К началу сороковых – в противостоянии флота и нового, грозного оружия – самолета – снова начала вырисовываться патовая ситуация. В страхе перед атакующими самолетами – флоты срочно усиливали составляющую ПВО флотских группировок. Пулеметы Фоккера-Лембергера, первоначально разработанные для ВВС – находили все большее применение и на флоте, они давали шквальный огонь с темпом несколько тысяч выстрелов в минуту.[16] Североамериканцы – устанавливали счетверенные и даже сшестеренные пулеметы М2и М3 Браунинг, дающие до девятисот выстрелов в минуту каждый. Почти совершенства достигли Эрликоны, Мадсены, Бофорсы, собственные работы вела Российская Империя и Германия. Крупнокалиберных пулеметов – на флоте было едва ли не больше, чем в наземных частях. В группировках – появились специальные эсминцы ПВО, которые должны были не вести бой с легкими силами противника – а прикрывать корабли первого ранга от воздушных атак. Появились немыслимые еще десять лет раньше 88 миллиметровые, а потом и 107 мм зенитки с барабанным или кассетным питанием и снарядами с управляемым подрывом, разрывающиеся на высоте несколько километров. Появились первые корабельные радары, тогда еще метрового диапазона и централизованное управление огнем, позволяющие отражать атаки даже при плохой видимости, ставить заградительный огонь вне пределов видимости и тому подобные вещи. Теперь – любая группировка кораблей первого ранга – представляла собой настоящего ежа, ощетинившегося огнем всех калибров. Испытания на Балтике и у берегов Шотландии на радиоуправляемых мишенях и на списанных, переведенных на радиоуправление самолетах – показали, что при слаженной работе ПВО даже у эскадрильи торпедоносцев практически нет шансов выйти на рубеж атаки. Никаких шансов не было и у топмачтовиков – это бомбардировщики, которые летали "на уровне топ-мачт", пытаясь попасть бомбой в сам корабль – безумное и самоубийственное занятие. Совмещая пулеметы Лембергера с современными радарами – получали такой шквал огня, что начали говорить о возможности обнаруживать и подрывать в воздухе сброшенные бомбы.
Встала и еще одна проблема. Счетно-решающие машины тогда были крайне примитивными – и для того, чтобы попасть в цель – самолет должен был лечь на определенный курс и выдерживать его, пока в нужный момент бомбардир не сбросит бомбу или торпеду. Только тогда – можно было надеяться на то, что бомба или торпеда попадет в цель. Слова "ложусь на боевой курс" – у опытных летчиков вызывали холодный пот – с этого момента, самолет должен поддерживать неизменными курс, скорость, высоту, чтобы не сбить расчеты. Для опытного расчета ПВО – вычислить упреждение и поставить заградительный огонь – проще простого. Учитывая могущество и скорострельность систем – шансы остаться в воздухе почти нулевые…
Сначала – ход сделали тевтоны. Их ответом на это – было создание управляемых бомб и ракет. Управляемые бомбы и ракеты – сбрасывались с борта тяжелого бомбардировщика – ракетоносца, держащегося за пределами действия корабельной артиллерии, и управлялись в полете радиосигналом. Обнаружить и сбить авиационную бомбу – намного труднее, чем самолет. Управление – осуществлялось с борта самолета – носителя, визуально, с помощью примитивного манипулятора, аналога появившегося позднее компьютерного джойстика. Отразить комбинированный, ракетно-бомбовый удар – было очень сложно даже первоклассному флоту с вышколенной и слаженно действующей командой ПВО. Правда, был один нюанс. Для того, чтобы нанести удар – нужно было все-таки видеть корабль противника, чтобы довести до него бомбу или ракету. А значит – такой удар возможен был лишь при хорошей погоде, да еще надо было прорваться через заслон палубной авиации, для которой бомбардировщик – всегда приоритетная цель.
Русские – изначально пошли по более сложному пути. Нанесение загоризонтных ударов, вне прямой видимости носителя. Использование бомб и ракет с автоматическим или полуавтоматическим наведением на цель. Так, к описываемому периоду – были опытные образцы бомб с наведением на радиосигналы корабельных станций. Бомбы для атак ночью, с использованием тогда еще несовершенных систем ночного видения. Бомб с наведением по телевизионному сигналу по методу Зворыкина. Наконец бомб с наведением по радиокомандному маяку.
