– Ладно, с Юмико все понятно. А ты-то тут при чем?
– Так вы никого не слушали, босс… – чуть смутилась девушка. – Да и поздно уже было еще кого-то будить. Я и то еле вас утихомирила, вы все порывались до бедного Гюнтера дотянуться. Мало нос ему расквасили, так хотели вообще придушить.
– А… За что, я не говорил?
– Юми молчит, а сама я слышала только, как вы его то убийцей, то палачом обзывали. И ругались грязно, по-русски.
– А он?
– А он у Юми из рук вырывался, молча, как бультерьер какой, и на вас броситься пытался. Страху натерпелась, вы бы только знали! Если бы вы оба чуть потрезвей были, не удержали бы.
Кажется, что-то начало проясняться…
– Ч-черт, надо с ним помириться… – буркнул я себе под нос, но Женька услышала:
– Да он небось и не помнит ничего. Надо же так ужраться!..
Ага, опять эти подозрительные нотки! Нужно срочно выяснять, что я ей такого наговорил, что она себя чуть ли не женой моей возомнила. Только эти враги человечества могут с такой смесью иронии и презрения плюс чуток покровительства описывать поутру благоверному его похождения.
– Слушай, а почему она именно тебя позвала? – вернул я беседу в интересующее меня русло.
Против ожидания, Евгения Сергеевна смутилась: уставилась в пол и очаровательно покраснела. Правда, ничего так и не сказала.
– Ну да, Юми же у нас добрая, – истолковал я ее молчание по-своему. – Пожалела бедных пьяниц и парней из службы безопасности привлекать не стала. Зато с подружкой поделиться добычей не забыла.
Женя вспыхнула, ожгла меня быстрым взглядом, но тут же снова приняла вид пристыженной девочки-отличницы.
– Э-э-э… А я тебе, часом, ничего лишнего не сказанул вчера? – запоздало опомнился я. – Ну там не обзывался, матом не ругался?
– Нет, босс, – подозрительно быстро отозвалась девушка, и я понял, что уж чего-чего, а наболтал порядочно.
– Уверена? Это радует… А может, я тебе в любви признался?..
– Босс!!!
– Не, правда? – не поверил я. – Слушай, это я не со зла. И вообще, на пьяного внимания обращать нечего. Я подшофе могу и не такое ляпнуть…
Э, чего это она? Надулась как мышь на крупу…
– Я считаю, что вам, босс, должно быть стыдно! – ледяным тоном вдруг выдала Евгения и в очередной раз выбралась из кресла. Видимо, чтобы удобнее было обдавать меня презрением, глядя сверху вниз. – И вообще, какой пример вы показываете подчиненным?
– А не по хрен ли? – философски хмыкнул я, одновременно прислушиваясь к собственному организму. Похоже, «антипохмелин» победил, потому что ноющая боль в голове ослабла, да и туман пропал. И вообще, я чуть ли не на глазах превращался в человека.
– Вы, босс, между прочим, руководитель. И вести себя должны как руководитель!..
– Никому я ничего не должен! – Согласен, грубо получилось, а чего она достает? Волна раздражения наконец выплеснулась в суровую отповедь: – Ты вообще чего приперлась?! Я тебя звал?! Дай спокойно поболеть человеку.
– Босс, я не позволю вам спиться!
– Ты кто такая, чтобы мне чего-то не позволять?! – Я с некоторым трудом поднялся с кровати и навис над девушкой, покачиваясь на все еще нетвердых ногах. – Ты мне не жена и даже не любовница! Так что можешь катиться на все четыре стороны!
На мгновение мне показалось, что сейчас она мне врежет, и я даже инстинктивно зажмурился, но Евгения огромным усилием воли сдержалась. Так и не дождавшись оплеухи, я приоткрыл левый глаз и тут же нарвался на ее взгляд – презрительный, несколько брезгливый и с изрядной примесью скрытой боли. Твою мать, вот я урод! Хотя она сама напросилась. Да и случай уж очень удобный…
– Приятного дня, босс! – буквально выплюнула девушка, вложив в незамысловатую фразу тонну презрения, и от души грохнула дверью.
Черт, будь она распашной, наверняка косяк бы вылетел. А так просто переборка затряслась, да вибрация отдалась в голове очередным приступом мигрени. А я уж было решил, что все, отболелся…
Нет, но какова! С чего это она вообще решила на меня права предъявлять? Вроде же не давал повода… Ага, как же! В мозгу щелкнул переключатель, и я словно наяву увидел живописную картину: один из многочисленных коридоров жилого сектора, по самой его середине с трудом шагает заспанная и оттого особенно симпатичная девушка, на плече у нее висит практически бесчувственное тело и заплетающимся языком выдает нечто вроде: «Же… нечка! Ик! Я тебя лю… ик!.. люблу. Люб… лю… Хорошая моя… Ты же меня простишь, дурака?! Ик! Лю… блю… Но не м-могу… ик! Н-не должен!..» А потом вообще без запинки: «Я знаю, я идиот. Прости, если сможешь».
Вот тебе и раз! Такое банальным пьянством не оправдаешь… Нет, за ней не побегу. Зря, что ли, столько усилий приложил – сначала на Сингоне, теперь здесь вот? Проявлю твердость духа. Тогда, в отеле, она явно обиделась. Но превозмогла себя, когда мне потребовалась помощь. А я вместо благодарности вон что отчебучил! Теперь однозначно конец отношениям, какими бы странными они ни были. Чего, собственно, и добивался. Тогда почему же так хреново на душе? М-мать! Я с размаху воткнул кулак в стену, но физическая боль, против ожидания, облегчения не принесла. Только опять затошнило. Да чтоб тебя!
Из санузла я выполз не скоро – решил воспользоваться оказией и немного привести себя в порядок. Контрастный душ хорошенько взбодрил, от наждака и кошачьих какашек во рту удалось избавиться, банально почистив зубы, ссадина на губе (все-таки дотянулся Гюнтер!) в глаза не бросалась, хоть и болела, а вот душевное равновесие так и не вернулось. Хотелось рвать и метать, бить и крушить, и вообще, попадись мне только Пьер под руку! Кое-как натянув джинсы и первую подвернувшуюся футболку, я решил было помучить кухонный автомат, но не успел – пронзительно заверещал инфор. Страдальчески морщась, я подхватил с кровати браслет и ткнул в сенсор приема. И едва сдержал матерное ругательство – на меня строго глянула голографическая голова мсье Виньерона.
– Оклемался? – не здороваясь, хмыкнул он. – Это радует. Давай ко мне, срочно. Разговор есть серьезный.
Ты смотри, и не гундит уже! Быстро ему нос починили.
– Да, патрон, – тяжко вздохнул я, но Пьер на такие мелочи внимания не обратил, просто прервал связь.
Гадство! Придется переться к дражайшему шефу, на вполне заслуженную выволочку…
Где-то в гиперпространстве, борт лайнера Magnifique,
6 июля 2541 года, утро
В апартаменты господина капитана я прибыл уже бодрячком – сказались водные процедуры и стакан крепчайшего чаю, который я все-таки успел выхлебать, прежде чем явиться пред светлы очи дорогого патрона. В «предбаннике» чуть ли не лоб в лоб столкнулся с угрюмым Гюнтером. Выглядел тот несколько потрепанным: нос слегка припухший, хоть перелома и нет, да под левым глазом пожелтевший синяк – наверняка чем-то помазать успел, почти сошел уже. Уклониться от встречи не удалось бы при всем желании, так что пришлось состряпать на физиономии елико возможно приятную улыбку и протянуть руку для пожатия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
