Третий и главнейший аргумент великого князя состоял в том, что разница в обычаях между Русскою и Греческою Церквями может сделаться оружием для врагов Православия и поведет к распрям и соблазну.
На это доказательство Патриарх отвечал, что, дабы не возбуждать внимание неприятелей Православия, лучше не придавать большой важности этой, по его мнению, незначительной разнице в обычаях.
Напомнив еще однажды о своей просьбе, Патриарх сказал великому князю, что он может считать себя счастливым, что первый из православных князей сподобился поклониться Всесвятому и Животворящему Гробу, так же как и Его Блаженство считает чрезвычайным для себя счастьем, что ему суждено принимать Их Высочество в святых местах. Наконец, Патриарх выразил надежду, что из посещения Их Высочеств проистечет существенная польза для Иерусалимской Церкви, на что великий князь ответил, повторив обещания передать Государю Императору просьбу Блаженнейшего Кирилла.
Константин Тишендорф
Поездка на Святую Землю в свите великого князя Константина Николаевича в 1859 году[40]
Дорога в Иерусалим.
Приезд великого князя Константина
<…> 10 мая[41], вскоре после полудня, на горизонте показались мачты двух фрегатов, плывших с севера, по всей вероятности из Греции. Русские флаги (а также флаги других государств), которыми приветствовали Их Светлостей, не оставляли сомнений в том, что на Святую Землю прибыл долгожданный гость, великий князь Константин. Оба фрегата, к которым чуть позже присоединился один линейный корабль, не становились на якорь до тех пор, пока к каждому из них не приблизилась лодка с адмиральским флагом, вышедшая в море, несмотря на легкий шторм. Это были российские консулы: иерусалимский и яффский, а также генеральный российский консул в Сирии, которые поспешили принести свои приветствия прибывшему князю. Час спустя, несмотря на волнение на море, которое редко бывает спокойным в Яффе, великий князь и княгиня, с сопровождавшим своих августейших родителей сыном Николаем, сошли на берег. На причале, заполненном людьми, их встречали: митрополит Петры, от лица Патриарха Иерусалимского, а также яффский каймакам и комендант здешнего гарнизона. В окружении ликующей толпы их сиятельства отправились на молитву в греческий собор, а оттуда – в греческий монастырь, где для них были подготовлены покои и где их торжественно встретил епископ Кирилл, глава недавно созданной Русской миссии в Иерусалиме. Там, в монастыре, вечером после обеда был устроен прием для проживавших в Яффе консулов и знатных лиц, как русских, так и иностранных.
Праздничное оживление, царившее в городе, составляло резкий контраст с ситуацией, в которой мы оказались, – карантином. Недовольство пребыванием в четырех стенах, разумеется, усиливалось от того красочного зрелища, которое развертывалось перед нашими глазами. Мы не преминули, при посредничестве русского, английского и прусского консульств, объявить протест санитарным службам против нелепости их действий. Наконец утром 11-го числа мы, в качестве особой милости, получили долгожданную свободу. Если бы не это заточение, я бы еще 10-го числа вечером мог передать мои приветствия на Святой Земле великому князю. Из Александрии в Иерусалим я отправил письмо Его Светлости, в котором сообщал о синайской находке. Великий князь получил это письмо на вечернем приеме в монастыре от иерусалимского консула и выказал при этом живейшую радость. Можно, сказать, что обстоятельства сложились очень удачно: сразу по прибытии на Святую Землю великий князь получил приятные известия о том, что предпринятая благодаря его содействию экспедиция обнаружила древнейший и важнейший библейский манускрипт. Присутствовавший при прочтении письма русский вице-консул в Яффе известил великого князя о том, что я нахожусь на карантине, а утром 11 мая прибыл ко мне с известиями от его сиятельства. Часом позже явился карантинный врач, который даровал нам долгожданную свободу.
