Аиша улыбнулась ему, он потянулся и спрыгнул на землю, любовно обвиваясь вокруг её щиколоток. Она подняла его и прижала к груди. Том громко замурлыкал и мягко боднул её голову.
Она поглядела на солому под скамьей, где обычно спал Али, там было пусто.
— Где Али? — спросила она кота. — Он уже должен быть дома.
Она тихонько постучалась в заднюю дверь. Они с Али редко заходили в дом, Омар не разрешал им. Если Лейла подбирает на улице грязных нищих, пусть дурит, но они не должны появляться в его доме, и он ни гроша не потратит, чтобы накормить или одеть их.
И потому Аиша и Али спали на соломе под скамьёй. Это было не так уж и плохо. Зимой, когда было холодно, они спали рядом с печкой, которая сохраняла тепло после дневной работы, а Том спал в ногах Аиши, согревая их. Летом же снаружи было прохладнее, чем внутри. И в любом случае, это было гораздо лучше, чем спать на улице.
Лейла открыла дверь. Её разбитая губа покрылась засохшей коркой крови.
— Что случилось? — спросила Аиша. Как будто сама не догадывалась.
После пятнадцати лет замужества муж Лейлы вернул её брату, Омару, как ненужную вещь. Он развёлся с ней из-за её бесплодия. Это стало концом всех мечтаний Лейлы, так как бесплодная женщина никому не была нужна. Теперь ей пришлось жить в одном доме с Омаром, глупым, ленивым и себялюбивым человеком.
Аиша презирала его. Он обращался с Лейлой, как с рабыней, словно бесплодие сделало её недостойной называться человеком.
Лейла покачала головой.
— Ничего. Но он забрал все деньги. А сегодня была хорошая выручка.
Аиша заглянула в дом.
— Он ушёл?
— О, да, мы его не увидим, пока он не спустит все деньги в борделе, — она кинула на Аишу безнадёжный взгляд. — Мы никогда не сможем вырваться отсюда. Никогда.
— Нет, сможем, — ответила Аиша резко и стала вынимать кирпич в дальнем углу печки. — Он ведь не знает, про этот тайник, не знает, верно? И если он забрал все твои деньги, у меня есть что добавить.
Она вытащила незакреплённый кирпич и извлекла из открывшейся пустоты маленький кожаный кошель, сунула туда горсть монет и затолкала его обратно в тайник.
— Ну вот, теперь у нас денег больше, чем вчера. И мы на шаг ближе к Александрии.
Это была их мечта — накопить достаточно денег, чтобы сбежать из Каира. И начать всё заново в Александрии. Омар никогда не смог бы найти там Лейлу, и никто не искал бы там Аишу. Они были бы свободны. Они могли бы снять дом и построить там печку — такую же, какая была у них здесь. Люди в Александрии ели бы пироги Лейлы с таким же удовольствием, как и в Каире.
И без Омара, который крал их прибыль, кто знает, чего они могли бы достигнуть? Может быть, даже хватило бы денег, чтобы отдать Али в ученики, и таким путём удержать его от улицы и неприятностей.
— Лейла, Лейла, ты здесь? — раздался голос соседки.
Они открыли дверь.
— Вы слышали? Али поймали. Мне сейчас сын сказал, — запричитала соседка.
Лейла издала тихий, исполненный боли звук.
— Поймали? Кто? Что произошло? — спросила Аиша резко. У соседки была привычка преувеличивать и драматизировать события.
— Али пытался ограбить чужеземца, — объяснила женщина. — Но человек поймал его и забрал с собой.
— О, Боже! — она сразу поняла, кто был этот чужеземец, и что Али пытался украсть. — Маленький дурак.
— Ему отрубят руку, — прошептала Лейла с посеревшим лицом. — Он станет калекой, нищим…
— Если бы его поймали стражники паши, то точно бы так и случилось, — согласилась соседка. — Но его забрал чужеземец. Кто знает, что чужеземцы делают с ворами?
— Это хорошо, — проговорила Аиша, но голос её звучал более уверенно, чем сама она себя чувствовала. — Его могут побить, но рука его будет в безопасности. Англичане не отрубают детям руки, — сказала она, надеясь, что слова её соответствуют истине.
Она повернулась к соседке:
— Где чужеземец схватил Али?
— На розовой вилле на том берегу реки. Там растёт большой платан.
Прежний дом Аиши. Она не была там с тех пор…
— Я знаю, где это, — произнесла она. — Я пойду туда и верну Али.
— Но как? — спросила Лейла. — У нас нет денег, чтобы заплатить за него, а Омар не даст …
— Я смогу проникнуть в дом так, что англичанин и не заметит. Найду Али и выкраду его.
— Но …
Лейла бросила взгляд на соседку.
— Всё будет в порядке, — ответила ей Аиша. — Ещё есть время, прежде чем закроют ворота.
Согласно указу паши как средство одновременно и против чумы, и против преступности в каждом квартале Каира, в конце улиц, были установлены ворота, которые на ночь запирались. Люди могли попасть по ночам из квартала в квартал только с разрешения стражников, охранявших ворота. Дополнительным указом также требовалось, чтобы ночные пешеходы носили с собой огонь — факелы или фонари. Предпринятые меры значительно сократили преступность. Что касается чумы, это был другой вопрос.
— Я отправлюсь к дому англичанина и дождусь темноты. Не волнуйся, Лейла, мы с Али будем дома уже на рассвете.
Аиша сняла с крюка, вбитого с внутренней стороны стены, огораживающей двор, свёрнутую веревку и обмотала её вокруг своей талии.
Она всегда носила с собой нож, спрятанный под рубашкой на груди. Теперь она обвязала тряпку вокруг ноги, пониже колена, примотав таким образом другое оружие — тонкий кинжал. Она надеялось, что ей не придется воспользоваться ни одним из них.
Лейла обняла её.
— Да хранит тебя Аллах!
Аиша кивнула. Ей никогда не приходилось убивать, но она убьёт англичанина прежде, чем позволит схватить себя.
Ловушка была установлена. Мальчик спал. Рейф поднялся со стула возле кровати и тихо вышел, прикрыв за собой дверь.
Он стоял в проёме распахнутой французской двери, всматриваясь в бархатную ночь, и глубоко дышал. Месяц бросал слабый свет сквозь тонкую вуаль облаков, превращая реку внизу в переливающийся шёлк. Влажный вечерний воздух приятно обтекал прохладой. Слабый бриз шевелил листья старого платана, и Рейфу казалось, что он чувствует слабый пряный аромат пустыни. Переполненный, грязный и пыльный город казался теперь далёким, словно находился в другом мире, а не в полумиле отсюда.
Днём прежний дом сэра Генри Клива имел вид грустной, несколько потёртой элегантности, ночью же он становился воплощением красоты и очарования. Цикады неистовствовали в кустах, и аромат дамасских роз долетал до него снизу из внутреннего дворика.
Почти жаль превращать такую красоту в ловушку. Почти. Но кто-то следил за ним весь день, он знал это. Он чувствовал слежку, когда его волосы шевелились на затылке под чьим-то пристальным взглядом.
