В Англии были встревожены намерениями русских моряков исследовать Северо-Западный проход, о котором на протяжении последних четырех десятилетий забыли и думать.
22 января 1815 года Отто Коцебу покинул родной Ревель и вместе с командой направился через Петербург в Або, где строился корабль «Рюрик».
«Мы шли с обозом нашим, — писал Коцебу, — и когда потеряли город из виду, я почувствовал облегчение своей грусти, ибо сделан был первый шаг к предстоящему мне лестному предприятию. Радость исполняла всех матросов, которые до самого ночлега не переставали петь и веселиться». [27]
О. Е. Коцебу.
На семнадцатый день Отто Коцебу был на судостроительной верфи и приступил к наблюдению за постройкой своего корабля.
В тяжелых и неустанных трудах пролетели три месяца.
11 мая «Рюрика» спустили на воду. Через пятнадцать дней Коцебу был уже в Ревельском порту. Он навестил Ивана Крузенштерна, который передал ему два хронометра и астрономические инструменты. Теперь его путь лежал на Кронштадт.
В середине лета все приготовления были закончены. Прибыл натуралист Дерптского университета доктор Иван Эшшольц и художник Логгин Иванович Хорис. (Кроме того, в Копенгагене ждали ученые-естествоиспытатели Адальберт Шамиссо и Вормскиолд). Команда была укомплектована лучшими матросами флотского экипажа. У Коцебу имелось два помощника: лейтенанты Глеб Шишмарев и Иван Захарьин.[28] Всего на борту находилось 33 человека.
За несколько дней до отплытия «Рюрика» из Кронштадта Крузенштерн вручил своему другу и ученику инструкцию, в которой были означены основные научные задачи экспедиции и содержались добрые советы умудренного опытом и жизнью мореплавателя.
Крузенштерну хотелось уберечь Коцебу от лишних испытаний и направить его путь через океаны таким образом, чтобы путешествие принесло возможно больше новых открытий. Первую остановку с научными целями экспедиции предстояло сделать у острова Пасхи, чтобы познакомиться с его жителями, которые заслуживали «особливого внимания».
По прибытии на Камчатку Коцебу должен был отправить Румянцеву донесение о плавании, копию корабельного журнала, все карты, наблюдения ученых — «словом, все плоды, собранные в продолжение первого года путешествия».[29]
Это было вызвано тем обстоятельством, что дальше экспедиция отправлялась в Северный Ледовитый океан, где ее плавание было «сопряжено с величайшими опасностями».
Крузенштерн полагал, что исходной базой действий экспедиции должен быть Нортон-зунд (Нортон-Саунд), если «не будет открыт другой залив», и считал необходимым, чтобы Коцебу посетил его и собрал у жителей этих мест подробные сведения о внутренних районах континента, о направлении рек и берегов, о больших озерах. Из Нортон-зунда «Рюрику» разрешалось отправиться к острову Уналашка и осмотреть по пути неисследованные южные берега Русской Америки.
На третий год плавания экспедиция должна была приступить к «исследованию внутренности Америки».
При этом Крузенштерн предоставлял Коцебу свободу действий в зависимости от обстоятельств и добытых сведений. Экспедиции предстояло, взяв в Уналашке алеутов с байдарами, исследовать берег Америки в северной части Бристольского залива (залив Бристоль), Эта задача возлагалась на самого Коцебу (Шишмарев на «Рюрике» между тем отправлялся в Нортон-зунд). В первую очередь следовало отыскать реку, которая, по словам Кука, должна была в этом районе впадать в океан, и исследовать ее нижнее течение. Затем необходимо было отправить офицера для подробного изучения открытой реки. Коцебу не разрешалось долго задерживаться в этом районе, с тем чтобы у него осталось время для исследований в Ледовитом море. Он должен был отправиться в Нортон-зунд и, соединившись с Шишмаревым, направиться к мысу Лисбурн.
«Отсюда надлежит Вам стараться свидетельствовать направление берега и узнать, сколь далеко оный простирается к северу за усмотренным Куком Ледяным мысом, также в какой широте оный приемлет направление к востоку».[30]
От мыса Ледяного Коцебу должен был направиться прямо на восток, не теряя времени на осмотр северных берегов Русской Америки.
Крузенштерн не ограничивал плавания «Рюрика» к востоку, надеясь, что мужество и твердость помогут морякам одолеть препятствия природы и сделать величайшие открытия. Однако Крузенштерн считал весьма желательным, чтобы экспедиция к концу августа возвратилась в Нортон-зунд и затем направилась на Уналашку.
Коцебу мог посвятить еще один год исследованиям в Северной Америке, если ему станет известна какая-либо река, впадающая в Северный Ледовитый океан и имеющая сообщение с обширным озером в глубине материка. Разрешалось продлить срок работ экспедиции и в том случае, если в ее распоряжении окажутся факты или сведения, позволяющие «надеяться, что существование сообщения между обоими океанами не есть совершенно невозможно».[31]
Кроме решения научных задач, экспедиция имела и определенные политические цели. Она должна была свидетельствовать о серьезном интересе России к своим владениям на Чукотке и в Америке и содействовать укреплению ее позиций в этих глубоких полярных областях.
…Затем началось плавание
30 июля бриг «Рюрик» оделся парусами. Пальба кронштадтских фортов провожала его в море. Ветер был свежий и попутный.
Около полудня следующего дня Отто Коцебу увидел башни родного Ревеля.
«И я, — писал он, — в последний раз простился с моей родиной на несколько лет, а быть может навсегда».[32]
С первых же недель несчастья начинают преследовать экспедицию. После стоянки в Плимуте «Рюрик» попадает в жестокий шторм. Гибель грозит кораблю. Моряки проводят страшную ночь в Ла-Манше, ожидая каждую минуту, что их выбросит на берег. Когда утром следующего дня они возвратились в Плимут для исправления повреждений, опытные английские лоцманы удивлялись, как «Рюрик» не погиб. Едва экспедиция снова покинула Плимут, как новый шторм встретил ее в Ла-Манше и заставил корабль укрыться в той самой гавани, где он недавно чинился.[33] Потом все шло великолепно. Несколько удивительных дней на Тенерифе, благодатное плавание до Бразилии. Стоянки в Рио-де-Жанейро, радость общения с прекрасной природой.
За плаванием внимательно следит Н. П. Румянцев. Каждый завершенный этап плавания доставляет ему глубокое удовлетворение. Получив донесение из Бразилии, он пишет Коцебу, что «не в силах описать всю ту радость», которую ему доставили письма путешественников. Из них он узнал, что на корабле все здоровы и «между собою согласны», что «во всем существует полезный для открытий дух и надежда желаемой цели достигнуть». Все это убеждает его в том, что Коцебу «приобретет себе славу, а ему честь». Румянцев просит при любой возможности извещать его о ходе плавания, напоминая, что письма путешественников час от часу будут для него любопытнее. В заключение он выражает уверенность, что путешествие на «Рюрике» принесет пользу развитию науки.[34] Ни Румянцев, ни Коцебу не подозревают, что спокойное плавание от Плимута до Рио-де-Жанейро — всего лишь кратковременная передышка.
