Эта мера положительно повлияла на активность находящегося за пределами Латвии партийного и советского руководства республики. Если в июле за линию фронта было отправлено группа из 10 человек, то в августе из района Великих Лук 4 группы, а из-под Таллина – 2 партизанских отряда из бойцов истребительных батальонов. Одновременно активизировали свою деятельность органы армейской разведки, разведотдела штаба Балтийского флота и военной контрразведки[522].
А с августа 1941 года начались первые «провалы» в подпольных организациях. В частности, оккупантами была ликвидирована подпольная организация в Лиепае. В ноябре подобная участь постигла организацию, действовавшую в Риге. В столице республики арестовали 115 человек[523]. Основные причины произошедшего: низкий опыт (а точнее сказать, его отсутствие) у подпольщиков; жесткий контрразведывательный режим (с оккупационными властями активно сотрудничали многие жители республики); активная охота на советских, комсомольских и партийных активистов (именно они становились руководителями подполья, и их в первую очередь посылали за линию фронта) и т. п.
В марте 1942 года бюро ЦК КП(б) Латвии было вынуждено признать, что развитие партизанской борьбы на территории происходит неудовлетворительно. Бюро постановило, что организация партизанского движения отныне является «центральным вопросом и главнейшей задачей партийных и советских органов Латвии»[524].
Весной 1942 года партизанский разведывательно-диверсионный отряд «Узвара», сформированный из числа военнослужащих отдельного лыжного батальона 3-й Ударной армии Калининского фронта и разведывательной группы «Следопыты», совершил рейд по немецким тылам. Партизаны стремились избегать боестолкновений с противником, исследовали железные дороги и автомобильные шоссе в тылу группы армий «Север». Пройдя города Опочку, Себеж, Невель, Локня, бойцы вплотную приблизились к старой советско-латвийской границе, и командир отряда, выполняя задание, принял решение переправиться через реку Зилупе и изучить обстановку в Латвии.
Отряд был обнаружен местными жителями и в Вертуловском лесу (расположен на востоке современной Латвии, граничит с Псковской областью России и Витебской областью Беларуси), попал в организованную немцами засаду, но сумел с боями оторваться от преследователей и выйти в советский тыл. Из того рейда вернулось лишь 14 человек.
В течение 1942 года для активизации партизанского движения за линию фронта было отправлено шесть групп и четыре отряда общей численностью свыше 300 человек[525]. Отметим, что среди этих людей были не только разведчики-диверсанты, но и партийные функционеры. Задача последних – создать сеть подпольных обкомов и райкомов партии, а также проводить разъяснительную работу. Сама по себе эта идея была разумной. Именно так на территории других республик (в первую очередь Белоруссии и Центральной и Восточной Украины, а также самой России) удалось объединить разрозненные партизанские отряды и активизировать движение народных мстителей.
В июне – июле 1942 года Москвой была предпринята попытка переправить группу партийных функционеров вместе с партизанами – костяком будущих партизанских формирований – на территорию республики. Рейд Латвийского партизанского полка (численность более 200 бойцов и оперативная группа ЦК КП(б) Латвии) закончился неудачей. Выполнить задачу смогли только 20 партизан во главе с Вальдемаром Эзерниеком и Альфредом Рашкевицем. Эти две группы смогли не только достичь назначенных Москвой районов, но и к 1944 году превратиться в крупные партизанские отряды. Остальные участники рейда погибли, вернулись обратно в Ленинградскую партизанскую зону (в мае 1942 года Латвийский партизанский полк был переброшен в нее из-за линии фронта) или растворились где-то на территории Латвии[526].
Основная причина краха рейда – противник обнаружил колону партизан во время ее движения и предпринял все для ее уничтожения. И это ему удалось.
К концу лета 1942 года Москва была вынуждена признать, что так и не смогла достичь основной цели: создать единый руководящий центр и активизировать партизанское движение на территории Латвии. Деятельность немногочисленных «народных мстителей» верно охарактеризовал комиссар отряда северо-латвийских партизан Альфред Рашкевиц. В своем отчете он, в частности, написал:
«Что мы могли делать? Бороться с лживой пропагандой противника; организовывать людей, готовых поддерживать партизан; создавать агентуру; а главное – популяризовать партизанскую борьбу; не избегать, конечно, схваток с небольшими силами противника и уничтожать их, но уклоняться от боя с большими карательными экспедициями, которые могли бы нас уничтожить».
