— А если синяк случайно поставим? — Спросил Ждан.
Я посмотрел на него, подбирая слово. От того, что я скажу, будет зависеть наше дальнейшее отношение с ними. Мне как-то хотелось нормального, ровного, а не "слуга-господин" и шепотков за спиной.
— Да я нет, а что ты такой уверенный? Вдруг я тебе синяков понаставлю, к королеве жаловаться не пойдешь?
Ждан покрутил головой.
— Не, с моим рылом в те залы не пускают, да и золотых выпрашивать… — При этом он цепко посмотрел на меня.
Сработало, не сработало?
— Хватит слов. — Сказал сержант.
Началась тренировка.
Тут я понял, что то, чем мы занимались с сержантом… Этого просто мало было.
Как-то Петр Сергеевич, погоняв сперва хорошо Костика, а потом и Серегу-большого, под хорошее настроение объяснил нам, почему предпочтительна тренировка в группе, куда постоянно приходят новые бойцы.
— К старым-то уже привыкаешь, все знаешь, что человек в следующий миг сделает. Иногда просто рукой махаешь, а противник уже знает, куда удар будет. До него не коснулись, а он падает. А новенький этого всего не знает, от него в бороду огрести на раз можно.
— Эт точно. — Сказал Серега-большой тогда, потирая челюсть. Ему даже через тренировочный шлем досталось.
Сначала физическая подготовка, надели тренировочные доспехи и бегом вокруг усадьбы. Охрану нашу пригласили внутрь, сейчас они сидели на поляне и смотрели, как их подопечный в компании троих юношей старше него носится, как угорелый.
Потом тренировочный бой, отработка движений. Сначала я стоял в паре с Волином, потом его сменил Ждан, а потом и Виктор. Потом вольный бой, где Ждан быстро ставил мне синяки и следил за моей реакцией. Я шипел, Ждан ухмылялся, потом посмотрел оценивающе и ухмыляться перестал.
Ну, дальше силовая программа, сто раз тренировочным мечом ударить, пятьдесят раз присесть, пронести большой камень два раза по сто шагов… Ну, это уже мне знакомо, я таскал, обливаясь потом.
А вот теперь можно и свалиться, и валяться на траве, смотреть в небо.
Рядом со мной распростерлись Виктор и Ждан, Волин же изучал тренировочный меч, не садился.
— Ну, вот первый раз познакомились вы. — Подвел итог сержант. — Хорошо все себя показали. И потренировались тоже хорошо. Завтра чтоб с первыми лучами были! Седдик… Ваше Высочество. Не откажете ли в любезности? Граф Слав, декан факультета врачевания Королевского Университета, желал бы присутствовать при ужине.
— Граф Слав? — Я вспомнил жилистого графа. — Да, конечно же, буду очень рад!
— Ваше Высочество! — С порога поклонился мне граф. — Рад видеть вас ещё в большем здравии!
— Да я тоже рад себя видеть в ещё большем здравии, граф!
— О, Ваше Высочество… Вы даже не представляете, как я рад известиям о выздоровлении семьи моего давнего друга, барона Седдика.
Во, значит, они ещё и друзья. Надо же. Хотя сержант что-то такое говорил тогда, когда я на шпиона смотрел. Точно, говорил он о графе так, как говорят о ком-то давно знакомом. А я запомнил и решил отложить в памяти, что да как.
— Ну, как я понимаю, до выздоровления их ещё не очень близко, потому не будем зарекаться…
Хотя стоп. Если они друзья, так почему же тут оказался мастер Клоту, а не граф Слав? Вот странные дела. Хотя сержант-то ещё что-то такое говорил, в самом начале нашего знакомства…
— Да, не будем! — Согласился граф. — Не ожидал я от мастера Клоту, не ожидал от него, что так быстро он сможет поставить на ноги людей, которые больны лихоманкой… Ваше Высочество, вынужден признать, что я в нем ошибался. Причем с самого начала.
