Вечер первый, новелла X
Сер Анастаджо, старик, без всякого на то основания стал ревновать свою молодую жену; тогда она, разгневанная и оскорбленная, повела себя таким образом, что все желания ее поклонника исполнились. После смерти мужа, происшедшей от несчастного случая, она вышла замуж за своего друга
Не так давно в нашем городе проживал некий нотариус по имени Анастаджо делла Пьеве. Во Флоренцию он попал еще будучи ребенком, воспитывался в доме Строцци, а когда вырос и стал юристом, был причислен к цеху. Работая во дворце подеста, он со временем разбогател, а когда состарился, то, не имея наследников, решил жениться. Так как он не гнался за приданым, то нашел себе девушку молоденькую, красавицу, благородного происхождения, которой он угодил всем, только не супружеским ложем; остальное она с успехом выпрашивала и выманивала у него, ибо нотариус был без ума от своей жены и обратился в самого ревнивого мужа на свете; он гораздо больше уделял внимания и заботы своей жене, неустанно наблюдая за ней, чем делам с клиентами и поискам работы по составлению договоров.
Молоденькая Фьяметта вскоре поняла болезненные опасения своего мужа и страх, в котором он пребывал постоянно; и так как она была благородной крови и горда, то чрезвычайно разгневалась и решила устроить мужу то, о чем прежде она и думать бы не стала.
Случилось, что соседом делла Пьеве оказался некий врач, недавно приехавший из Парижа, где он изучал медицину. Это был мужчина лет тридцати пяти, довольно красивый и любезный в обхождении. Фьяметта, заметив, что он все время как-то странно на нее поглядывает, любуясь ей, стала оказывать ему знаки внимания. Врач, весьма этим довольный, все чаще появлялся в их доме, а она все радушнее улыбалась ему. И они полюбили друг друга и ничего на свете не желали с такой горячей настойчивостью, как того, чтобы им оказаться вдвоем. Однако достигнуть этого было невозможно, ибо у нотариуса была старая служанка, которую он держал в доме исключительно с той целью, чтобы она весь день следила за госпожой, а ночью он сам оберегал ее. От всего этого Фьяметта и ее возлюбленный Джулио (так звали врача) пребывали в глубочайшем огорчении.
Однако Фьяметта, охваченная нетерпением, решила найти возможность удовлетворить свое желание и, предупредив Джулио обо всем запиской, обдумала хитрую проделку, которая давала им возможность насладиться друг другом.
Итак, в одну прекрасную ночь, во время первого сна, добродетельная супруга принялась громко кричать:
— О господин мой Анастаджо, муж мой, я умираю, горе мне. Умираю… помоги, ради бога!
Муж проснулся, одним прыжком выскочил из постели и, как был, в ночном белье, бросился сзывать людей на помощь; слуги сбежались с зажженными светильниками, готовые помочь, но госпожа их продолжала кричать и жаловаться, что у нее боли по всему телу и вздулся живот.
Служанки стали нагревать тряпки, прикладывая их к ее телу вместе с капустными листьями, и не знали, что еще предпринять, ибо ей это не помогало, а стоны и вопли усиливались; она твердила:
— Горе мне, бедная я, о муженек дорогой, я лопну, меня разрывает, помоги мне, помоги, умоляю… — И при этом взгляд ее был столь безумен, что и вообразить себе это невозможно.
Нотариус плакал от жалости и страха, что она умрет у него на руках и он потеряет ее, и решил пойти за врачом. Чтоб как-нибудь успокоить жену, он сказал ей об этом, на что она ответила:
— Горе мне, иди же ты, бога ради! Да поскорей, поторопись, муженек дорогой, не мешкай, а то будет поздно!
— Не сомневайся, — ответил супруг, — чтоб не терять времени, я сейчас же сам отправлюсь к маэстро Джулио, нашему соседу!
— Поймите, — стонала Фьяметта, — ждать мне нельзя, горе, горе, я умру, ежели он не придет сейчас же и не даст мне лекарства.
Этого два раза не пришлось повторять, нотариус тут же отправился к врачу, который ответил, что готов к услугам, и без лишних слов поспешил в комнату, где лежала страдалица. Доктор поклонился ей и сперва постарался ее успокоить, потом тщательно ее осмотрел, выслушал, ощупал и, обращаясь к мужу, произнес:
— Одно из двух: или она съела нечто ядовитое, или эти страдания происходят от женских органов. Вы должны немедля, ради ее спасения, пойти к ученому аптекарю и заказать снадобье, которое я пропишу. Это наилучшее средство, помогающее отменнейшим образом и как противоядие и от болезней женского организма.
— Ничего нет легче… иду, — ответил муж и прибавил: — А вы позаботьтесь, чтоб мне не опоздать!
