главой государства. Далее можно ожидать появления региональных правительств, укомплектованных немецкими чиновниками, работающими под управлением союзного военного правительства».
Антони Иден, похоже, тоже был встревожен объявлением Буша и написал Черчиллю, который ответил на его послание 14 мая: «Очень важно, чтобы капитуляция германской нации была бы завершена через учреждения, имеющие над ней власть. Я ничего не знаю и знать не хочу о Дёнице… Вопрос для нас состоит в том, есть ли какая-нибудь власть, чтобы заставить немцев сложить оружие?.. Приказы Буша, видимо, имели целью заставить немцев сделать то, что мы от них хотим. Мы никогда не сможем управлять Германией без помощи немцев… Иногда возникает огромное преимущество, если на некоторое время позволяешь событиям развиваться самим по себе… Конечно, необходимо помнить, что если Дёниц — полезный для нас инструмент, то его придется списать за его военные преступления, совершенные им, когда он командовал подводными лодками. Вам нужен рычаг, которым можно манипулировать этим побежденным народом, или вы собираетесь сунуть руки в этот взбудораженный муравейник?»
Служба информации цитировала новые возбужденные комментарии в прессе в связи с радиопередачами из Фленсбурга. Газета «Дейли мейл» упомянула о «загадочной станции»; «Дейли экспресс» горевала по поводу того, что некий член военной иерархии, которую союзники поклялись уничтожить, обрел «новый престиж и власть в качестве преемника Гитлера»; 16 мая агентство печати Иксчейндж Телеграф сообщило, что газета «Таймс» присоединилась к хору недовольных позицией союзников по «фленсбургским немцам». После проведения жестокой, безжалостной подводной войны, говорится в сообщении, Дёниц не выглядит подходящим партнером как для осуществления условий перемирия, так и для функций главы государства. Во многих местах задается вопрос, не следует ли с ним обращаться как с военнопленным. Путаница может закончиться лишь с формированием союзной Контрольной комиссии (в июне был создан Контрольный совет из четырех главнокомандующих союзников — на него возлагалась верховная власть в Германии, на период выполнения его основных условий безоговорочной капитуляции. — Ред.), а это займет несколько недель. А до этого момента на Эйзенхауэре лежит огромная ответственность. Его нынешний визит в Лондон вместе с Монтгомери был связан с этими проблемами. Возможно, Черчилль сделает заявление в палате общин о позиции союзников в отношении Дёница и «фленсбургского правительства».
Во Фленсбурге узнали, что американская пресса также проявляет живой интерес к судьбе германского правительства. Редакционная статья газеты «Нью-Йорк геральд трибюн» от 16 мая была посвящена дискуссии, и в ней говорилось, что союзники могут сохранять порядок и руководить Германией без помощи гроссадмирала и нескольких генералов. В статье говорилось о «комедии гротеска», фальшивом «правительстве» и задавался вопрос, почему Дёница и его людей до сих пор не упрятали за решетку, как военных преступников. Редактор «Нью-Йорк тайме» в тот же день обратил внимание на задержки информации союзной Контрольной комиссии, от которой правительство Дёница получает напрямую свои приказы вместо того, чтобы получать их от отдельных командующих войсками союзников. Статья выразила мнение, что германские административные проблемы носят слишком срочный характер, чтобы их затягивать и далее. Если центрального руководства придется дожидаться слишком долго, то наступит момент, когда будет невозможно придерживаться согласованной политической линии.
Немецкие лидеры ожидали заявления Черчилля с заметным волнением. 16 мая в 22:00 радио Гамбурга объявило, что сегодня на вопрос о правительстве Дёница он ответил следующее: «Я не уверен, можно ли сказать в данный момент, что в Германии существует какая-либо государственная машина, будь то центральная или региональная, и в любом случае я предпочел бы говорить об администрациях, чем о правительствах… В целом немцы должны управлять своей страной сами. У нас нет желания брать это бремя на себя».
Для членов временного правительства это заявление было весьма двусмысленным. До сих пор они не претендовали на большее, чем функции администраторов. Однако уже на следующий день надежды на благоприятный поворот событий еще более ослабли. Фельдмаршал Буш доложил, что сотрудничество с Монтгомери становится все более и более затруднительным, и в нескольких случаях его подвергли унизительному обращению.
17 мая газета «Дейли скетч» сообщила о пресс-конференции генерала Клея, на которой он заявил, что одной из первых задач является осуждение военных преступников. Дёниц, Геринг, фон Рундштедт и Кессельринг вместе с другими известными национал-социалистами будут сняты с их нынешних постов и заключены в тюрьму в ожидании приговора, который будет вынесен им как военным преступникам.
Также 17 мая газета «Дейли экспресс» опубликовала заявление Роберта Мэрфи о том, что германское правительство не признано, а Дёниц рассматривается как представитель германского Верховного командования. Задачей последнего является разоружение и демобилизация германских вооруженных сил. Когда этот процесс будет закончен, Верховное командование будет распущено. Мэрфи также заявил, что Дёниц считается военнопленным.
Однако в тот же день 17 мая состоялась встреча между Дёницем и Мэрфи. Неизвестно, прочел ли гроссадмирал заявление Мэрфи заранее. Но что наверняка, так это то, что в результате этой встречи Рукс и Мэрфи обратились к Эйзенхауэру с рекомендацией об увольнении Дёница и правительства. Рукс также пришел к этому заключению в результате изучения деятельности Дёница; он считал, что существование какого-либо германского правительства серьезно препятствует реализации планов союзников. После их самой первой встречи Рукс доложил в штаб Верховного командования союзных экспедиционных сил о ссылке Дёница на необходимость центральной германской власти в Германии. Но перед этим, решив порекомендовать увольнение правительства, Рукс хотел посоветоваться с Мэрфи; они были знакомы друг с другом уже более двух лет, работая вместе в штабе союзных сил, Лондоне, а потом в Касабланке, Оране и Алжире. Рукс соответственно запросил Беделла Смита о том, может ли Мэрфи приехать в Фленсбург. Когда поэтому Дёниц разворачивал свои идеи об угрозе большевизации Европы, и Рукс, и Мэрфи согласились, что сейчас настал момент положить конец деятельности «фленсбургской группы». Особое подозрение у Рукса вызывал тот факт, что Гиммлер все еще находился в бегах. Он допускал мысль, что Дёниц и правительство занимаются укрывательством рейхсфюрера. Поэтому дальнейшее сотрудничество с ними исключает всякое доверие и осложняет планы союзников о наказании военных преступников и денацификации Германии.
В результате поведение самого Дёница, похоже, стало фактором, который привел или даже ускорил арест его самого и его правительства. Ему не удалось эффективно избавиться от таких ведущих нацистских лидеров, как Гиммлер, а его доводы по поводу необходимости сражения с большевизмом показались американцам обычным повтором нацистских лозунгов. Рано или поздно его, несомненно, арестовали бы благодаря давлению общественного мнения. Однако в то время Эйзенхауэр все еще хотел использовать ОКВ для быстрого разоружения и демобилизации вермахта. По получении доклада Контрольной комиссии он сказал Руксу 18 мая, что такой
