Теперь, когда у меня было собственное хранилище данных со всей информацией, необходимой на текущий момент, я предпочла каюту. Не надо следить за лицом, никто в самый неподходящий момент не посягнет на здоровый энтузиазм. Да и узнала я уже достаточно, чтобы сделать вывод – пора отступать на заранее подготовленные позиции.
Сложившаяся ситуация воспринималась как патовая – клеймо на мне поставлено, все попытки доказать, что я не собиралась посягать на их секреты, не могли ни к чему привести.
Как говорил Ровер: «Заигрались!» Это когда каждая последующая версия становилась еще более безумной, чем предыдущая.
Нам Странник долго развлекаться не позволял, лишь слегка подебоширить. Развивать фантазию не запрещал, но ценил и свое, и чужое время. Здесь же явно не хватало кого-нибудь мудрого, чтобы грохнуть кулаком по столу и язвительно уточнить, какой белены объелись, выдавая столь откровенную галиматью.
Я предполагала одно из двух: или все разумные остались там, откуда крейсер начал свой полет, или… находились уже на Зерхане. Я предпочла бы второй вариант, он не исключал шанса разойтись мирно.
Была у меня и еще одна, настолько пугающая версия, что я предпочитала придержать ее на крайний случай. Я допускала, что вполне могу чего-то не понимать.
Это было значительно хуже, чем заигрались.
Мысли о происходящей вокруг меня основной работе нисколько не мешали. Привычное состояние.
Благодаря принятому решению к полуночи я уже прекрасно ориентировалась в главном портовом городе Зерхана – Анеме, где и засекли присутствие Горевски. К семи утра еще в двух: Корхешу и Сомту.
Вместо обеда, ужина и ночного перекуса использовала собственный аварийный запас – криосмесь плодов, орехов и зерна. Все, что требовалось – залить водой и дать набухнуть. И для фигуры полезно, и силы восстанавливает. Идти в столовую не только не хотелось, но и не имело смысла. У меня еще оставалась надежда, что парни вокруг меня, ищущие во всем подвох, одумаются и придут к правильным выводам.
Так это или нет, узнать только предстояло, а пока… Работа, работа и еще раз работа.
Многие из наших себя так не истязали, достаточно полевого интерфейса, в который загружались все необходимые данные, и в любом месте изученной галактики будешь чувствовать себя, как в трех соснах. Не заблудишься.
Я же предпочитала действовать иначе, без поддержки не обходилась, но рассчитывала в первую очередь на себя. В экстренных случаях значение имели и доли секунды и то, насколько естественно ты себя ведешь.
Заснула я уже после утренней смены вахт, отправив предварительно Шаевскому сообщение, чтобы не смел меня будить. Плана, как убедить его в моей безопасности, я так и не придумала, ну и посчитала, что самое лучшее – как можно меньше напоминать о себе. На то, что забудут, – не рассчитывала, но где-то в глубине души продолжала верить в чудо.
Предчувствующий будущие проблемы организм решил взять свое, выпала я из действительности, стоило только голове прикоснуться к подушке.
Сигнал вызова прозвучал, когда я «брала» Горевски. Идеально чисто, без малейшего выстрела. Что произошло, Валесантери понял, когда было уже поздно.
– Ну и кому…
Мое недовольство было объяснимо, но пришлось заткнуться. С экрана внутренней связи на меня, мило улыбаясь, смотрел Истер.
– Я прошу меня извинить, но ваша грозная начальница потребовала немедленно предоставить ей свою лучшую журналистку. Обещала страшные кары, если мы не управимся за пятнадцать минут. Не знаю, что уж о нас подумала, но когда я объяснил, что вы еще спите, едва не убила взглядом.
– Эта длинная речь означала просьбу как можно скорее вас спасти? – не удержалась я от насмешки. То, что я в маечке с тоненькими бретельками, одна из которых скатилась с плеча, а он в наглухо застегнутом кителе, меня нисколько не смущало.
– Вы не только опасная женщина, но и очень проницательная, – чуть слышно произнес в ответ он. И добавил одними губами: – Моя госпожа.
Сладостная волна прошлась по телу, заставив вспомнить, что ко всему прочему я еще и женщина, представить, как его губы едва касаются кожи. Не поцелуй – игра, отдающая огненно-морозным ознобом.
– Я буду готова через семь минут, можете отправлять ко мне Шаевского, – не убрав с лица улыбки, отозвалась я.
Каптри – экземпляр, конечно, интересный, но лишь способом действий. В паре с Виктором он смотрелся вполне органично.
– Он уже подпирает дверь вашей каюты, – фыркнул тот и отключился, успев заговорщицки подмигнуть.
