— Скажи своей учительнице, — посоветовала Ливия.
Бобби с презрением посмотрел на нее.
— Да я сказал, она обещала поговорить с ним. Только без толку. Он колотит меня, когда она не видит.
— Драчунов уговорами не проймешь, — раздался голос Конела снизу.
Ливия повернулась к лестнице и взглянула вниз. Конел стоял внизу весь залитый солнечным светом, лившимся из окна. Почему-то он напомнил ей новогоднюю елку. Ее новогоднюю елку, вернее, новогодний подарок ей. Обвязанный алой ленточкой. Она прищурилась, представив, что на Конеле ничего нет, кроме алой ленточки. Неясно только, куда ее привязать? На его широченную грудь? Или пониже? В качестве фигового листка…
— Это кто? — шепотом спросил Бобби, прервав ее фантазии.
Ливия вздрогнула и попыталась взять себя в руки, что становилось с каждым разом труднее.
— Это мой друг, Конел Сазерленд.
Бобби во все глаза глядел на Конела.
— Какой он большой! Будь я такой, попробовал бы Майк лезть ко мне!
— А ты дай ему сдачи, — посоветовал Конел.
— Ма говорит, что драться нельзя, — мрачно откликнулся Бобби.
— Ох, чуть не забыла! Мама просила тебя прийти, — вспомнила Ливия.
Бобби без особого энтузиазма поплелся к лестнице. Внизу он остановился, потоптался на месте и крикнул вверх:
— Не забудьте, что вам надо в воскресенье уезжать, а то я терпеть не могу спать с мамой и папой. Он храпит.
— Даю слово, — заверила его Ливия.
Насколько, оказывается, все в ее семье несдержанные. Раньше ей это не приходило в голову, а сейчас она вдруг посмотрела на все глазами Конела. Что тот о них подумает? Наверное, в его семье все по-другому. Судя по его манерам и взглядам на жизнь, он из приличной, культурной, высокообразованной семьи.
Распахнув дверь, Ливия застыла на пороге, уставившись на огромную двуспальную кровать, занимавшую чуть не все пространство комнаты.
Она вся напряглась, почувствовав за спиной Конела. Как бы она хотела разделить с ним эту постель! Но в то же время другое чувство предостерегало ее от необдуманных шагов, из-за которых она могла бы все потерять.
— Не гляди столь обеспокоенно. Я не такой уж сексуальный маньяк, чтобы нападать на женщин, — проговорил Конел, с грохотом швырнув чемоданы на пол.
От затаенной боли, прозвучавшей в его голосе, сердце у Ливии словно оборвалось.
— Меня беспокоит не это, — искренне отозвалась она. — Меня беспокоит, что ты об этом подумал.
— О чем это ты? — хмуро спросил Конел.
— Я боюсь, что ты подумал, будто я все нарочно подстроила, — сказала она, махнув рукой на комнату. — Я прекрасно понимаю, что ты слишком привлекателен как мужчина, чтобы грубо лезть к женщинам.
От ее слов у Конела немного полегчало на душе. Интересно, она действительно считает его привлекательным или говорит так, чтоб немного успокоить его? Он посмотрел в ее голубые глаза и мгновенно утонул в их глубине. Ему захотелось обнять ее и крепко прижать к себе, чтобы ее обнаженное тело приникло к его телу, а он осыпал ее поцелуями. И чтобы при этом смотреть ей в глаза и ждать, когда они затуманятся.
— Ах, вот как, — протянул Конел, не отрывая от нее своего взгляда. — С чего это ты взяла? — продолжал он, полагая, что лучше поддерживать тему привлекательности и секса: все-таки ближе к делу.
— Что взяла? — недоуменно переспросила Ливия.
— Почему ты считаешь, что я привлекателен?
Ливия открыла было рот, но промолчала. Что она может сказать? Я с ума схожу от одной мысли о тебе, от выражения твоих глаз, от твоего ума и чувства юмора, от всех твоих причуд. Все уик-энды я часами рисую тебя в самых соблазнительных позах, чтобы хоть как-то насытить свое воображение. Но только, честно говоря, все это впустую. Признание в своей безответной любви было бы не только унизительным, это звучало бы, словно из уст девчонки. Вот уж воистину история несчастной девочки, которая по уши влюбилась…
— Даже не могу сказать, что в тебе особенно привлекательно, — раздумчиво протянула она.
— Скажем, мои бицепсы, — предложил он.
— О твоих физических данных я как-то не особенно задумывалась, — соврала она, с опаской заметив лукавый блеск в его глазах.
— А напрасно, — сказал он с наигранной серьезностью. — Физические данные играют важную роль в отношениях, даже притворных. Можешь потрогать мои мускулы, чтобы по достоинству оценить их.
Это он ей говорит! Ей, которая и так уже сотворила из него кумира!
Медленно, оттягивая момент, она стала приближаться к нему, пока глаза не уперлись в свитер. Да, мускулатура у Конела хоть куда. Просто фантастика! Он весь такой: крепкий, надежный. Он не из тех, кто отдается порывам и тут же охладевает. Для женщины Конел Сазерленд, конечно, редкостная находка. Такой не бросит и не сбежит при первых трудностях.
Только какой ей толк от всего этого, если она не может убедить его изменить свое отношение к браку? А та блондинка, которой он купил обручальное кольцо? Ведь он собирался на ней жениться.
— Есть жалобы на мое сложение? — раздался голос Конела.
Нет, с этим все в порядке. Ливия с трудом отогнала от себя мысли о прошлом. Надо думать о настоящем или, вернее, о будущем.
— Впрочем, может, ты из тех женщин, которые не придают особого значения физической силе?
Ливия не знала, что и ответить. Сказать, что физическая сила для нее главное, было бы пошло. Но ведь так оно и есть. Да плевать, в конце концов, пошло это или нет! Никто в этом мире не совершенен.
— Может, ты из тех женщин, которым в мужчине подавай ум? — ехидно продолжал Конел, явно подначивая ее.
Затем вдруг протянул к ней руки и привлек к себе. Застигнутая врасплох, Ливия оказалась крепко прижатой к его груди, и голова ее закружилась от исходящего от него жара. Ей оставалось только смириться и расслабиться, отдавшись горячей волне, поднимавшейся откуда-то снизу.
— Зачем ты это сделал?
— Думай, думай, женщина! Что лучше: болтливый тип или сильный и немногословный?
Ливия глубоко вздохнула, и запах его одеколона ударил ей в ноздри. Такой приятный запах. Как будто лимоном пахнет. Она любила аромат лимона. И вообще все лимонное. Лимонные ириски, лимонный пирог, лимонный мужчина…
Интересно, может, Конел и на вкус как лимон? Она повела носом по его шее и улыбнулась, почувствовав, как он напрягся. Расхрабрившись, она коснулась языком его кожи. Он еще крепче сжал ее. Если она так дуреет от него, нет ничего удивительного, что и его тело отзывается на ее ласки.
— Ливия, — раздался над ее ухом голос Конела, когда она снова поцеловала его в шею.
Вовсе он не лимонный на вкус, скорее соленый. Она провела руками по его груди, пьянея от ее удивительной лепки. Да, Конел Сазерленд — идеал мускулистого мужчины. Он воплотил в себе все ее эротические фантазии.
