Склад с углем подожжённый командой, что его захватывала, начал всё веселее разгораться.
Оставалось лишь, как выражался Котовский «помародёрить», и разломать всё, что ломается. К чему и приступила эта соединённая РДГ с большим энтузиазмом.
Всё время мародёрства совмещённого с погромом, радист группировки находился рядом с Котовским. На тот случай, если Валькирия засечёт нездоровое шевеление среди англичан, представляющее угрозу для диверсантов.
Но всё прошло успешно. Видно англичане были сильно заняты другими, если за всё время даже отдельные их представители не добрались до станции потерявшей телеграфное сообщение.
Осталось покинуть разгромленную станцию, что и сделали. Построились в походную колонну и двинули в следующее назначенное командованием место.
— Кстати! Товарищ Котовский! — подобрался к командиру РДГ Ганецкий. — Я вот всё хочу у вас спросить…
— Да-а?
— Вы где так хорошо научились говорить по английски? Ведь то, что вы тогда выдали, тому лейтенантику, на чистейшем Йоркширском!
— Ах это! — тут же поскучнел Котовский. — Ну это к товарищу Румате Эсторскому! Это его штучки.
— И как он это сподобился вас научить? Ведь как вы сами мне говорили, изначально у вас простая гимназия за плечами.
— Да, гимназия. Но у него есть такая штучка… как… ну… Вешается за ухом. Я только одел, так сразу узнал мильён языков. Но так как нужен был англичский, начал говорить на нём. И через неделю, когда полковник у меня этот крючок забрал, я на англичском изъяснялся как на своём родном… Ну и ещё на испанском… И на итальянском… Что успел!
Лицо Ганецкого уже который раз за день вытянулось от изумления.
— Так и…! И что?! Выходит и сам Румата из этих?!..
— Из кого это? — нахмурился Котовский.
— Из Древних?!!
Котовский фыркнул.
— Ну эт вы сами у него спросите!
Со стороны следующей станции на этой ветке железной дороги донёсся грохот. «Торпеда» достигла цели.
* * *
Дорога на Кимберли пролегала мимо слияния рек Рит и Моддер. Рельеф местности — равнина. И посреди этой рыжей равнины, кое-где возвышались тёмные холмы, которые местные называли «копьё». Если возле Моддера непосредственно таких «копьё» не наблюдалось, то чуть подальше, в нескольких километрах в сторону Кимберли стоял один весьма примечательный. Достаточно высоко подымавшийся над окружающей равниной и преграждавший путь на Кимберли.
Дальше, у самого Кимберли были такие же и во множестве. Но этот был выдающимся. И не зря ещё «в той истории» буры избрали его как место для укрепления.
Изрядно потрёпанные и уже довольно голодные части генерала Метуэна не могли пройти мимо. Просто обходить далековато. Потому, «разобравшись» в обстановке, Метуэн двинул по направлению к этим высотам свои войска.
Да, он наступил на те же грабли, что и в той истории. Также как и тогда не организовав разведки, не имея достоверных сведений о численности и расположении войск противника и слабо представляя его дальнейшие планы, британский командующий тем не менее решил продолжить своё движение к осаждённому Кимберли и атаковать буров на Маггерсфонтейнских высотах. Промедление с атакой, по его мнению, могло позволить бурам укрепить оборонительные позиции на пути к Кимберли и сделать невозможной деблокаду города. Он до сих пор не имел достоверных сведений по Кимберли и считал его всё ещё осаждённым.
К тому же, активные действия диверсионных отрядов в тылу наступающих английских войск, начисто отрезали его от оперативной базы. Фактически войска остались без поступления продовольствия и боеприпасов. Но, тем не менее, Метуэн, видя по карте, что до Кимберли осталось «совсем немного», и рассчитывая на то, что хотя бы продовольствие он получит в Кимберли (с чего бы?!) и деблокировав его получит возможность «навести порядок на коммуникациях», бросил свои войска вперёд.
Упёршись в Магерсфонтейнское копьё, Метуэн провёл «артиллерийскую подготовку». Все его орудия, месили высоты в течение двух часов.
