— Слова, Дельта. Ты никогда не говорил много, но когда говорил, за словом в карман не лез.
— Если бы ты оказался на Сент-Оноре недели через три-четыре, — чего не случится, — ты бы увидел, чем кончится дело. Авиакатастрофа или кораблекрушение в Средиземном море. Тела обгорели до неузнаваемости или просто исчезли. Однако личности погибших легко устанавливаются. Лавье и Бержерон. Но на самом деле мертва лишь мадам Лавье. Мсье Бержерон пользуется привилегиями — большими, чем ты можешь себе представить. Бержерон снова в деле. А ты — в отчете парижского морга.
— А ты?
— По их замыслу я тоже. Они надеются добраться до меня через тебя.
— Логично. Мы оба из «Медузы», они это знают. Карлос знает. Предполагается, что ты меня узнал.
— А ты меня?
Д’Анжу помолчал.
— Да, — ответил он, — как я уже сказал, мы работаем на разных хозяев.
— Об этом я и хочу поговорить.
— Никаких разговоров, Дельта. Но в память былых времен — в память о том, что ты сделал для нас всех в Тамкуане, — прислушайся к совету медузовца. Уезжай из Парижа, или не сносить тебе головы.
— Не могу.
— Должен. Если мне представится случай, я сам спущу курок и немало получу за это.
— Ну так я предоставлю тебе такой случай.
— Прости, это нелепо.
— Ты не знаешь, чего я хочу и как далеко готов пойти, чтобы этого добиться.
— Ты можешь заходить как угодно далеко. Но настоящей опасности подвергнется твой враг. Я знаю тебя, Дельта. И мне пора возвращаться к работе. Я бы пожелал тебе хорошей охоты, но…
Пора прибегнуть к последнему средству, к единственной угрозе, которая не позволила бы д’Анжу положить трубку.
— К кому ты обращаешься за инструкциями теперь, когда Парк Монсо отпадает?
Молчание д’Анжу подтвердило, что он попал в точку. Заговорил он шепотом:
— Что ты сказал?
— Поэтому ее и убили, знаешь. Поэтому и тебя убьют. Она поехала на Парк Монсо и поплатилась за это жизнью. Ты тоже там был и тоже заплатишь за это. Карлос не может оставить вас, вы слишком много знаете. С какой стати он будет подвергать опасности такую организацию? Он использует тебя, чтобы поймать меня, а затем убьет и сколотит новые «Классики». Как медузовец медузовцу: ты в этом сомневаешься?
На этот раз молчание было еще дольше, еще напряженнее. Д’Анжу явно задавал себе трудные вопросы.
— Чего ты от меня хочешь? Кроме меня. Ты знаешь: брать заложников бессмысленно. Однако провоцируешь меня, стараешься поразить раздобытыми сведениями. Я тебе не нужен, ни живой, ни мертвый, так чего же ты хочешь?
— Информации. Если ты ею располагаешь, я уеду из Парижа сегодня же, и ни ты, ни Карлос больше обо мне не услышите.
— Какой информации?
— Если я скажу сейчас, ты солжешь. Я бы солгал. Но когда мы встретимся, ты ответишь правду.
— С удавкой на шее?
— Посреди толпы?
— Толпы? Днем?
— Через час. У входа в Лувр. Под лестницей. На стоянке такси.
— Лувр? Толпа? Информация, которой я, по-твоему, располагаю, которая позволит тебе уехать? Не можешь же ты рассчитывать, что я стану обсуждать с тобой своего хозяина.
— Не твоего. Моего.
— «Тредстоун»?
Он знает. У Филиппа д ’Анжу есть ответ. Спокойно. Не выдай волнения.
— Семьдесят один, — докончил Джейсон. — Один незамысловатый вопрос, и я исчезну. И когда ты ответишь — правду, — получишь от меня кое-что взамен.
— Да что мне может понадобиться от тебя? Кроме тебя самого?
— Информация, которая спасет тебе жизнь. Никакой гарантии она не дает, но поверь мне: без нее ты мертвец. Парк Монсо, д’Анжу.
Снова молчание. Борн представил, как седой оператор смотрит на свой пульт, название богатого парижского района громче и громче звучит в его ушах. С Парк Монсо грозила смерть, д’Анжу знал это так же хорошо, как то, что погибшая женщина в Нёйи-сюр-Сен была Жаклин Лавье.
— Какого рода эта информация? — спросил д’Анжу.
— Касается личности твоего хозяина. Имя и доказательства, которые можно запечатать в конверт и отдать нотариусу, чтобы хранил до твоей естественной смерти. Но если твоя жизнь оборвется насильственно, даже в результате несчастного случая, он должен будет вскрыть конверт и огласить содержимое. Это защита, д’Анжу.
— Понятно, — тихо сказал оператор. — Но ты говорил, за мной следят.
— Прикройся. Скажи им правду. Ты же знаешь, куда звонить, верно?
