— Это в порядке вещей — начало слуха выяснить невозможно, — подтвердил Куай-Гон.
— Может быть, злоумышленник на это и рассчитывает. Хочет, чтобы мы думали, будто речь идёт именно об угрозе извне.
Включилась система связи, и негромкий голос настойчиво повторил: «Код четырнадцать, код четырнадцать».
— Это сигнал от Йоды, — сказала Талла. — Что-то случилось.
Оба рыцаря-джедая повернули назад, и сейчас Талла взяла Куай-Гона за руку, чтобы идти быстрее.
— Мастер Талла! Пожалуйста, помедленнее! — воскликнул Ту-Джей мелодичным голосом. — Я должен помочь вам!
— Да пропади ты! — бросила Талла через плечо. — Я спешу!
— Я не могу пропасть, сэр, — отвечал Ту-Джей, торопясь за ними. — Я дроид-проводник.
Куай-Гон и Талла быстрым шагом вошли в небольшой зал для переговоров, где они обычно встречались с магистром Йодой, если требовалось обсудить новую информацию. Этот зал был самым безопасным помещением в Храме: он был оборудован системой сканирования и постоянно проверялся устройствами слежения.
Когда они вошли в небольшую белую комнату, Йода уже ждал их.
— Дверь закроется примерно через две секунды, — сообщил Талле проводник.
— Ту-Джей! — нетерпеливо воскликнула Талла.
— Я подожду в коридоре, сэр, — ответил дроид.
Дверь с шорохом закрылась за ними.
Йода выглядел очень встревоженным.
— Плохие новости имею я, — сказал он. — О пропаже ещё одной должен сообщить. Кристаллы огненные целительные украдены на сей раз.
— Кристаллы? — не веря себе, переспросил Куай-Гон. — Но они же охраняются строжайшим образом!
Талла тяжело вздохнула.
— Кто знает об этом?
— Совет только, — сказал Йода. — Но боимся мы, что за пределы Совета выйдет это.
Всякий раз, когда Куай-Гон думал, что хуже просто быть не может, это происходило. Каждая новая кража оказывалась серьёзнее предыдущей. Чем же это закончится?
«Тут есть определённая система, — думал Куай-Гон. — Всё это явно спланировано, а не случайно». Сейчас вор нанёс удар в самое сердце Ордена. Целительные огненные кристаллы были сокровищем джедаев тысячи лет. Они хранились в зале для медитации, который был открыт для всех учеников. Эти кристаллы освещали и обогревали зал своей внутренней энергией. Вделанные в несущие стены, они были источником неугасающего огня. Когда ученики увидят, что кристаллы украдены, это, несомненно, поколеблет их веру в незыблемость Ордена. Возможно, оно заставит их усомниться в силе самой Силы…
— Найти того, кто сделал это, должны вы, — сказал Йода. — Но ещё более важное кое-что найти вы должны.
— Что же, учитель Йода? — спросила Талла.
— Узнать, почему происходит так, необходимо, — быстро проговорил Йода. — Боюсь я, что в «почему» причина наших бед заключается.
Йода удалился. С шорохом закрылась за ним дверь.
— Какой наш первый шаг? — спросила Талла у Куай-Гона.
— Моя комната, — ответил мастер Джинн. — Я оставил кое-какие записи у себя в блокноте. Отныне мы должны держать всю информацию по этому делу в голове. Если целительные кристаллы оказались в руках злоумышленника, то уж наши вещи…
Куай-Гон и Талла вошли в его комнату. Куай-Гон беспокоился, не пропал ли его блокнот, но тот был там, куда он его положил, в тумбочке возле кушетки. В Храме не было ни замков, ни сейфов…
— Всё в порядке, — сказал рыцарь. — Вернёмся к…
Он не окончил фразы, взглянув на Таллу. Та совсем не слушала его. Она стояла посреди комнаты, в состоянии самой напряжённой концентрации. Куай-Гон стал ждать, не желая прерывать её поиск.
— Ты чувствуешь этот запах? — спросила она. — Здесь кто-то был, Куай. Здесь твой запах и чей-то ещё… Злоумышленник.
Куай-Гон обвёл взглядом комнату. Всё было как всегда. Он включил свой блокнот. Все его зашифрованные записи были на месте. Заметки по опросу учеников, меры безопасности… Мог ли кто-либо взломать код и прочесть их?
Это было не так уж важно. Мастер Джинн не записывал никаких догадок или выводов, только факты. Но без сомнения, кто-то здесь рылся.
И вдруг Куай-Гона осенило. Талла повернулась к нему, чувствуя перемену в его настроении. Все с большей и большей силой проявлялась в ней эта способность — ощущать, не видя.
— Что?.. — спросила она.
— Ты только что нашла способ, как можно поймать этого вора, — ответил Куай-Гон.
9.
Оби-Ван, Сериза и Мават вышли из туннеля всего за один квартал от Зала Памяти. Кеноби оповестил всех членов Группы Безопасности, чтобы они ждали его там. Он не хотел применять силу, однако демонстрация оружия могла оказаться полезной. Столкновения нужно было избежать любой ценой.
