таки Советский Союз. Он несколько раз ездил в Россию, где беседовал больше чем с сотней подводников, как ветеранов, так и продолжающих службу. Некоторые рассказывали ему, что они действительно нарушали шведские территориальные воды. Как бы там ни было, комментарии бывшего американского «тюленя» Г. Стабблфилда и интервью бывшего министра обороны США К. Уайнбергера говорят за то, что СССР был не одинок. Контр-адмирал Свеннсон до сих пор пребывает в сомнениях: «Я не могу понять, зачем американцам так глубоко забираться в архипелаги. Если они хотят «показать перископ», то это гораздо легче и безопаснее сделать рядом с архипелагом. В этом районе полно катеров, которые дадут им «аудиенцию».
Неоспоримым фактом остается признание обеими сторонами невозможности игнорировать наличие потенциальной зоны действий, в которой противная сторона может найти убежище или организовать нападение с неожиданного направления. Как заметил один из ветеранов советской военно-морской разведки, эти инциденты в такой степени повлияли на советско-шведские отношения, что стороннему наблюдателю было бы любопытно узнать, какой интерес преследовала Москва, продолжая свои якобы вторжения и рискуя получить еще один инцидент «Виски» на камнях». Новый инцидент, несомненно, привел бы к разрыву дипломатических отношений Швеции с СССР и более тесному сотрудничеству между этой страной и НАТО.
Глава 15
ШПИОНЫ В ВОЕННОЙ ФОРМЕ, 1980-1991 гг.
Перечень имен сотрудников аппарата американских военных атташе, погибших за последние тридцать лет при исполнении ими своих обязанностей, действует отрезвляюще. В этом списке числятся подполковник сухопутных войск Чарльз Рей, убитый в Париже в 1983 г. террористом из Народного фронта освобождения Палестины (НФОП), кэптен ВМС США Уильям Нордин, военный атташе в Афинах (Греция), которому оторвало голову при взрыве автомобильной бомбы в 1988 г. Уоррент-офицер сухопутных войск США Кеннет Уэлш и старшина ВМС США Майк Вагнер погибли при обстреле американского посольства в Бейруте (Ливан) в 1984 г. Главстаршина ВМС США, координировавший работу офиса военного атташе, сгорел при пожаре в американском посольстве в Исламабаде (Пакистан) в 1979 г. Четверо молодых женщин, работавшие в офисе военного атташе в Сайгоне, погибли 04.06.1975 г. в авиационной катастрофе самолета С-5, оказавшись тем самым в числе последних жертв долгой вьетнамской войны. Стереотипный портрет военного атташе как некоего «сачка» с дипломатическим паспортом рушится этим неполным перечнем потерь среди сотрудников военных атташатов.
В разгар «холодной войны» обстановка, в которой работали и жили западные дипломаты в странах Варшавского договора и Советского блока, была откровенно враждебной. Имелись свои ограничения и в некоторых других государствах, где также существовал жесткий централизованный контроль за информацией, например, в Индии и Югославии, которые политически декларировали себя неприсоединившимися странами. Даже в странах-союзниках США, таких, как Израиль, Пакистан и Япония, были свои органы, которые контролировали военную и промышленную информацию гораздо жестче, чем это делалось в большинстве стран Запада.
Век высоких технологий не преуменьшил роль военного атташе, скорее, он изменил методы его работы. Недостаток точных данных от надежных источников агентурной разведки проявил себя во всей красе во время трагических событий конца 1970-х и начала 1980-х годов, когда дипломатическая защита американских посольств, гарантированная Венской конвенцией 1949 г., была проигнорирована или даже нарушена некоторыми правительствами или политическими группировками в ряде стран.
В таких странах, как Иран, Ливан и Пакистан, личный иммунитет, гарантированный дипломатам, грубо и трагически нарушался. То бурное время дало новый толчок работе с агентурой по сбору информации, касающейся международных террористов и группировок религиозных и политических фанатиков.
Опыт тегеранских заложников поднял значение агентурной разведки. Агентурная разведка Соединенных Штатов была реорганизована согласно плану агентурной разведки министерства обороны США. По новому плану, все усилия военных по сбору разведывательной информации агентурными методами сосредотачивались в оперативном отделе разведывательного управления министерства обороны (РУМО), который также руководил деятельностью военных атташе всех видов вооруженных сил. Это нововведение встретило поначалу противодействие со стороны разведывательных структур видов вооруженных сил, в особенности — сухопутных войск, чей опыт в области агентурной разведки намного превосходил опыт других видов вооруженных сил. Противодействие было понятным, но потом сухопутные войска, с определенной неохотой, все же влились в общую струю.