— Да, есть номер, есть человек. — В голосе д’Анжу зазвучало удивление.
— Позвони ему, повтори все, что я сказал… разумеется, кроме обмена. Скажи, я назначил тебе встречу. У входа в Лувр через час. Скажи правду.
— Ты с ума сошел.
— Я знаю, что делаю.
— Обычно знал. Ты сам себя загоняешь в ловушку, готовишь собственную казнь.
— В таком случае ты будешь щедро вознагражден.
— Или убит, если правильно то, что ты сказал.
— Давай проверим. Я так или иначе буду искать с тобой встречи, уж поверь. У них есть моя фотография, они меня узнают. Лучше управляемые обстоятельства, чем те, которые не поддаются контролю.
— Теперь я слышу Дельту, — сказал д’Анжу. — Он не станет загонять себя в ловушку, не попросит повязку на глаза, когда его поведут на расстрел.
— Правильно, — согласился Борн. — У тебя нет выбора, д’Анжу. Через час. У входа в Лувр.
Успех любой ловушки — в простоте замысла. Ответная ловушка, всегда более сложная потому уже, что она ответная, должна сработать быстро и основываться на замысле совсем простом.
Это пришло ему в голову, когда он ждал в такси неподалеку от «Классиков». Он попросил водителя дважды объехать квартал: американец, чья жена делает покупки в районе «высокой моды». Рано или поздно она выйдет из какого-нибудь магазина, он ее увидит.
На самом деле он увидел людей Карлоса на посту. Антенна на черном седане была и доказательством, и сигналом опасности. Он чувствовал бы себя увереннее, если б радио можно было вырубить, но об этом приходилось только мечтать. Остается одно — дезинформация. В течение ближайших сорока пяти минут Джейсон приложит все силы, чтобы по этому передатчику отправилось ложное донесение. Из глубины такси он рассматривал двоих в машине через улицу. Если их и отличало что-нибудь от сотни им подобных на Сент-Оноре, то лишь одно: они молчали.
Из магазина вышел Филипп д’Анжу, серая фетровая шляпа скрывает седые волосы. Его глаза оглядели улицу, подтвердив Борну, что старый медузовец позаботился о прикрытии. Он позвонил по заветному номеру, рассказал то, что должен был рассказать, и знал, что за ним пойдет машина.
Подкатило такси, очевидно вызванное по телефону. Д’Анжу переговорил с водителем и сел в машину. Через улицу антенна зловеще удлинилась, охота началась.
Седан отъехал вслед за такси д’Анжу, Джейсону не требовалось больше доказательств. Он наклонился к водителю и с досадой сказал:
— Я забыл. Она сказала: утром Лувр, а магазины — днем. Боже, я опоздал на полчаса! Будьте добры, отвезите меня к Лувру.
— Конечно, мсье, к Лувру.
Дважды по дороге к монументальному зданию, глядящему на Сену, такси Джейсона обгоняло черный седан, однако тот немедленно восстанавливал последовательность. Но Джейсон успел увидеть то, что хотел. Пассажир седана все время что-то говорил в микрофон. Карлос хотел, чтобы ловушка не сработала вхолостую; на место казни собирались палачи.
Подъехали к огромному входу в Лувр.
— Встаньте за другими такси, — сказал Джейсон.
— Но они ждут клиентов, мсье. У меня есть клиент, вы — мой клиент. Я отвезу вас к…
— Делайте, как я говорю. — Борн уронил на сиденье пятьдесят франков.
Таксист свернул в хвост очереди. Черный седан остановился правее, человек с радиопередатчиком обернулся назад. Джейсон проследил его взгляд и увидел то, что ожидал увидеть. На громадной площади стоял серый автомобиль, тот, что преследовал по пятам такси с мадам Вийер и Жаклин Лавье к церкви Святого Причастия и умчал жену генерала из Нёйи-сюр-Сен, после того как она проводила Лавье на последнюю исповедь. Его антенна втягивалась. Справа солдат Карлоса больше не говорил в микрофон. Черный седан тоже убирал антенну: переговоры закончены. Четыре человека. Палачи Карлоса.
Борн перевел взгляд на толпу у входа в Лувр и тут же заметил элегантного д’Анжу. Он медленно ходил взад-вперед вдоль белой гранитной плиты сбоку от лестницы.
Пора. Настало время отправить дезинформацию.
— Выезжайте из очереди, — велел Джейсон.
— Что, мсье?
— Двести франков, если будете в точности исполнять все, что я говорю, выезжайте и подрулите к голове очереди, затем дважды поверните налево и вернитесь к следующему въезду.
— Я не понимаю, мсье!
— И не нужно. Триста франков.
Таксист вывернул направо, подъехал к началу очереди, выкрутил руль налево и направил машину к череде припаркованных автомобилей. Борн вытащил пистолет, проверил глушитель.
