– Если это ещё один злобный суслик… – начала Хватка.
– Я ничего не делал! – возмутился Штырь. – И никто мою рубашку не закопает, пока я жив. Так что забудь, сапёр. К тому же мы в этом взводе ни за что не голосуем. Худ знает, что вам там в Девятом позволял творить Скворец, но ты больше не в девятом, сечёшь?
– Цыц! – зарычал Мураш. – Там кто-то есть! Разнюхивает!
Прямо перед сержантом возникла громоздкая фигура. Тот взвизгнул и отпрыгнул назад, чуть не повалившись в костёр.
– Да это ж бхедерин! – заорал Вал. – Эй, Дэторан! Твой парень пришёл – ой! Боги, ты чем меня ударила, женщина? Булавой? Худов дух… Кулаком? Врёшь! Мураш, она мне чуть голову не проломила! Шуток не понимает – ой! Ой!
– Оставь его, – приказала Хватка. – И кто-нибудь, отгоните быка…
– Вот это я хочу увидеть, – хрюкнула Дымка. – Две тысячи фунтов рогов, копыт и члена…
– Хватит! Тут скромные особы присутствуют, детка. Смотри, Дэторан аж покраснела, избивая Вала до беспамятства.
– Я бы сказала, это от напряжения, капрал. Сапёр хорошо уклоняется… нет, ладно, вот этот пропустил по касательной. Ого!
– Полегче, Дэторан! – заревела Хватка. – У него и так глаза в разные стороны, и молись, чтобы ты ему необратимых увечий не нанесла!
– Ага, – вклинился Штырь. – У него ж в сумке «ругань», и если не туда бросит…
Этого хватило, чтобы Дэторан разжала кулаки и отступила. Вал неуверенно зашатался, затем мешком осел на землю, из сломанного носа сапёра текла кровь.
– Шуток не понимает, – промямлил он распухшими губами. А потом повалился набок.
– Прекрасно, – проворчала Хватка. – Если он до утра не очухается, а нам придётся выступать, угадай, Дэторан, кто потащит волокушу?
Могучая женщина нахмурилась и отвернулась, чтобы найти свой спальник.
– Кто ранен? – пискнул высокий голос. Солдаты подняли глаза и увидели Молотка, который ковылял к костру, кутаясь в одеяло. – Я слышал, была драка.
– О, рак печёный проснулся, – заметил Штырь. – Ты же больше на солнцепёке спать не будешь, а, целитель?
– Вал, – объяснила Хватка. – Погладил Дэторан против шерсти. Вырубился у костра – видишь?
Кивнув, Молоток доковылял до сапёра.
– Какой ужасный образ ты вызвала, капрал. – Он присел, начал осматривать Вала. – Худов дух! Нос разбит, челюсть сломана… и сотрясение – он тут сблевал тихонько. – Молоток гневно воззрился на Хватку. – Никому в голову не пришло остановить эту маленькую размолвку?
С тихим мычанием бхедерин развернулся и затопал куда-то во тьму.
Голова Молотка рывком развернулась.
– Фэнеровы копытца, это ещё что?!
– Соперник Вала, – пробормотала Дымка. – Наверное, понял, что тут ему уже ничего не светит.
Хватка со вздохом откинулась назад, глядя, как Молоток занимается бесчувственным сапёром. Взвод не склеивается. Мураш – не Скворец, Штырь – не Быстрый Бен, да и я – не капрал Калам. Если были лучшие из лучших среди «Мостожогов», то в Девятом. Хотя, конечно, Дэторан идёт ноздря в ноздрю с Тротцем…
– Лучше бы чародей пришёл – да поскорее, – прошептала через некоторое время Дымка.
Хватка кивнула в темноте, затем сказала:
– Может, капитан с остальными уже добрались до Белолицых. Может, мы с Быстрым Беном явимся слишком поздно, чтобы хоть как-то повлиять на исход…
– Мы и так ни на что не повлияем, – сказала Дымка. – Ты имеешь в виду, что мы опоздаем на представление.
– Ну, вот это, может, и к лучшему.
– Говоришь прямо как Мураш.
– Ну да, ага, дело-то пахнет жареным, – тихонько ответила Хватка. – Лучший маг в подразделении пропал. Добавь зелёного капитанчика-аристократика и то, что Скворца забрали, в общем, – мы уже не та рота, которой были прежде.
– С самой Крепи, это уж точно.
Хаос и ужас в подземных тоннелях в день Канонады встали перед внутренним взором Хватки, и она поморщилась.
– Свои же предали. Это самое худшее, Дымка. Я согласна погибнуть под мечами врагов или от магического огня, да хоть бы демон разорвал меня на кусочки. Но не от ножа, который свой же человек вонзил тебе в спину… – Она сплюнула в огонь.
– Там мы сломались, – сказала Дымка.
Хватка снова кивнула.
– Может, – продолжила Дымка, – если Тротц проиграет состязание с Белолицыми и нас всех казнят, это и к лучшему. С баргастами или без – а я не очень-то рвусь на эту войну.
Хватка неотрывно смотрела в огонь.
– Думаешь о том, что может случиться, когда мы снова пойдём в бой.