В сентябре 1942 года на территорию Латвии было заброшенно еще пять групп, но к ноябрю 1942 года они были нейтрализованы противником[527]. Фактически из 300 человек, отправленных за линию фронта в 1942 году, в живых остались не больше 30–40. Остальные погибли или были захвачены противником. Причем среди убитых были не только бойцы истребительных батальонов и военнослужащие Красной армии, но и опытные партийные и комсомольские работники! А ведь последние, как свидетельствует опыт Великой Отечественной войны, были хорошими агитаторами и организаторами.
Лишь в январе – феврале 1943 года удалось создать руководящий центр партизанского движения. Вот только дислоцировался он у восточной границы Латвии в Освейском районе Белоруссии на базе Латвийского специального партизанского отряда (численность свыше 100 человек). Руководство латышских партизан ощущало себя в относительной безопасности. Ведь указанный район входил в состав Освейско-Себежской партизанской зоны (около 15 тысяч партизан – 8 белорусских бригад и семь-восемь бригад калининских партизан). Вот только спокойствие было иллюзорным. В феврале – марте 1943 года противник предпринял попытку уничтожить партизанскую зону. В ее обороне активное участие принял и Латвийский специальный отряд. В какой-то момент боев он даже оказался отрезанным от основных сил партизан, но все обошлось[528].
В начале 1943 года в Москве был создан Латвийский штаб партизанского движения. Его возглавил полковник Артур Спрогис[529]. Осенью 1941 года он был специальным уполномоченным Государственного Комитета Обороны на Западном фронте по диверсионной работе. Среди тех, кого он отправлял за линию фронта, была Герой Советского Союза Зоя Космодемьянская. А сам Артур Спрогис начинал еще во время Гражданской войны в Испании, где находился в качестве военного советника и возглавлял подготовку специалистов-диверсантов для «герильерос» – мобильных групп, засылаемых за линию фронта. До 1943 года он руководил войсковой частью 9903, где готовили диверсантов[530].
Сложно сказать, повлияло ли на ситуацию назначение Артура Спрогиса, но к концу 1943 года партизанские отряды начали действовать во всех районах Латвии[531].
В начале 1944 года 4-м Отделом УНКГБ по Ленинградской области было принято решение создать в Латвии в районе Абрене оперативную базу № 4 (остальные три были созданы на территории Ленинградской области, и о них мы подробно рассказали ранее). 27 февраля 1944 года в район Лубанского леса у озера Лубана была десантирована с самолетов разведывательно-диверсионная группа «Первенцы» в составе 13 человек под руководством командира А. А. Кучинского и комиссара М. И. Хвиюзова.
В течение марта 1944 года были собраны и переданы в Ленинград разведывательные сведения о близлежащих немецких гарнизонах, передвижении воинских подразделений по шоссейным дорогам и на участке железной дороги Резекне – Псков. Позднее база пополнилась 7 группами общей численностью до ста человек. Перед руководителями базы были поставлены следующие задачи: проведение разведывательной работы, разгром штабов немецких воинских частей и комендатур, взятие «языков», выявление агентуры противника, предателей и пособников и их уничтожение. Основным районом дислокации стал район Абрене и Лубанского леса. Впоследствии численность базы выросла до 500 человек, включая партизан Латышской партизанской бригады.
Оперативной базой было выявлено: 2 штаба различных воинских соединений германской армии, 20 крупных воинских гарнизонов, 10 аэродромов и посадочных площадок, 24 склада боеприпасов, горючего, продовольствия, 11 фронтовых радиостанций и узлов связи. Оперативными работниками базы за период ее существования были завербованы около 70 агентов из числа местных жителей. Наряду с диверсионной деятельностью оперативная база постоянно проводила разведывательную работу, контролируя переброску немецких войск и техники по железной и шоссейным дорогам Псков – Остров – Гулбене – Мадона – Рига, Псков – Остров – Резекне – Двинск, Псков – Валга – Рига, Полоцк – Резекне – Двинск[532].
