— Тише, девочка, — попытался успокоить несчастную он, присаживаясь рядом на землю. — Если тебе легче станет, то я тебе не лгал.
— В смысле? — продолжала реветь несчастная, пряча лицо в ладони.
— Брак недействителен. Он не имел права нас венчать.
— Почему же? — не понимала Крис. — Даррий — принц, наследник. Он в Керении почти бог.
— Вот пусть и будет здесь богом. Только я подданный другого королевства. Поэтому пускай бы он тут хоть с бубном прыгал, а его венчание яйца выеденного не стоит.
Всхлипы прекратились. Девушка убрала руки от лица и с интересом взглянула на собеседника. Ее макияж поплыл, тушь растеклась черными разводами, но саму девушку ее внешний вид сейчас абсолютно не волновал.
— То есть свадьбы не было? — с замиранием в голосе переспросила она.
— В точку.
На этом Велидор понадеялся, что расспросы закончатся, девушка-то вроде бы успокоилась, но не тут-то было.
— Стоп! — схватила она мужчину за руку. — Если ты не керенийский подданный, тогда чей? И почему работаешь во дворце? Шпионишь?
«Черт! — выругался про себя король Пятого Радужного. — Откуда ж ты такая умная взялась? Вот и помогай после этого милым барышням».
— Ни в коем разе, — изображая на лице скуку, объяснил он. — Я работаю секретарем в труппе бродячих артистов, которые прибыли на праздник. Помогаю разбирать бумаги, составлять отчеты. Сам я из Валентарии.
Лицо фрейлины выразило разочарование. Она явно ожидала наткнуться на более шокирующие подробности, достойные агента 007.
— Понятно, — вставая с земли, протянула она. — Выходит, ты мне действительно помог и спас. Спасибо, что ли.
Кристина отряхнула платье и добавила:
— А за царапины от букета извини! Я реально погорячилась!
По лицу Велидора расползалось множество кровавых полос от встречи с колючками, странно, что еще глаза не выколола ему эта разъяренная девица.
Она уже собиралась уходить, когда несостоявшийся муж окликнул:
— Расскажи мне, а почему ты так не хотела идти с Даррием?! Здесь же сотни девушек, мечтающих стать его женой, а ты сопротивлялась.
Над ответом девушка на секунду задумалась, а потом честно высказала:
— Ну и дуры. Да какая в здравом уме вообще захочет замуж за принца или будущего короля? Только если по великой любви. Зачем? Ради власти и денег? А потом всю жизнь трястись за свою шкуру и окружать себя десятками фрейлин-телохранительниц, боясь, что вместо красивого букета тебе принесут яд из роз. Вот уж увольте…
— А как же роскошь? Удобства? Внимание? Неужели тебе всего этого не хочется?
Кристина лишь фыркнула:
— Я иномирянка, у меня явно другие ценности. Я бы хотела тихой и спокойной жизни. Свой дом, хозяйство, дети… Но точно не все это… — Она обвела рукой королевский сад. — Подобное развращает и разлагает личность. Поэтому мой ответ «нет». Я бы не хотела ничего такого.
После этих слов она улыбнулась и, изобразив вежливый книксен, исчезла в сгущающихся сумерках.
Велидор еще некоторое время просидел на земле, обдумывая ее слова, а затем молча поднялся, оправил костюм и поспешил на поиски затерявшегося Лиларда. Ему было необходимо многое рассказать лучшему другу.
Глава 20
Героизм — это добрая воля к абсолютной самопогибели.
Фридрих Вильгельм Ницше
Горгулий колотил каменным крылом в дверь зельевара уже несколько минут и начинал терять надежду. Неужели все живые существа в Академии уснули беспробудно и необъяснимым образом?
Полчаса назад Арсений в очередной раз почувствовал себя одиноко без уехавшего собутыльника Мурза и решил, что пора предаться валерьяночному запою. В компанию собирался позвать пятикурсников, вот только в мужском блоке его никто не ждал. Потормошив спящих курсантов за плечи, историк разочарованно решил попытать счастья с Арвенариусом. Которого вообще не нашел.
Придя к выводу, что грусть и тоска в этот вечер как никогда суровы к нему, каменюка решил направиться к целителям и выпросить медицинского спирта. Вот только у лекарей его тоже никто не ждал.
Медпункт встретил Горгулия мертвой тишиной и на первый взгляд отсутствием врачей. Лекари обнаружились лежащими на полу в разных позах, словно что-то неожиданно вырубило их.
Испугавшись своей догадки, Арсений кинулся к Милонскому. Ректор нашелся в своей постели, мирно спящим, но также без шанса на скорое пробуждение.
Две с половиной тысячи лет жизни не прошли для историка даром. Поняв, что имеет дело с каким-то распыленным в воздухе ядом, каменюка поспешил к единственному человеку, способному помочь в этой ситуации. К Глебу.
Но и зельевар на стук в дверь отзываться не спешил.
— Неужели тебя тоже ядом скосило? — в сердцах пнул косяк Арсений, зарабатывая на свою скульптуру очередную россыпь трещин.
Зато такой финальный аккорд подействовал. Дверь распахнулась, являя заспанного Глеба. Его глаза были красны, а нечесаные волосы растрепаны.
— Ты время видел? — зевая, полюбопытствовал зельевар. — Четыре утра!
— Черт с ним, со временем! — размахивал крыльями историк — На Академию напали! Все спят!
— Я бы тоже поспал. — Глеб еще не до конца понимал, о чем идет речь, и вообще подумывал, что к Арсению приперлась очередная запойная белочка.
Злясь на недопонимание, каменюка пнул зельевара лапой в коленную чашечку, чем заставил окончательно проснуться.
— Подъем! Глеб, в Академии что-то происходит! — почти орал историк. — Кто-то распылил в воздухе снотворное зелье. Не спим только мы с тобой. Я — потому что не дышу, ты — потому что невосприимчив к ядам.
Вот теперь вся серьезность ситуации наконец дошла и до магистра. Сон как рукой сняло. Вопрос, зачем кому-то понадобилось травить всю Академию, даже не стоял. Кто-то невероятно удачно подгадал момент. Чересчур удачно.
— Ты уже был в медпункте? — потребовал ответа от Горгулия побледневший зельевар.
Каменюка коротко кивнул:
— Там все тихо. Хотя, судя по всему, врачей приложило зельем сильнее всех. Они падали там, где стояли.
— Черт! — выругался поэт.
Схватив историка за край крыла, Глеб приготовился телепортироваться. Единственное, что он успел сделать перед перемещением, это схватить допуск в палату Трои, выписанный герцогом.
Короткая вспышка, и двое преподавателей уже стояли посередине общей палаты магической лечебницы. Пациентов сейчас здесь не было. Зато уснувшие мертвым сном медсестры активно похрапывали прямо на полу.
Глеб принюхался к парящему в воздухе аромату и вынес вердикт:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