– Мы стали хрупкие, капрал. Покрылись трещинами…
– Доверять некому, в этом проблема. И драться не за что.
– Ну, тут есть ответ – Дуджек, – сказала Дымка.
– Ага, наш Кулак-предатель…
Дымка тихонько фыркнула.
Хватка покосилась на подругу, нахмурилась.
– Что?
– Никакой он не предатель, – тихо сказала Дымка. – Нас отпустили только ради Бруда и тисте анди, иначе бы они с нами на переговоры не пошли. Ты не думала, капрал, кто этот новый знаменосец Однорукого?
– Как там его? Арантал? Артантос. Ха. Он появился…
– Где-то через день после того, как нас официально объявили вне закона.
– И что? Кто он, как ты думаешь, Дымка?
– Высокоранговый Коготь, я считаю. Прибыл по приказу Императрицы.
– А доказательства?
– Нету.
Хватка вновь хмуро посмотрела в огонь.
– Ну и кто теперь шарахается от каждой тени?
– Мы не предатели, – повторила Дымка. – Мы исполняем волю Империи, капрал, как бы там это ни выглядело. Скворец тоже это знает. И может, целитель, и Быстрый Бен…
– Короче, Девятый.
– Да.
Хватка помрачнела ещё сильнее, поднялась, подошла к Молотку и присела рядом.
– Как он там, целитель? – спросила тихо.
– Не настолько плохо, как мне показалось вначале, – буркнул Молоток. – Слабое сотрясение. Это хорошо – у меня проблемы с Путём Дэнул.
– Проблемы? Какие ещё проблемы?
– Не уверен. Он стал… нечистый. Будто… заражённый чем-то. У Штыря те же проблемы с его Путём. Может, это и задержало Быстрого Бена.
Хватка крякнула.
– Нет бы с самого начала сказать.
– Занят был, отходил от своего «солнечного удара», капрал.
Она сощурилась.
– Если это не солнце, то что же тогда?
– Зараза с моего Пути передаётся наружу. Это я выяснил.
– Молоток, – сказала после небольшой паузы Хватка, – ходит слух, дескать, нас не совсем по правде объявили вне закона, не так, как говорят Скворец с Дуджеком. Может, на деле Императрица, наоборот, нам выдала приказ.
В свете костра круглое лицо целителя казалось невыразительным. Он пожал плечами.
– Этого я ещё не слыхал, капрал. По духу похоже на выдумку Мураша.
– Нет, но ему понравится, когда услышит.
Маленькие глазки Молотка впились в лицо Хватки.
– И зачем же ты ему собираешься это рассказывать?
Хватка приподняла брови.
– Зачем рассказывать Мурашу? Ответ-то очевиден, целитель. Люблю смотреть, как он паникует. К тому же, – она пожала плечами, – это ведь только пустой слух, да? – Хватка выпрямилась. – Сделай так, чтобы сапёр смог завтра выйти в дорогу.
– Мы выступаем, капрал?
– Если маг появится.
– Ясно. Сделаю, что смогу.
Раздирая скрюченными пальцами гнилостную, отравленную энергию, Быстрый Бен вырвался с собственного Пути. Давясь, сплёвывая от горького, болезненного привкуса во рту, маг неуверенно прошёл ещё несколько шагов, и чистый ночной воздух хлынул в его лёгкие. Затем чародей остановился, подождал, пока не прояснится в голове.
Полдня прошли в отчаянной, почти бесконечной борьбе за то, чтобы вырваться из Владений Худа, но Бен знал: из Путей, которыми он пользовался, именно этот меньше всего поддался отраве. На других бы он просто погиб. От этой мысли Бен почувствовал себя ограбленным: маг, лишённый своей силы, способности повелевать собственным могуществом, становился бессмысленным, бессильным.
Резкий, прохладный ветер степей омывал его, стирал капельки пота с дрожащих рук и ног. Над головой мерцали звёзды. В тысяче шагов к северу над дерезняком и травянистыми бугорками высилась гряда холмов. У основания ближайшего плескался тусклый свет костра.
Бен вздохнул. С самого начала путешествия он ни с кем не мог установить чародейский контакт. Паран мне оставил взвод… лучше, чем я мог надеяться. Интересно, сколько дней мы потеряли. А я ведь должен был поддержать Тротца, если дела пойдут не так…
Бен встряхнулся и пошёл вперёд, продолжая бороться с остаточным, обессиливающим влиянием заражённого Пути Худа. Это атака Увечного бога, война против самих Путей. Магия стала мечом, который его сразил. Теперь Скованный хочет уничтожить это оружие, сделать врагов безоружными. Беспомощными.
Чародей на ходу закутался в пропылённый плащ. Нет, не совсем беспомощными. Хитрость при нас. Более того, мы способны почуять, что это финт, ложный выпад – я способен, по крайней мере. Ведь это и есть финт – весь Паннионский Домин и его заразное влияние. Скованный сумел как-то открыть шлюзы на Путь Хаоса. Тут нужен канал, проводник, возможно, сам Паннионский Провидец, который и не понимает, что его используют, что он всего лишь пешка, брошенная вперёд в начальном гамбите игры. Гамбите, призванном испытать волю, умения его врага… И мы должны снять эту пешку. Быстро. Решительно.
