Грузной поступью монстр пошёл ко мне. На ходу пригнул голову и опустил гребень к спине — так он демонстрировал покорность. Цепи на его туше гремели и скрежетали.
Он подошёл и остановился. Огромный и израненный.
— Рэ-э-эй! Беги-и-и! — истерично выкрикнул Дарт с края площади.
Я даже не дёрнулся.
Задрал голову и посмотрел в глазницы харпага. Тот тряхнул массивной головой и снова поклонился. Я шагнул к нему, размахнулся и со всей силы вонзил клинки мечей между харпажьей бронёй и цепями на животе. Дёрнул на себя, разгибая звенья.
С грохотом цепи упали к ногам твари.
Харпаг ощетинил пластины чешуи и сбросил с себя багры, освобождаясь окончательно.
— Ты какого хрена творишь?! — не переставал орать Дарт.
Я продолжал смотреть в глазницы монстра.
С хриплым выдохом он повалился передо мной на бок, уронил голову и раскрыл рот. На камни вывалился язык. Длинный и шершавый отросток потянулся к моим военным ботинкам.
Издав жалобный скулёж, будто прося прощения, тварь лизнула мои ноги и втянула язык обратно в рот. Когтистая лапа легла на брусчатку.
На одном из когтей блестела Печать с буйволом.
Я убрал клинки в ножны, склонился над Печатью и обхватил её пальцами. Перед моим внутренним взором пронеслась та самая картина, как Алис Орриван надевает Печать Ронстада на коготь тёмной твари, лишь бы реликвия не досталась мне, ещё более тёмному существу.
Что ж, Алис, хотела бы ты или нет, но добыча всё равно вернулась ко мне.
Я потянул перстень, намереваясь снять его с когтя харпага. Не тут-то было. Перстень сидел на нём, будто вросся. Такое однажды случалось и со мной.
Монстр снова заскулил, будто извиняясь ещё и за заминку, в которой он не виноват.
Я оставил Печать в покое и опять посмотрел в глазницы харпага.
— Значит, ты тоже ему подчиняешься? Что ж ты сразу не дал понять, что снять не можешь?
Харпаг громко вздохнул.
— Ну тогда терпи, приятель, — добавил я.
Затем быстро вынул один из мечей и рубанул по вытянутой звериной лапе.
С первого раза броня не перерубилась. Как и со второго. Клинок беспомощно звенел в моих руках и отскакивал от брони. Харпаг не дёргался и терпел, лишь продолжал поскуливать.
И только с седьмого удара хитиновая чешуя раскололась.
С восьмого — кость хрустнула.
На девятом ударе всё закончилось.
Окровавленный обрубок харпажьей лапы покатился к моим ногам. Монстр завыл, его огромное тело передёрнулось, но он остался лежать на боку и тяжело сопеть. Я же убрал меч в ножны и опустился на колени. Медленно выдохнул и опять дотронулся до Печати с буйволом.
На этот раз перстень легко снялся с омертвевшего когтя.
На месте упущенной Печати со скорпионом в моих руках оказалась Печать с буйволом. Тоже неплохо.
Я поднялся, сжав перстень в кулаке.
— Встань, тёмный стервятник, — обратился я к лежащему харпагу.
Тот навалился на одну здоровую лапу и тяжело поднялся. Вытянулся во весь свой гигантский рост.
Мы опять посмотрели друг на друга.
— А теперь уходи вместе со своей армией, — приказал я. — Забудь о Часе Тишины. Забудь Ронстад. Вообще забудь сюда дорогу.
Харпаг вытянул шею, взглянул на небо и издал протяжный рык. Отовсюду послышалось ответное рычанье, далёкое и близкое, короткое и завывающее, на разные голоса.
Все твари, что сражались на площади, оставили бой и потянулись к монстру с белой отметиной. Теперь их скопилось уже больше, особей двадцать. Они клином встали за спиной своего вожака, а тот опять склонил передо мной голову. Склонил так низко, что коснулся подбородком земли. Остальные твари сделали то же самое.
Потом все они развернулись и, грузно ступая, покинули площадь. По улицам города замелькали тени от их серых тел и гребней. Харпажья армия стремительно оставляла полуразрушенный Ронстад.
Только радоваться было рано.
Уходила лишь одна армия, из монстров. Вторая же, более непредсказуемая и опасная — из людей — подступала к опустевшим городским стенам.
