Танцующее Облако, изумленный тем, что голоса собеседников звучали все громче, переводил глаза с одного на другого, не зная, что и думать. Он давно на собственном опыте убедился, что к белой женщине следует подходить совсем с иными мерками, чем к обыкновенной скво. Но его поразил Салли: как мог он позволить себе утратить спокойствие, которому научился за время общения с шайонами? В конце концов Танцующее Облако счел за благо удалиться. Тем более что вызванные им духи свое дело сделали, а значит, и его миссия на этом кончается.
— Где он? — требовательно повторила Микаэла. Салли вместо ответа внимательно посмотрел ей в лицо.
— Надеюсь, вы помните, что ваша мать никогда не хотела, чтобы вы стали врачом, — начал он после минутного молчания. — И ваше решение поехать в Колорадо, в глухую провинцию, также встретило ее сопротивление. Тем не менее вы поехали. Так дайте же и Мэтью возможность следовать своим путем.
Микаэла долго безмолвствовала. Салли затронул больную тему, и ее раздражение улеглось мало-помалу.
В самом деле, неужели в жизни все повторяется? Неужели так уж неизбежно, чтобы все промахи своих родителей она, Микаэла, повторила в отношениях с приемным сыном? Ей стало мучительно стыдно, что именно из уст Салли она услышала то, до чего бы ей следовало дойти своим умом: что в жизни каждого человека наступает момент, когда он один начинает нести ответственность за свои действия. Со школьной скамьи она лелеяла надежду стать врачом, точно так же и у Мэтью сейчас одно желание — жениться на Ингрид.
— Когда Мэтью возвратится домой? — спросила она наконец.
— Возможно, вскоре. А возможно, что никогда, — пожал плечами Салли. — Он поступит так, как сочтет нужным.
Микаэла, не сказав ни слова, кивнула. Повернувшись, она медленно направилась к своей лошади, взяла из рук старого воина поводья и поднялась в седло. Прежде чем тронуться с места, она посмотрела на Салли долгим взглядом, в котором смешались раскаяние, опасение и надежда на то, что сбудется лучшая часть его предсказания.
К вечеру четвертого дня Мэтью, целый и невредимый, возвратился домой. Едва завидев его из окна, Микаэла бросила только что начатое дело и кинулась ему навстречу. Но в последний момент она подавила в себе желание прижать его к своей груди.
Мэтью также приветствовал приемную мать сдержанно, хотя и почтительно, оба не решались прервать напряженное молчание, когда, к их облегчению, тишину нарушили Колин и Брайен, встретившие брата громкими криками радости. Немного позднее пришел Салли, и Микаэла, желая отпраздновать благополучное возвращение сына, попросила его пригласить на торжественный ужин и Ингрид. Мобилизовав все свои кулинарные способности, Микаэла с помощью Колин приготовила роскошное угощение, и когда все тесным кружком уселись за стол, ломившийся от яств, лед, сковавший в последнее время их отношения, начал таять прямо на глазах.
— А что ты там все время делал, один, на горе? — спросил Брайен. — Тебе, верно, было ужасно скучно.
Оказавшись в центре внимания, Мэтью смущенно улыбнулся.
— Нет, скучно мне не было. Сначала вообще ничего не происходило. Я ждал появления духов, которые предскажут мое будущее. Но ничего подобного не случилось. Зато постепенно в голове у меня все смешалось. Передо мной поплыли картины прежней жизни, мать с отцом, наша ферма, все мое детство. Затем мне вдруг стало казаться, что я вижу не только прошлое, но и будущее. А что именно из будущего, я никак не припомню. А потом… — Мэтью запнулся и обвел всех взглядом. — Потом я увидел вас, каждого в отдельности, и понял, что вы все мне дороги и я никого не хочу терять. — И Мэтью, сконфузившись, уставился в стол.
В комнате стало слышно, как назойливая муха бьется о стекло.
— А ты женишься на Ингрид? — С детской непосредственностью Брайен озвучил то, что было у всех на устах.
Мэтью с нежностью посмотрел на свою подругу.
— Пока нет, — сказал он. — Мне кажется, что мы для этого слишком молоды. Нам, наверное, лучше чуть-чуть подождать, а тем временем постараться отложить немного денег.
— Да, — кивнула Ингрид, — так будет лучше. Я уже нашла место в городе. Буду обшивать и обстирывать одно семейство.
Мэтью взял тонкую руку Ингрид и крепко сжал.
— Но нам хотелось бы кое-что сообщить… Сегодня мы с Ингрид… Одним словом, мы помолвлены.
Микаэла застыла за столом. По правде говоря, после предыдущего заявления Мэтью она никак не ожидала такого финала. В полной растерянности она взглянула на Салли. Но его радостно сиявшее лицо излучало полное спокойствие. Он, казалось, смотрел на Мэтью как на ровню — как на взрослого мужчину.
Микаэла незаметно вздохнула. После некоторого раздумья она поднялась и медленно направилась к шкафу со своими личными вещами. Из его верхнего ящика она извлекла маленькую шкатулку, обтянутую кожей.
— Мэтью, — произнесла она, возвратившись к столу. — Я думаю, что по случаю помолвки ты бы хотел подарить Ингрид обручальное кольцо.
Мэтью поднялся среди наступившей тишины и недоверчиво взглянул на Микаэлу.
— Возьми это кольцо. Его подарил мне Дэвид в день нашей помолвки. — И она протянула шкатулочку Мэтью.
Ингрид также поднялась, выжидательно глядя на Мэтью. А он дрожащими пальцами вынул кольцо из его мягкого гнездышка, с миг полюбовался им и лишь затем надел на тонкий палец Ингрид.
Микаэла всхлипнула, но тут же овладела собой.
— Прости, Мэтью. Прости меня, пожалуйста. Поверь, нелегко привыкнуть к мысли, что каждый ребенок когда-нибудь становится взрослым.
Мэтью тоже с трудом сохранял самообладание, но его взгляд, обращенный к женщине, заменившей им мать, был полон самой нежной признательности.
— Спасибо, ма, — только и смог он наконец выдавить из себя и притянул Микаэлу к себе.
И тут она впервые почувствовала, какие широкие и сильные плечи у ее сына. Как же она прежде этого не замечала?
Глава 3 ЛЕТИ, ПТИЦА, ЛЕТИ!
В Колорадо-Спрингс настала пора, когда лето полностью вступает в свои права. Птицы, свившие гнезда вокруг дома Микаэлы, с раннего рассвета оглашали воздух песнями, приветствуя наступающий день. Солнце, достигающее в это время года зенита, окрасило долину, где располагается город, в сочные цвета волшебной красоты. Кое-где оно даже перестаралось — из-за полуденного зноя, струившегося с безоблачного неба, трава местами пожухла.
Ъ такие дни жизнь представала Микаэле с самой радужной стороны. Просто не верилось, что она родилась и провела детство и юность не здесь. Бостонское общество, практика в городе совместно с отцом — все казалось таким далеким! И с детьми она научилась обходиться как нельзя лучше!
