Перед рядами воинства, движущегося к башне, вместо изящной и невысокой японки, широко расставив лапы, стоял громадный зверь. Высокий, не менее десяти футов в холке, с темно-рыжей шерстью, красиво покрытой пятнами и линиями черного узора, он больше всего походил на гигантскую лису, если бы не более узкая и длинная голова, пропорциями похожая на изображения собак с древнеегипетских фресок, явно не лисьи глаза — вертикальный зрачок и оранжевая радужка на черном фоне, и небольшая, но заметная гривка. И три пушистых, слегка подрагивающих хоста. К тому же, ни у обычных лис, ни даже у лис-оборотней никто никогда не видел ожерелья из девяти светящихся клубочков голубого огня, висящих вокруг шеи прямо в воздухе.
Зверь повел лобастой головой с расчерченной симметричным рисунком, окинул вражеские порядки недобрым взглядом и, приоткрыв пасть, издал звук, который у обычной лисы сошел бы за ворчание. Здесь же он вышел похожим на отдаленные раскаты грома или горный камнепад.
Разномастное войско защитников Внешнего Круга невольно сделало шаг назад. Вторженцы, пусть и малочисленные, уже успели научить их опасаться всего нового и непонятного. Очень сильно опасаться.
Компания, наблюдавшая за преображением девушки с высоты бастиона, хранила молчание, потрясенная не меньше своего противника. Только Джордж с каким-то непонятным выражением лица пробормотал:
— И это — моя малышка Окой?
А его «малышка» внезапно резко пригнула голову к земле, прижала уши и, широко раскрыв пасть с внушающим трепет частоколом зубов, с утробным рыком выдохнула в приближающийся строй целое море синего призрачного огня, и, воспользовавшись возникшим замешательством, прыгнула вперед, еще в полете разделившись на три неотличимые копии, чем привела противника в окончательное ошеломление.
Призрачное пламя, накрыв ряды измененных воинов, не сожгло их и не причинило другого вреда — на то оно и было призрачным. Но неплохо дезориентировало и смешало ряды, подобно густому туману. Копии самой Окой тоже являлись лишь фантомами, мороками, однако отличить их от оригинала можно было, лишь попав под их удар.
Очутившись посреди вражеского войска, Окой крутанулась волчком, расшвыряв хвостами сразу несколько десятков воинов, разлетевшихся как сухие листья. А следом зрителям на башне было продемонстрировано, на что способно магическое существо, наделенное властью над иллюзиями и локальным пространством, вдобавок весьма немалого размера, имеющее острейшие когти, хвосты, сбивающие с ног подобно удару хорошим бревном, и зубы, способные без особых усилий перекусить хребет средних размеров дракону.
Поле боя превратилось в бурлящий котел — разрозненная толпа вместо ополовиненного войска, острова тающего «лисьего огня», мечущиеся призраки и пластающая всех налево и направо когтями и зубами черно-рыжая треххвостая молния, то исчезающая в вихре бледно-голубого пламени, то возникающая на пустом месте за спинами уже отчаявшегося дать организованный отпор врага.
Наблюдавшего за всем этим с чувством глубокого удовлетворения Поттера, кто-то молча, но весьма требовательно дернул за рукав. Юноша скосил глаза и увидел насупленную Гермиону, буравящую его сердитым взглядом.
— Заметь, я никогда не говорил, что Окой — человек, — лаконично отметил Гарри. — Ни разу.
— Но кто же она...
— Она? В достаточно замкнутом магическом мире Японии ее часто называют «Сен но мабороши но оджо-сама» — «Повелительница тысячи иллюзий». Ну, а если вообще...
Поттер снял и протер свои знаменитые очки.
— Окой — чистокровная йокай-кицунэ, одна из дочерей древнего демонического лиса Акацумэ. Как рассказал мне напоследок хитроумный дедушка Нобору Дайдзен, некоторое время назад ее папа изрядно повздорил с монахами-тендай по поводу территориального вопроса, да так, что дело дошло чуть ли не до открытой войны. Несколько полномасштабных битв, пара сожженных дотла крупных монастырей... Но монахи тоже не вчера родились и общими силами, пусть и с превеликим трудом, смогли загнать Акацумэ в угол. И, поостыв, лис пришел с ними к джентльменскому соглашению.
В обмен на перемирие он отказался от доброй половины своих притязаний и обещал вести себя... скажем так, потише. А в качестве гарантии — отослал к монахам одну из своих четырех дочерей, которая дала им слово не пытаться сбежать или буянить.
