- Думаю, это довольно тяжело было бы скрыть. Такая информация в наше время не теряется из виду, - скептически заметил я, - может, дело вовсе не в крови, а в намерениях? Корун Объединитель хотел окунуть город в кошмар, а я - вытащить его оттуда. Возможно, другие люди, что могли подойти Лэс-Кэрр-Грошмору либо слишком быстро бегали, либо слишком быстро умирали. И вот, наконец, сыскался счастливчик.
Ольциг нервно хохотнул.
- Да уж, смотрю у тебя полные карманы счастья. Все равно странная история. И она темная, Райдер. Я это чувствую.
Кривая улыбка стерлась с моего лица под серьезным пронзительным взглядом юноши. Сейчас я, как никогда, видел в нем будущего мэтра.
Dassa хлопнул себя по коленям, показывая тем самым, что разговор наш окончен, и поднялся на ноги, заботливо протянув мне руку. Удивительно, но на этот раз я от помощи не отказался.
- Не рассказывай об этом никому, - снова посоветовал монах.
- Не буду, - кивнул я, и мы продолжили путь.
***
Все-таки чистота - залог здоровья. После бани я тут же почувствовал себя заново родившимся. А посещение цирюльника довершило это чудесное перерождение.
Старую одежду я велел сжечь - думаю, придать ей божеский вид уже невозможно никакими средствами. Да и новые вещи, которые купили друзья, словно были сшиты по моим меркам. Правда, теперь мы с Роном и Ольцигом были одеты практически одинаково. Разве что ворот у моей сорочки был менее широким, а на груди был небольшой треугольный вырез, через который виднелся нательный крест, что Дайминио подарил мне в день нашей первой встречи. Длинные рукава плотно обхватывали запястья и заканчивались короткими белыми оборками...
Я усмехнулся, глянув на себя в зеркало: просто эдакий дворянин на прогулке, совсем не то, к чему я привык. Слава Богу, что хоть камзол не покупали, потому что моя лерсовая куртка вполне меня устраивает. Доспех из нее, конечно, никакой, но камзолу Роанара она уж точно ни в чем не уступает.
Свыкнувшись с новым образом и поняв, что, по крайней мере, несмотря на бледность, больше не похожу на портового пьяницу или мертвеца, я отыскал Ольцига. От него получил оценивающий прищур и одобрительный кивок, сопровождаемый замечанием: "ну теперь хоть на человека стал похож".
- Роанар позаботился о подобающем облике каждого из нас? - спросил я dassa, когда мы неспешным шагом направились обратно к дому лекаря.
Ольциг укоризненно склонил голову.
- Если твоя старая одежда устраивала тебя больше, мог ее не сжигать, - прищурился он.
Я даже удивился. Не думал, что могу обидеть его подобным изречением.
- Я ведь задал невинный вопрос, господин мэтр, - нарочито учтиво произнес я. На лице монаха растянулась кривая улыбка.
- Знаю. Просто лучше не произноси этого таким тоном при Филисити. Уверен, она расстроится.
Я изумленно присвистнул, стараясь сдержать улыбку при мысли о том, насколько точно девушка, оказывается, оценила мои мерки.
- Так мне одежду выбирала Филисити?
- Да, - закатил глаза dassa, - только вот этого лучше тоже не произносить в доме лекаря. Это, вообще-то секрет.
Я прищурился.
- От меня?
- От Роанара.
Улыбку словно сдуло с моего лица. Ну, разумеется. Чувств барона к таирской колдунье ведь никто не отменял. Проклятье, и почему так происходит?
- Ясно, при Роне ни слова об одежде не скажу, - заверил и я тут же поспешил сменить неприятную тему, - Ольциг, можно задать вопрос?
- Конечно, - кивнул он. Похоже, что он не меньше меня хотел поговорить о чем-нибудь другом.
- Ты ведь свободно говоришь на древнем языке. Что значит слово "dahare"?
Ольциг улыбнулся одновременно скептически и ободряюще. Я невольно подумал, что без монашеской рясы в этом человеке просыпается слишком много язвительности.
- Решил пополнить словарный запас в единственном городе Солнечных Земель, где вообще не говорят на древнем языке?
Я закатил глаза. Альгран действительно в этом вопросе - идеальный для меня город. Здесь на древнем наречии не встретишь ни одной вывески, не услышишь ни одного слова. Выбирая новую столицу Миянна, похоже, руководствовалась принципом противоположностей. И если Лэс-Кэрр-Грошмор считался родителем и основателем древнего языка, то Альгран говорил только на международном.
- Просто ответь на вопрос, - нахмурился я, - и радуйся, что я безоружен, иначе уже бы научил тебя манерам.
Без оружия мне и в самом деле было немного не по себе. Но друзья предпочли оставить все в доме лекаря. А я, выйдя на крыльцо после пробуждения, даже не вспомнил об эстоке и кинжале.
Монах поджал губы.
- Ладно, прости. Этот образ, пожалуй, действительно не идет мне на пользу, - Ольциг добродушно улыбнулся и вздохнул, - это значит "спасибо". Dahare. А почему ты вдруг спросил?
Я пожал плечами.
- Вспомнил слово, перевод которого не знаю. Странно, что никогда не слышал его прежде от Дайминио. Разве священники в своих молитвах не благодарят Бога?
- Благодарят, - почти обиженно воскликнул Ольциг, - просто используют другое слово. Слышал, же, наверное: "Ie Ja, vekara heker pat jedian lerivii, pat bedta, pat pasa an sota mer fale Aridian Zolaz..."
Я нахмурился, напрягая память. А ведь действительно было что-то подобное. В день Вознесения Сына Божьего - первый день весны - Дайминио каждый год произносил похожие слова. Или даже те же самые. Но почему-то именно они запомнились мне меньше всего, оттого перевода я не знал.
- Слышал. Но, что это значит, понятия не имею.
Лицо Ольцига уже начало принимать насмешливое выражение, но, похоже, монах вовремя одернул себя, вспомнив о моем замечании, и остался невозмутим.
- Мы используем слово "благодарю" - "vekara". "Святой Боже, благодарим тебя за каждый день, за хлеб, за мир и покой во всех Солнечных Землях".
Я кивнул. Интересно, только мне кажется, что на древнем языке эти слова звучат более возвышенно, или это некая иллюзия таинственности, обусловленная тем, что я не знаю древнего языка?
- Dahare - разговорное слово, его использовали в повседневной беседе, - продолжал рассказывать Ольциг, - поэтому я и удивился, что ты вспомнил его именно сейчас, когда услышать его вряд ли мог. Ты слышал его от призрака в Лэс-Кэрр-Грошморе, верно?
Я огляделся по сторонам. Думаю, что какой-нибудь случайно прошедший мимо альгранец обязательно прислушается к беседе, в которой речь идет про призраков прежней столицы Миянны. Никто, по счастью, не обернулся в нашу сторону, но я все же решил предупредить Ольцига:
- Ты бы говорил об этом чуть тише, dassa.
Монах небрежно кивнул, в глазах его загорелся огонь.
- А что еще он говорил тебе? - с интересом прошептал он, проигнорировав мое замечание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