* * *
— Рэй! Охренеть! — Ко мне со всех ног нёсся Дарт. — Они ушли! Ушли, мать их!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он весь был залит кровью. Не только своей, но и харпажьей. За ним бежали несколько адептов, в том числе, его младший брат. Кристофер, кажется.
Я оглядел площадь. Точнее то, что было когда-то площадью.
Она зияла плешинами вывернутой брусчатки. Стены домов пестрели алыми и жёлтыми брызгами, повсеместно валялись тела убитых и брошенное оружие.
У уцелевшей гаубицы, среди гранат, лежал Грегг Ордо с оторванной ногой. Мёртвый. Возле него завывала Джо. Она стояла на коленях, сдавленно рыдала, то падала на тело дяди, то снова поднималась, падала и поднималась…
В чёрном дыму от полыхающих машин я увидел и Хлою.
В разодранной военной форме, вся в крови, она пыталась спасти Габриэль, коллегу из школьного медблока. Хлоя не плакала и не стонала, она с жутким остервенением рисовала над Габриэль руны, много рун, десятки, но вряд ли хоть одна из них бы помогла. Девушка была уже мертва. Как и три другие ведьмы, лежащие чуть дальше.
Больше я ничего не успел увидеть.
Позади, со стороны переулка, раздался громкий и требовательный голос:
— Армия Лэнсома вот-вот войдёт в город! Оставь Ронстад, Теодор! Он уже пал! Вернись к семье!
Я обернулся.
В тени зданий и густых клубах дыма появился высокий силуэт в плаще. Помнится, последний раз его одежду неплохо подпортили пулями. Сейчас плащ, конечно, был новый.
Чёрный волхв больше не скрывал уродливого лица за маской и шляпой. Он шёл вперёд и смотрел мне прямо в глаза. За его спиной покачивалась рукоять громадного меча.
— Какого хрена эта тварь тут делает?.. — пробормотал возле меня Дарт.
— А кто это? — выдохнул его младший брат.
Дарт хотел ответить, но я ухватил его за руку и сказал, скосив взгляд на гаубицу, у которой стенала Джо:
— Повтори трюк Грегга. Стреляй в Херефорда гранатами.
— Понял, — кивнул Дарт без лишних слов.
Он подтолкнул брата вперёд, и они вместе бросились к краю площади. Скорее всего, Дарт даже не знал, как стрелять из гаубицы, но понёсся исполнять приказ, уверенный в том, что справится. На него можно было положиться.
Херефорд в это время приближался.
— Оставь Ронстад, Теодор! — снова выкрикнул он. — Ринги ждут, когда ты к ним выйдешь! Они отправили меня напомнить тебе об этом! Имперская армия уже у ворот!
Я молча покачал головой, и Херефорд остановился.
— Это значит «Нет», Теодор? — с угрозой уточнил он.
Его демонические глаза сверкнули.
— Это значит «Гори в аду, говнюк», но, кажется, я повторяюсь.
Вид я изобразил решительный и даже немного наплевательский, хотя внутри всё напряглось от дурного предчувствия.
Очевидно, что этот бой Херефорд мне уже не проиграет. Его намерения читались на его же безобразном лице. Силы в нём имелось побольше, чем в любом харпаге. Он либо меня о стену зашибёт, либо потащит к Рингам за волосы, как обещал совсем недавно.
Ни того, ни другого не хотелось бы допустить.
Я завёл обе руки за спину, раскрыл ладонь, в которой сжимал Печать с буйволом, и чуть помедлил, прежде чем сделать ещё один шаг, приближающий меня к тьме. Вдохнул. Выдохнул.
А потом без сожалений надел вторую Печать на указательный палец левой руки.
* * *
Боль надломила меня в ту же секунду.
Кодо исчезло.
Я не удержался и упал на колени. Сам не заметил, как уперся ладонями в камни брусчатки и шумно задышал. В глазах потемнело. Навалился сильнейший приступ тошноты. И как бы я с ним ни боролся, изо рта всё равно потекла пенистая и горькая слюна.
Зрение никак не желало восстанавливаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я обхватил лоб ладонью, сухой, твёрдой и ледяной, как у мертвяка.
— Тебе внезапно поплохело, мой принц? — захохотал Херефорд. Через пару секунд он вдруг смолк, после чего спросил уже серьёзно: — Значит, две Печати находятся у тебя. Надо же. И ты их сразу надел. А если б у тебя их было пять?