В том числе и тяжёлое морское орудие, перед этим доставленное на тридцати волах. Сие орудие сделало аж 16 выстрелов, но как ни странно, буры так и не ответили.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Просто зная «таланты» Метуэна Эсторский и Кронье отвели свои войска с высот так что какого-либо урона обстрел им не принёс. Зато когда он прекратился, буры вернулись на свои позиции и преспокойно приступили к их восстановлению. Когда же, аж через шесть часов (!) англичане таки приступили к атаке высот, то встретили не только полновесную оборону, но и совершенно не деморализованных буров (которых, по мысли Метуэна, такой длительный и мощный обстрел должен был испугать).
Главный удар по противнику наносила Шотландская бригада, в задачу которой входил захват южного выступа возвышенности. Для большего эффекта решено было атаковать позиции буров ночью, когда те, по мысли английского командующего, меньше всего ожидали наступления противника.
Вообще, что тогда, что сейчас действия Метуэна были мягко говоря, нелогичными.
Да, высоты, занятые коммандо буров, действительно запирали прямую дорогу из Кимберли, но при большом желании их не так уж трудно было взять фронтальной атакой. Атаковав эту позицию буров с фронта авангардом своих войск, дабы сковать противника, и без того не выказывавшего намерения оставлять её, генерал Метуэн мог свободно заняться флангами позиции и двинуть свои главные силы на дорогу из Коодесберг-Дрифта или Броун-Дрифта в Кимберли. При подобном образе действий англичан все приготовления к фронтальной обороне, сделанные бурами, теряли всякий смысл.
Однако всё, к великому изумлению Григория, разворачивалось в точном соответствии с тем, что он когда-то читал.
Да, он, исходя из того, что оказавшись в весьма стеснительном положении по части снабжения, Метуэн будет действовать более осмотрительно, приготовился быстрому манёвру силами. Факт, остаётся фактом: Метуэн вечером 10 декабря отдал приказ командиру 3-й Шотландской бригады генералу Уошопу атаковать с рассветом Маггерсфонтейнскую позицию. Гвардейская пехотная и кавалерийская бригады с конной батареей также должны были выступить ночью для прикрытия тыла и правого фланга Шотландской бригады.
Как впоследствии писал в донесении сам Метуэн:
«Перед выступлением генерал Уошоп объяснил всем цель действий и назначение каждого батальона. Он хотел прямо двигаться на юго-западный выступ копьё; с рассветом батальон „Чёрная Стража“ должен был атаковать копьё с востока, где, как предполагалось, укрылся неприятель; в то же время батальон Зефортских горцев должен был наступать прямо на юго-восточную его часть, а батальон полка „Горцев Аргайла и Сазерленда“ — двигаться на левом фланге последнего; батальону Гайлендской лёгкой пехоты было приказано оставаться в резерве до полного развития боя.
Бригаде было назначено наступать в сомкнутых батальонных колоннах, имея четыре батальона вместе, колонновожатые же левофланговых батальонов в случае надобности должны были держаться за верёвки, которые были принесены, но которыми воспользовались, кажется, только два батальона. С восходом солнца три первых батальона должны были развернуться в боевой порядок, имея по две роты в линии огня, по две — в поддержках и по четыре — в резерве, с интервалами в пять шагов между ними».
Возможно, с точки зрения английского командующего всё было спланировано «как надо» и «надёжно». Но, «подлая действительность» не замедлила внести свои коррективы.
И самая первая «корректива» состояла в том, что все манёвры английских войск для противника секретом не были.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Далее произошло следующее: не встретив на правом фланге никаких следов противника до четырех часов утра, когда бригада уже подходила к подошве Маггерсфонтейнской высоты, генерал Уошоп приказал начать развёртывание боевого порядка: батальону полка «Чёрная стража» развернуться и наступать прямо на выступ возвышенности; Зефортским горцам двигаться на их левом фланге; батальону «Горцев Аргайла и Сазерленда» — на правом фланге, а Шотландской лёгкой пехоте оставаться в резерве.