— Не беспокойтесь, — ответил врач, — тем временем мы применим обычные припарки, в чем мне поможет эта служанка.
Уходя, синьор Анастаджо сказал:
— Напишите, что нужно.
И доктор, сочинив немыслимый рецепт, велел снести его к тому самому аптекарю, лететь к нему, найти его дома или в аптеке, между тем как он, врач, останется при больной, которая, не переставая, стонала. Когда захлопнулась дверь за нотариусом, она еще удвоила свои жалобы и оглушила своим криком всех живущих в доме. Тогда врач приказал служанкам раздобыть масла и муки для снадобья, заявив, что не видит другой возможности спасти ее жизнь, как только прибегнув к заклинанию, и, снова обратившись к служанкам, он велел принести ему два стакана — один с вином, другой с водой, что и было исполнено. Врач, взяв один стакан в одну руку, другой в другую, стал что-то бормотать над ними, вернее делал вид, что произносит какие-то слова. Засим он подал стаканы Фьяметте: вино в правую руку, воду в левую, и велел ей выпить по четыре глотка из каждого стакана, а служанкам заявил, что, ежели они хотят спасти жизнь своей госпожи, им следует отправиться немедля — одной на чердак, в самое высокое помещение в доме, а другой — в самую глубину его, в подвал, и там произнести четырехкратно все молитвы по четкам в честь четырех евангелистов. Он предупредил служанок, что молитвы надлежит произносить размеренно и полностью и — пока не прочитают всех — они не должны покидать своих мест. Служанки крепко поверили этим словам доктора, они даже охотно им покорились: чего же лучше — без всякого труда исцелить хозяйку, которая кричала не своим голосом, собираясь, по всем признакам, отдать богу душу. Старуха служанка спустилась в подвал, а молодая полезла на чердак, каждая со своими четками. Как только обе служанки были удалены из комнаты больной, доктор Джулио оставил воду, вино и все свои заклинания, а Фьяметта прекратила свои вопли и жалобы, и легко можете себе представить, сколь велико было наслаждение, которое они подарили друг другу.
Тем временем нотариус находился на дороге, ведущей во Фьезоле. От заказа лекарства до его выполнения прошел немалый срок, а сколько еще понадобится времени на дорогу до дому! Он уже не чаял застать жену свою в живых. — А доктор и красавица Фьяметта не раз успели с невыразимым восторгом достигнуть сказочных стран.
Но вот, когда наступило время вернуться служанкам, а также и нотариусу, дама улеглась, как бы погрузившись в глубокий сон, а врач преклонил колени у ее ложа, что-то вычитывая в своей записной книжке. Сначала появилась из подвала старуха, потом и другая служанка — с чердака. Старуха вошла взглянуть, жива ли еще ее хозяйка, и, увидав врача, коленопреклоненного, что-то бормочущего, и хозяйку, лежащую неподвижно, как будто спящую, подумала, что та преставилась, и подняла крик, чтоб, вызвать людей, но врач остановил ее и велел молчать, ибо, сказал он, госпожа выздоровела и просто отдыхает, крепко уснув; затем он обратился ко второй служанке, вошедшей вслед за старухой в комнату, и спросил ее, произнесла ли она все необходимые молитвы; получив утвердительный ответ, он поднялся на ноги, как раз когда Анастаджо стучался во входную дверь, и одна из служанок побежала ему отворять.
Нотариус с лекарством в руках ворвался как безумный, задыхаясь и дрожа от ужаса, что не застанет жену в живых. Джулио поспешил утешить его:
— Ваша супруга вполне излечилась, по милости господней поправилась, и ей не нужны никакие лекарства.
Он рассказал мужу, что; не имея под рукой других средств, он прибег к помощи заклинания. Больная тем временем сделала вид, что проснулась, и, весело улыбаясь, обратилась к мужу, сказав:
— О муж мой ненаглядный, подумай только, что я, твоя Фьяметта, вернулась к тебе из могилы, и возблагодари прежде всего создателя, а затем и господина Джулио.
За этакую милость нотариус принялся благодарить создателя, за ним доктора и от избытка радости захотел подарить ему золотой флорин, но Джулио объяснил ему, что за подобное лечение ему не подобает принимать плату, и после многих уговоров и повторных благодарностей доктор наконец простился и отправился к себе; а нотариус, оставшись с Фьяметтой, отослал служанок на покой и счастливый заснул.
На другое утро Анастаджо должен был идти к проконсулу по делам большой важности. Он встал, как обычно, не беспокоя жены, которая после стольких волнении минувшей ночи отдыхала, что Анастаджо, конечно, считал для нее вдвойне необходимым.
