«Тебя не сильно заносит на поворотах?» — спросил Эдингер у Его Светлости. Его Светлость криво усмехнулся, не поворачивая головы. Он бы с удовольствием придержал свой язык, но слова срывались с него прежде, чем он успевал их поймать.
«Может, вообще, молчать?» — огрызнулся он.
«Было бы неплохо, — невозмутимо ответил дракон, — Ладно, Таамир. У вас война. А мы-то причем?» — в мысленном голосе дракона отчетливо прозвучала обида.
Герцог поставил локти на стол и сердито уткнулся носом в сцепленные в замок пальцы. Повелитель неодобрительно посмотрел на него, но замечание делать не стал. У Санти для него доброе слово не задержится.
— Светлого дня, — помяни мага, а он уже тут как тут.
Бьерн был высоким крепким сорокалетним мужчиной с язвительным изгибом тонких губ, горбатым носом и короткой стрижкой, подчеркивающей высокие скулы слегка упитанного лица. Одевался он всегда изысканно и только в темные цвета, говорил высокомерно даже с Таамиром, совершенно его не боясь. Для человека это было несколько нестандартное поведение. Люди на Повелителя глаза боялись поднять, а маг вообще их не опускал, всегда вызывающе смотря на всех, даже на короля, которого часто злило такое поведение подданного. Но маг он был сильный, ответственный, делал все быстро и качественно, и, что еще очень ценил дракон, никогда не ломался, набивая себе цену. А то, что слова цедит сквозь зубы, так, может, это у него манера разговора такая?
— Ваше Величество? — и все, а зачем зря воздух сотрясать?
Дракон недовольно поджал губы, но промолчал. Этого горбатого и могила не исправит. Ну, хорошо, как ты к нам, так и мы к тебе.
— Бьерн, посмотри, можно ли что-нибудь сделать у леди с глазами, — Таамир одарил мага подлинным королевским взглядом, ни мало его не смутившим.
Придворный не торопясь прошествовал к девушке.
Сантилли, не меняя позы, бросил косой взгляд исподлобья на человека. Они терпеть не могли друг друга. Маг Санти за то, что тот путался с драконом, Санти его за высокомерие и снисходительность в разговорах с ним.
— Леди, повернитесь и снимите это сооружение, — просьба больше смахивала на распоряжение, — Какими судьбами? — между делом поинтересовался маг у ашурта, забирая у девушки очки и небрежно ложа их в карман коричневого с искорками камзола с золотым шитьем по краю.
Не иначе заклинанием цвет подправил.
— Не поверишь, дела, — сарказм герцога можно было намазывать толстым слоем на хлеб вместо масла.
Маг коротко посмотрел на Мишеля, но, напоровшись как на копье на тяжелый взгляд короля, решил палку не перегибать и промолчал, положив холеные пальцы Элизабет на глаза.
Пышные кружева щекотали щеки девушки, пальцы мужчины постепенно нагревались, и от них шло ласковое тепло, проникая куда-то в самую глубину глазного яблока. Больше ничего не происходило, и она стала вполуха прислушиваться к неторопливой беседе за столом.
Как оказалось, Сантилли и в самом деле не просто так зашел. Таамир и герцог встали и пошли определять место для компьютера. Элизабет стало интересно, куда и как они будут его подключать, если она сегодня не нашла ни одной розетки, чтобы подзарядить свой старенький телефон.
Герцог на мгновение замер на пороге своей бывшей комнаты. Окинул взглядом желто-зеленую комнату с вычурной мебелью. Как он ее ненавидел все эти годы! Ничего не изменилось кроме защиты на окнах. Ее больше не было, но тюрьма так и осталась тюрьмой, только жилец поменяется. Ашурта сменит смешливый мальчишка. Пока еще смешливый. Стало горько и тоскливо. Неужели ничего нельзя сделать?
— Сам не хочешь на его место? — негромко спросил он неслышно подошедшего сзади дракона.
— Я его не тронул, — так же тихо отозвался дракон, — Не смог.
Сантилли удивленно оглянулся. Таамир отрешенно глядел в окно эркера через его плечо.
— Не смотри так на меня, — ответил он, не поворачивая головы, — Есть много способов сделать жизнь друг друга приятнее помимо этого.
Дракон помолчал, потом все-таки посмотрел ашурту в глаза.
— Я буду скучать без тебя. Прости, если сможешь.
А вот этого Сантилли никак не ожидал и в первое мгновение растерялся. Неужели путешествие по дороге смерти все же что-то сдвинуло в этом непрошибаемом эгоистичном властолюбце?
Но Таамир не дал ему ответить, перейдя к делу.
— И куда вы будете ставить… как их? — спросил он, проходя в комнату и оглядывая ее.
— Сделай здесь ремонт, — проигнорировал вопрос герцог, — Мальчику придется дышать моей ненавистью. Сам понимаешь, не желательно.
Повелитель кивнул, соглашаясь, и вышел.
Санти в последний раз окинул помещение взглядом и решительно затворил за собой дверь. Этой жизни у него больше никогда не будет. Он уже свободен. Как бы еще избавиться от воспоминаний?
Вдвоем они быстро определили место для рабочего стола Мишеля. В эркере спальни, окнами выходящего в парк. Много света, воздуха и никто никому не будет мешать. Справа можно поставить шкаф для книг из бывшей комнаты ашурта.
Чем же дракон взял его, еще вчера шарахавшегося от короля, как от чумного? Не этим же новым способом сделать жизнь приятнее? Ашурт горько усмехнулся.
Пока все дожидались Тоньеса с Ласом, слуги быстро перенесли и установили шкаф для нового фаворита, слухи о котором с быстротой молнии уже начали распространяться по дворцу.
Элизабет, привыкшая смотреть на мир через толстые линзы, удивленно хлопала глазами, осматривая апартаменты Таамира, как будто впервые их увидела.
Планировкой просторное помещение напоминало гостиную девушки, но на этом сходство и заканчивалось. Темные панели, пурпур и золото на шелке стен, белые нитяные шторы эркера и окон перемежаются с темно-красными из шелкового бархата, на потолке — эпическая битва из жизни драконов, на полу — насыщенно-красный с бледно-розовым узором ковер. Несколько массивная мебель цвета нежной фуксии с крупным геральдическим рисунком, несколько диванных подушек на тон темнее. Помпезная гостиная производила величественное впечатление, но Элизабет не понравилась и она незамедлительно обозвала ее про себя «залом заседаний».
Пока Элизабет осматривалась, у Сантилли проснулась совесть, протерла глаза и увидела учительницу. Бедная девушка, и что он набросился на нее? Без очков она стала намного миловидней, особенно после того, как Бьерн, небрежно рассыпав ее волосы по плечам, разворошил их руками и, пропустив прямые пряди сквозь пальцы, заставил их завиться в пушистые кудри. Мишель с восторгом наблюдал за ним, открыв рот, заработав этим сто очков снисходительного обращения мага.