Будем считать, что ему повезло – моя ответная гримаса была не столь безобидной.
В семь минут я, естественно, не уложилась. Еще три потратила на то, чтобы закинуть пару ложек сухой смеси и запить все это половиной стакана воды. Настаивать было некогда, а сомнения, что завтракать-обедать мне придется не скоро, присутствовали.
Взгляд Шаевского, которым он меня окинул, когда я появилась, был далек от успевшей стать привычной бесстрастности.
– Провоцируете?
От улыбок уже болели скулы, но ситуация требовала напрячься. Получилось криво и язвительно.
– Кто-то уверял, что был в команде Майского. Могли бы и вспомнить, что я предпочитаю в одежде именно такой стиль.
Душой я не покривила, на мне были удобные эластичные брючки, нисколько не стесняющие движения, футболка с длинным рукавом и высокие ботиночки на шнуровке. Имитация, но уже несколько лет подряд не выходили из моды.
– В прошлый раз вырез вашей блузки не казался столь глубоким, – вскользь заметил Виктор и, не дожидаясь моей реакции, направился в сторону лифтовой шахты.
Хоть и могла сказать, что разница между блузкой и футболкой ему явно не известна, последнее слово предпочла оставить за ним. Только усмехнулась про себя: в эти игры я уже давно не играла.
В отличие от недовольного Шаевского Истер был рад моему появлению, еще раз подтверждая появившуюся у меня мысль о работе в паре. Этот вариант был вполне реальным: один усиленно пытался вызвать у меня раздражение, второй – расположить.
Указав на тот же терминал, за которым я сидела и вчера, сам Ромшез отошел к Виктору. Их разговор меня интересовал, но значительно меньше, чем срочный вызов от мнимой начальницы.
Когда подключилась к уже активированному каналу, Вали фурией металась по кабинету. Судя по царящему вокруг нее беспорядку, продолжалось это довольно долго.
– Ты решила отказать мне в работе? – вяло поинтересовалась я, когда она развернулась, чтобы вновь прорысить в мою сторону. – Или не знаешь, как сказать, что тебе не дали доступ к архиву?
Версия подруг рассыпалась на глазах. Впрочем, кто утверждал, что две стервы не могут найти общий язык?!
Прежде чем остановиться, Валенси успела сделать еще несколько шагов. Правда, уже в другом темпе.
– Ну, не дали, – прошипела она. – Сама немаленькая, разберешься. Я тебе хорошие кредиты за то и плачу, чтобы ты решала свои проблемы.
Я удивленно вскинула бровь, украдкой бросив взгляд на стоящую у командирского терминала парочку. Те продолжали увлеченно разговаривать, не обращая на меня ни малейшего внимания.
Хотелось в это поверить, но я не торопилась идти на поводу собственных желаний. Серое мерцание защитного поля закрывало рабочий экран Истера.
– Тогда я просто и не знаю, что подумать! – облокотилась я на стол. Садиться не торопилась, оставляя себе простор для наблюдения.
От ее ответа зависело многое. То, что все шло не так, как хотелось бы Роверу, было уже понятно, достаточно посмотреть на Вали, но вот что конкретно?!
– Тварь! Он мне изменил! – прорычала Валенси.
Сказанное оказалось столь неожиданным, что я отшатнулась от экрана. Мое движение приметил Истер, повернулся, вопросительно приподнял бровь. Я была настолько ошеломлена, что не ответила даже успокаивающей улыбкой.
А Вали продолжила:
– Да с кем?! С той потрепанной шавкой, моей же секретаршей!
Выдохнув сквозь стиснутые зубы, заставила себя не стиснуть кулаки. А так хотелось!
Среди кодовых фраз известие об измене стояло наособицу. Мы все молили наших ангелов-хранителей, чтобы не довелось услышать. Еще бы, кому хотелось, чтобы тебя с потрохами сдали какой-нибудь спецслужбе.
Ровер это сделал.
Понятно, не по собственной воле. Чтобы Странник пожертвовал кем-нибудь из нас, его надо было загнать в угол. Но все равно обидно.
Можно было поискать в произошедшем и хорошее. В таких случаях действовал принцип: ты – мне, я – тебе, но… до второй части надо было еще дожить.
Как оказалось, переживать я начала раньше, чем стоило. Валенси шагнула прямо ко мне – бешеный взгляд, взъерошенные волосы, тяжело вздымающаяся грудь…
Мастерское исполнение! Подобной экспрессии невозможно было не верить.
– Отомсти им за меня! Отомсти! Чтобы запомнили до конца жизни…
