Невольно вспомнилось, как Фелан скинул меня на руки одного из своих сопровождающих. Не как человека, а как тюк с вещами, нисколько не беспокоясь о том, что я могу упасть и удариться.
— Я погорячился, — коротко ответил Фелан. — Был чрезмерно напряжен, боялся за брата, злился на тех, кто ранил его. А от нее слишком сильно пахло страхом и кровью. Она поранилась, когда пыталась бежать. И я… Я не смог совладать со своим желанием.
— В последнее время ты слишком часто не можешь совладать со своими желаниями, — с нажимом проговорил седовласый. — Плохо, Фелан. Айша права. Твоя эмоциональность и слишком сильная любовь к женскому полу начинают приносить проблемы. С прошлой твоей оплошностью мы до конца так и не разобрались.
И мельком глянул на юношу, о присутствии которого в комнате все словно забыли.
Я тоже посмотрела на него. Успела увидеть, как тот крепко сжал губы, в очередной раз сдерживая какое-то высказывание. Но не пошевелился, не открыл глаз, по-прежнему словно отсутствуя в комнате.
— Прости, отец, — чуть слышно прошелестел голос Фелана. — Я учту твои замечания.
После чего блондин одним быстрым размытым движением пересек комнату и опустился перед креслом седовласого на колени. Потянулся губами к крупному перстню на его безымянном пальце.
Седовласый милостиво позволил ему поцеловать рубин, украшающий кольцо. В свою очередь обнял Фелана за голову и потерся носом об его макушку.
— А теперь иди, — после секундной паузы ласково приказал он. — Верни девочку домой. Она нам больше не нужна.
Я заметила, как Фелан вздрогнул от этих слов. Вскинулся было что-то сказать, но седовласый прижал указательный палец к его губам, запрещая это.
— Иди, — уже тверже повторил он. — И постарайся выспаться. Завтра будет тяжелый день. Мы должны найти и отомстить тем, кто так поступил с Норбергом.
Фелан тяжело поднялся на ноги. Еще раз глубоко поклонился отцу. И неторопливо отправился к двери.
А я опять послушно побрела вслед за ним. Что мне еще оставалось делать? Правда, теперь я ощущала затаенную надежду. Хозяин замка приказал блондину вернуть меня домой. Неужели совсем скоро мое несчастливое приключение закончится?
* * *
В своих покоях Фелан первым делом подошел к столику с напитками и долго придирчиво выбирал бутылку вина. Затем ловким ударом по донышку выбил пробку и сделал несколько глотков прямо из горла, не утруждая себя поисками бокала.
Я нерешительно мялась около дверей. Седовласый хозяин замка сказал, что Фелан должен вернуть меня домой. Когда это произойдет? Говоря откровенно, я бы предпочла отправиться в обратный путь прямо сейчас. Мои родители наверняка с ума от беспокойства сходят. А Генрих…
Ох, Генрих. И я тяжело вздохнула, ощутив, как при воспоминании о женихе мое сердце закололо. Я не могу себе даже представить, как пройдет наша встреча! Наверное, стоит ему все рассказать. Но как, какие слова для этого подобрать?
— Ты никуда не поедешь, — прервал мои раздумья Фелан. Глянул на меня через плечо и опустился в кресло, держа в руках початую бутылку вина. Ухмыльнулся, добавив: — По крайней мере не в ближайшие дни.
— Но почему? — гневно вскинулась я. — Ваш отец сказал…
— Виер Алисандр Клинг, мой отец, далеко не тот человек, всем словам которого надлежит верить, — перебил меня Фелан. Подумал немного и негромко добавил: — Точнее, как раз человеческого в нем почти совсем ничего нет.
Я озадаченно промолчала. Что он хочет этим сказать?
— Ты думаешь, мой отец пожалел тебя, раз приказал вернуть домой? — Фелан сделал еще один глоток из бутылки и небрежно утер губы рукавом белоснежной рубашки, не обращая внимания, что тем самым пачкает ее. — О нет, глупый наивный олененок. Ему плевать на тебя. Полагаю, он уже забыл о твоем существовании, стоило тебе выйти за порог комнаты. И лишь то, что ты не дала Норбергу умереть, спасло тебя от смерти прямо там от его рук. Он не любит, когда простые смертные по тем или иным причинам попадают в наш замок.
— Ну и пусть, — рискнула я подать голос. — Пусть он забыл обо мне. Оно и к лучшему. Я хочу домой и хочу забыть это, как страшный сон!
— Если ты отправишься домой, то именно что забудешь все, — подтвердил Фелан, не сводя с меня блестящих от непонятного возбуждения глаз. — Мне придется стереть тебе память.
Наверное, глупо, но я даже обрадовалась его словам. Стереть мне память… Значит, я больше не буду вспоминать ту проклятую поездку и ощущение чужого тела во мне. Как здорово!
По лицу Фелана проскользнула быстрая недовольная тень, будто его чем-то задели мои мысленные рассуждения. Неужели обидно слышать, что я далеко не в восторге от всего произошедшего? Ну уж простите, господин хороший, я не отношусь к тем девушкам, которым нравится насилие по отношению к ним.
— Всем женщинам нравится подчиняться, — негромко, будто беседуя сам с собою, произнес Фелан. Поднял бутылку на уровень глаз и посмотрел на меня через переливы алого, продолжив: — У кого-то из вас эта потребность выражена сильнее. Кто-то борется с собою, изо всех сил пытаясь совладать с природным инстинктом. Но факт остается фактом. Или осмелишься утверждать, что не получила удовольствия и мне послышались твои стоны наслаждения?
Я зло скрипнула зубами. Какой невыносимый тип!
— Впрочем, сейчас речь о другом, — проговорил Фелан, едва заметно улыбнувшись в ответ на мои мысли. — Неужели ты не слышала, что я сказал отцу? Норберга будут искать. След приведет преследователей в твой крохотный городок, где он оборвется. Некоторое время все внимание наших врагов будет приковано к твоей деревне. Естественно, они услышат занимательную историю про пропавшую девушку. Если к тому моменту ты вернешься домой, то с тобой обязательно захотят встретиться. И вот тут-то ты попадешься, потому что на тебе запах Норберга. Ты поделилась с ним кровью. Причем сделала это добровольно. Отныне вас связывают незримые, но очень крепкие нити, и скрыть это невозможно никакими заклятьями. Да, ты ничего не сможешь рассказать преследователям, потому что ничего не будешь помнить. Но бытует мнение, что боль или сильное эмоциональное потрясение способны разрушить блок. Уверен, сначала на твоих глазах убьют всю твою семью. Потом примутся за тебя. Будут убивать долго и очень мучительно, добиваясь ответов на свои вопросы. Но даже если вдруг под пытками ты что-нибудь и вспомнишь, в чем лично я сильно сомневаюсь, потому что стирать память умею на «отлично», то твоя информация не будет представлять особой важности. И тебя добьют, чтобы не оставлять свидетелей. — Сделал паузу и почти беззвучно добавил: — По крайней мере, я бы поступил именно так.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