Это была проблема уже частей ВВС наземного базирования, нацеленных на бомбардировки стратегических объектов в тылу противника. С тех пор, как появились самолеты, способные нести несколько тонн бомбового груза – встал вопрос о наведении самолетов на цель. Еще бомбардировки Лондона Цепеллинами – показали сложность этой затеи. Светомаскировка важнейших объектов, несовершенство навигационной аппаратуры, даже создание ложных и отвлекающих целей – все это усложняло работу авиаторов и делало задания по "стратегическим бомбежкам" трудновыполнимыми. Но в то же время все понимали: стратегические бомбежки на сегодняшний день есть единственный способ скорой победы в войне. Разбомбил завод по производству шарикоподшипников[17] – и вот противник уже не может производить целый ряд изделий военной техники, не может восполнять потери. В ВВС появилась разведка, первым – разведку создал маршал Герман Геринг в Люфтваффе – она называлась "метеорологическим отделом" и предназначалась для "разведки погоды в районе цели". Появилась агентурная разведка ВВС, завели и начали поддерживать формализованные дела на стратегически важные цели. Заброшенные в район цели агенты проводили ее доразведку и наводили самолеты на цель. Использовались разные методы, например, прожектор в печной трубе. На таких агентов – шла охота, с пойманными зверски расправлялись. В сорок втором году – русские изобретатели предложили использовать в качестве средства наведения приводной маяк. В отличие от луча света – его было не видно, вот только размером он был – с крупный чемодан. И лишь к 1949 году – удалось отработать связку из приводного маяка, размером с футбольный мяч и управляемой бомбы, которой оператор управляет вслепую.
Эти бомбы были абсолютным секретом, в отличие от бомб с теленаведением, крайне дорогостоящих и ненадежных. Они наводились по методу майора Белова почти со стопроцентной точностью и позволяли уложить двухтонную бомбу в десятиметровый круг, причем самолет мог находиться на дальности в двадцать километров от цели и на высоте в одиннадцать тысяч метров. Такие бомбы – предполагалось использовать лишь в крайнем случае, при начале глобальной войны – однако, ВВС России настояли на испытании бомб в условиях, крайне приближенных к боевым. Требовалось так же испытать в деле специальные отряды пластунов – лазутчиков (тогда термин "спецназ" еще не был общеупотребимым, все знали казачьих пластунов), в задачу которых входило тайно проникнуть на вражеский объект и разместить на нем приводной маяк управляемой бомбы. В качестве полигона для испытаний – выбрали Аравийский полуостров и враждебные горы Дофара…
Летный капитан, князь Шаховской находился на совершенно непривычном ему месте – в хвостовой кабине бортстрелка. Она была переоборудована и расширена, вместо спаренного Эрликона – в ней оставили только авиационный пулемет Браунинга ковровского лицензионного производства, освободив тем сам место для аппаратуры. В своем распоряжении – капитан имел телевизионную систему, предназначенную для наведения на цель в условиях хорошей видимости, примитивную счетно-решающую машину, принимающую сигнал с радиомаяка и определяющую дистанцию до цели с точностью до двухсот метров, совмещенную с ней систему слепого прицеливания Метеорит, дающую команду на сброс бомб автоматически, в нужной точке, допуская при этом маневрирование самолета – носителя. Кроме того – под рукой капитана был манипулятор, позволяющий управлять сброшенной бомбой или ракетой вручную, выводя ее на цель с помощью Метеорита. Метеорит – так назывался и самолет и сама программа испытаний, каждый испытательный вылет – обозначался порядковым номером. Вся программа испытаний была рассчитана на тридцать полетов. Сегодняшний вылет носит название Метеорит-4, и в кабине наводчика – он первый и, скорее, последний раз. По собственному настоянию. Вообще, не последнюю роль сыграло любопытство – но он так же должен был знать, с чем ему предстоит работать. Хотя аппаратура секретная, да Москва далеко – разрешили…
Шаховской глянул на высотомер, потом на часы – дорогой, заказной Ролекс Сабмаринер, одна из немногих, по-настоящему дорогих вещей, которые у него были. Так, несмотря на потомственное дворянство, его нельзя было назвать богатым – хотя и бедным он тоже не был…
– Прошли девятку.
Примостившийся рядом, на высвободившемся месте после того, как демонтировали пулемет и боеприпас к нему, военный инженер второго класса Суздальцев похлопало князя по плечу