— Граф, что же вы, как доктор…
— Не помогли баронессе и её дочке? — Закончил за меня граф. — Сожалею, Ваше Высочество… Пусть я первым кину камень в того, кто скажет, что я не пытался. Только вот все это бесполезно.
— А как же раньше лечили… Лихоманку? — Спросил я.
— Впервые о случае излечения я узнал недавно. От барона Седдика, когда я зашел к ним.
— Ничего себе… А что же делали с больными?
— Изолировали. Давали большую дозу отвара. Человек засыпал, и не просыпался.
— Однако. — Покрутил головой я. — Но как же вот тут так, помалу?
— Такие способы были распространены Рохни, Ваше Высочество. Давно ещё. Были слухи о том, что кто-то исцелился вот так.
— Погодите-погодите… Так Вы предложили барону Седдику вот такой способ?
— Ваше Высочество, врачи иногда должны принимать сложные решения… — Поклонился мне едва заметно граф Слав.
— Чем же вы руководствовались? — Спросил я. Нет, ну какого я лезу со своим-то уставом и в чужой монастырь? Да просто интересно стало, что тут да как… Мир-то все ещё чужой, незнакомый для меня. И узнать тут ещё мне много надо.
— Облегчением страдания больных, Ваше Высочество. — Болезнь слишком сильна для человеческого тела, и напрасно длить страдания без надежды на жизнь слишком жестоко.
— А как же клятва Ги…[33] —Я осекся. Какая еще клятва Гиппократа? Тут такой-то и не знают. Не говоря уж о Гиппократе. Я б ещё про клятву врача Советского Союза вспомнил.
— Клятва, Ваше Высочество? Что за клятва?
— Неважно, не судите строго. Я просто ошибся…
— Ваше Высочество, граф! — Раздался голос баронессы Ядвилы. Беседовали мы с графом как раз у входа в зал. — Проходите, обед уже на столе! Седдик, сынок! Где ты? Все уже готово! Эй, ты! Где барон? Пригласи его немедленно!
Мимо нас шмыгнул лакей, побежал искать барона Седдика.
За ним вышла баронесса.
— Прошу вас к столу!
Вернулся лакей, объявил, что барон будет через несколько мгновений.
Через несколько минут и в самом деле появился сержант. Вытер руки узорчатым полотенцем, висящем у входа, прошел в зал, сел. Лакеи принялись разносить блюда, расставлять перед нами. Положили вилки и ложки, поклонились, удалились.
Начали есть. Граф улыбался во все тридцать два зуба, что-то говорил смурной немного баронессе. Когда баронесса чуть оттаяла, переключился на меня, стал рассказывать про Морскую стражу.
— Мой отец, (добры к нему светлые боги в посмертии), отправил меня сначала в Морскую стражу, на корабль уважаемого барона Альтида, который уже стал адмиралом. И сразу назначили на стражу огня… О, баронесса, сторожить огонь на корабле дело очень тяжелое и хитрое. Все угли хранятся в специальной жаровне, прикрепленной к палубе и закрытой со всех сторон металлической решеткой. Страж огня назначается капитаном и всегда должен следить за жаровней. Никто, кроме капитана и боцмана, входить в караулку не должен, страж огня вправе любого другого просто зарубить на месте, независимо от того, дворянин это или простой матрос. Огонь на корабле дело страшное. От пожара-то бежать некуда, а потушить не успевают, хотя море вокруг[34]. Вот так и простоял с неделю, а потом сразу выдвинулись в большой поход. Тогда как раз появились большие пиратские семьи из океана, дикари с юга. Они приплывали на больших лодках, соединенных меж собой… Две или три лодки, они соединяются длинными жердями, на центральную ставят парус, и плавают себе… Могут плыть очень далеко. На каждой такой лодке может быть до тридцати воинов… Мореходы они хорошие и воины тоже хорошие, да с оружием у них, спасибо Светлым богам, беда. Металла хорошего у них дома обрабатывать не умеют, все оружие либо наше, либо ещё где-то захватили. Пользоваться толком не умеют.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