Грейнджер издала невнятный звук, видимо, представив, во что могло вылиться и к каким последствиям привести буйство создания, подобного Окой. Впрочем, зачем представлять? Она могла наблюдать это прямо сейчас, причем буквально из первого ряда.
— Кстати о слове... — продолжил тем временем Гарри. — Позже я изучил все, что смог найти касаемо йокай-кицунэ и узнал, что они очень сильно привязаны к нему. Если опустить немаловажную для них этическую сторону дела, то, даже единожды нарушив данное обещание, они очень сильно теряют в силе, которую обретают с годами. Поэтому дают его очень редко, но дав — не нарушают никогда.
— Так она, по сути... демон?
— Технически да, но... Тут не все так однозначно. Эти лисы вообще стоят особняком в магическом пантеоне страны Ямато. Они гораздо ближе к природным силам, нежели к потустороннему миру, и в Японии йокай-кицунэ, испокон веков живущие на одной земле с людьми, никогда не ассоциировались с чистым злом, подобно демонам-они или чертям-аманодзяку. Из-за своей особой магии, способности оборачиваться и исключительного таланта к наведению иллюзий они могущественны и способны на злые шутки и жестокие розыгрыши, но в то же время часто помогают людям.
— Но почему ты нам... Ладно нам — почему ты Джорджу ничего не сказал? — пытливо вопросила Гермиона.
— И как мне, по-твоему, следовало это сделать? — усмехнулся в ответ Поттер. — «Джордж, приятель, не принимай близко к сердцу, но эта восточная незнакомка-красавица, на которую ты так запал, на самом деле демоническая лисица-оборотень»? Я предупредил его, как мог, и хотел подробнее объяснить позже, но... больно уж складно у них все как-то вышло. Одного из рыжих раздолбаев словно подменили, и я решил не рисковать. Жаль было разрушать эти отношения, как бы странно они не выглядели. А потом и сама Окой, попросила меня не спешить.
Да и не надо относиться слишком уж предвзято к ней и ее роду! Они ведь разные, так же как и мы, люди... Более того, в фольклоре и магической истории Японии множество примеров того, как женщины-кицунэ сходились с простыми людьми, выходили замуж и имели семьи. И даже будучи разоблаченными в своей нечеловеческой сущности, все равно хранили верность, приходя к мужу и детям по ночам. Окой, правда, не совсем рядовая кицунэ, но тем не менее, Джорджу, если что, ничего не помешает...
— Надеюсь, что новое лицо подружки не оттолкнет его...
— Похоже, ты плохо знаешь братьев Уизли. Для него это, конечно, настоящая бомба, но что-то мне подсказывает, что вряд ли все кончится разрывом. — О! Они окончательно отходят! — Беседуя с Грейнджер, Гарри не переставал наблюдать за картиной боя. — И знаешь, у меня возникла неплохая идея.
— Мистер Норт! Остаетесь за старшего!
Эдвард в подтверждение небрежно махнул двумя пальцами у виска.
— Рен — со мной! — и Поттер взял блондинку за руку, одновременно создавая под ногами даймонский круг перемещения. — А ты Джордж, — и Гарри наставил на того указательный палец, — иди к Окой. А пока идешь, хорошо подумай, что ты хочешь ей сказать.
* * *
Сработавший мини-портал перенес двоих прямо к арьергарду спешно отходящих защитников, так и не справившихся со своей задачей.
— Стоять!! — усилив голос магией, раскатисто рявкнул Поттер на языке хаоса. — Я желаю передать с вами сообщение вашим вождям.
Язык хаоса эти существа явно понимали, так как группа из десяти воинов тотчас остановилась и развернулась полукругом, выставив вперед мечи и копья.
Гарри внимательно изучал их, переводя взгляд с одного на другого. Всё то, что он видел с башни — одежда из грубой, толстой ткани и неплохо выделанных шкур, неполный доспех, и меченые нечеловеческой инакостью лица и тела.
— Кто из вас понимает речь достаточно хорошо и сможет передать мое слово?
— Я понимаю и смогу передать, чужеземец, — разборчиво скрежетнул стоящий по центру, возможно, командир. — Говори, и дай нам уйти.
— Хорошо. Передай, что как откроется проход — мы уйдем в Средний Круг Таай`шаар. И на этот раз ваши правители не будут казнить вас за провал. Потому что для самих Дракул наступают последние дни, а лорду Джелару незачем ваши смерти. Это все.
— Я передам, — коротко кивнул полуинсект, глядя сплошь черными, без зрачков глазами. И десять воинов споро побежали прочь, временами оглядываясь.
— Разве нельзя было сказать им это с самого начала? — спросила Рен.