Но они пришли слишком поздно. Молодые и Старшие уже вовсю выясняли отношения.
Вехутти и его сторонники образовали живую цепь вокруг Зала. Они стояли плечом к плечу перед Нильдом и его товарищами.
По всей видимости, Нильд уже пытался приступить к разрушению склепа — до того, как Старшие перехитрили и обошли его. Несколько надгробий уже было вытащено наружу и повреждено.
Спидеры с отбойными молотками и другими инструментами стояли по другую сторону толпы взрослых. Очевидно, Вехутти и Старшие намеренно встали между Нильдом и его машинами.
Сериза и Оби-Ван поспешили к Нильду.
— Вы только гляньте на них, — с отвращением глядя на взрослых, буркнул он. — Готовы защищать свою ненависть собственной жизнью.
— Слушай, Нильд, дело плохо, — сказал Оби-Ван.
— Благодарю за информацию, — саркастически выговорил Нильд, а потом вздохнул. — Да вижу я, что всё плохо. Почему, спрашивается, я стою тут без дела? Если мы применим силу, чтобы прорваться сквозь них, они будут стрелять нам в спину. Но не можем же мы допустить, чтобы они одержали верх! Мы должны уничтожить Зал.
— Зачем? — спросила Сериза.
Нильд поднял голову.
— То есть? Ты сама знаешь зачем.
— Думала, что знаю, — сказала девочка. — Но тут надо очень хорошо подумать, Нильд. Разумно ли уничтожать единственное место, где ещё сохранилась наша история?
— История смерти и уничтожения!
— Это так, — признала она. — Но это наша история.
Нильд непонимающе посмотрел на Серизу.
— Не могу поверить, что это говоришь ты, — пробормотал он.
— Нильд, мы должны считаться с требованиями жителей Зеавы, — вставил слово Оби-Ван. — Когда я сказал, что дела плохи, я имел в виду кое-что более важное, чем разрушение этого Зала. Если ты пойдёшь на применение силы, об этом сразу узнает весь город. Люди уже недовольны нашей властью. В домах нет тепла, а ведь пришла зима! Они хотят видеть, как что-то восстанавливается, а не разрушается дальше!
Нильд перевел взгляд с Серизы на Оби-Вана, не веря своим ушам.
— Да что с вами, о чём вы думаете? Неужели мы так быстро пойдём на компромисс?
— Разве идти на компромисс — это так плохо? — спросила Сериза. — Благодаря компромиссам целые цивилизации живут в мире!
Она положила свою ладонь на руку мальчика:
— Позволь Вехутти на этот раз сохранить лицо.
Он отрицательно качнул головой.
— Нет. И с каких это пор ты переживаешь, как бы твой отец не потерпел поражения? Всю войну тебе до этого не было дела! Ты столько раз стреляла по Старшим! Ты ведь и его могла убить, если б захотела!
Казалось, этими словами он дал Серизе пощёчину. Девочка отвернулась.
— Послушай, Нильд, — обратился к нему Оби-Ван. — Речь сейчас не о Вехутти. Мы все хотим сделать как можно лучше для Зеавы. Вот о чём речь, вот что мы должны обговорить! Нужно вынести этот вопрос на голосование. Разве не для этого мы установили систему правительства? Тебе самому нужен совет, как быть. Вспомни, ты же сам не хотел единоличной власти…
Взгляд тёмных глаз Нильда был хмурым.
— Хорошо. Я не могу выступать против вас обоих.
Сериза умоляюще посмотрела на него.
— Мы не выступаем против тебя, Нильд. Мы остаёмся вместе с тобой.
Она повернула к нему свою ладонь. Он сделал вид, что не заметил этого, повернулся и ушёл с гордо поднятой головой. Он дал распоряжения своей команде, и через минуту ребята пошли за ним с недоумением на лицах. Они ещё никогда не видели, чтобы Нильд кому-нибудь уступал.
Старшие разразились ликующими криками. Зычный голос Вехутти ревел: «Мы победили!»
На лице Серизы отразилось беспокойство, когда она взглянула на своего отца.
— Думаю, что я допустила ошибку. Нельзя было спорить с Нильдом перед ними.
— Вряд ли у нас был выбор, — сказал Оби-Ван, хотя и он с беспокойством следил за ликованием Старших. Зная Вехутти, можно было предположить, что отец Серизы уже представит этот инцидент как большую победу и использует в собственных интересах.
Вехутти вдруг обернулся и, глядя поверх толпы, посмотрел на Серизу. Их глаза встретились. Оби-Ван увидел, как хвастливое выражение сошло с его лица, когда он увидел дочь, а во взгляде появилась нежность.
«В конце концов, он же человек», — напомнил себе Оби-Ван. И впервые подумал, что у Серизы ещё есть надежда помириться с отцом, ведь она так мечтала об этом…