Стараниями прусского вице-консула, одного обеспеченного армянина, для нас четверых, а именно: меня, прусского лейтенанта, американца и шотландца, вместе с лошадью, четырьмя мулами и одним ослом, была организована поездка в Иерусалим. Благодаря значительному бакшишу, выданному нами оказавшимся очень услужливыми лицам, в 9 часов при приблизительно 20 градусах по шкале Рихтера мы выехали из Яффы. Вдоль бесконечной живой изгороди из индийской смоквы, за которой повсюду виднелись огненно-красные цветы гранатов и изобилующие золотистыми плодами апельсиновые и лимонные деревья, мы добрались до прославленной благодаря книге Пророка Исайи и Песни Песней долины Сарон. Их розы и лилии, конечно, уже отцвели, но наши глаза наслаждались видом свежей, цветущей зелени и плодородных нив. В деревушках, располагавшихся вдоль дороги и несколько в стороне от нее, были только глиняные или каменные дома и росло множество оливковых и фиговых деревьев. Деревня Язур – вероятно, останки известного в древности военного города Газер; Беф-Деджан, своим названием напоминающий о древнем божестве филистимлян – Дагоне; деревня Сарафенд, бывшая в VI веке резиденцией епископа, – встретились на нашем пути. Вдалеке, на возвышенности, находившейся к северу, нашим взглядам предстала та самая Лидда, где апостол Петр исцелил Энея и где святой Георгий Победоносец во времена правления Диоклетиана принял мученическую смерть. О славной истории этого города сейчас свидетельствуют только несколько развалин.
В полдень мы заметили вдали верх знаменитой древней башни Рамлы; пятнадцать лет назад я забирался туда, чтобы с ее высоты окинуть взглядом лежавшие к востоку скалистые, пустынные горы Иудеи. Вскоре посреди темно-зеленой рощи мелькнули главы минаретов того самого, населенного тысячами христиан города, в котором, по крайней мере со времен Крестовых походов, благочестивые души признавали библейскую Аримафею – родной город того, в чьей гробнице был похоронен Господь. В час дня мы остановились у главных ворот католического монастыря Св. Никодима.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Сидорова А.Н. «Путешествие в Царьград, Константинополь и Стамбул» великого князя Константина Николаевича в 1845 году // Россия – Восток. Контакт и конфликт мировоззрений: Материалы XV Царскосельской научной конференции. Сб. научных статей: в 2 ч. Ч. 2. СПб., 2009. С. 106.
2
См. письмо великого князя Константина Николаевича к императору Александру II от 13/25 мая 1859 г. (с. 30 наст. изд.)
3
Дневник великого князя Константина Николаевича от 9 мая 1859 г. (с. 26 наст. изд.)
4
Великая княгиня Александра Иосифовна. Письма с Востока к моим родным. 1859 г. М.: «Индрик», 2009. С. 37.
5
Головнин А.В. Поездка великого князя Константина Николаевича на Православный Восток в 1859 году (с. 190 наст. изд.).
6
Печатается по изданию: 1857–1861: Переписка Императора Александра II с Великим Князем Константином Николаевичем. Дневник Великого Князя Константина Николаевича / Сост. Л.Г. Захарова и Л.И. Тютюнник. М., 1994. С. 161–163 (здесь и далее прим. К. Ваха, за исключением специально оговоренных случаев).
7
Матросы с фрегата «Палкан».
8
В рукописном тексте слово пропущено.
9
Католическая церковь Бичевания или церковь Тернового Венца, первая станция Крестного пути.
10
Согласно довольно поздней и не основанной ни на одном письменном источнике католической традиции, в этой пещере совершалась последняя молитва Спасителя перед взятием Его под стражу. Пещера носит название Грота Моления о Чаше.
11
В 1859 году главный купол храма Воскресения, расположенный над Кувуклией Гроба Господня, пришел в совершенную ветхость, прогнил и грозил рухнуть. Однако согласно существовавшему на святых местах status quo ни одна христианская конфессия, владевшая различными частями храма, не могла без разрешения других предпринять какой бы то ни было ремонт ветхой кровли. Различными частями храма Воскресения владели католики, православные греки, армяне и копты, а гарантом соблюдения status quo выступало турецкое правительство и сам султан. В результате переговоров великого князя с французским консулом де Баррером, Иерусалимским Патриархом Кириллом II и султаном Абдулмеджидом было достигнуто согласие о совместном срочном ремонте купола храма Воскресения в Иерусалиме на средства России, Франции и Турции, выделенные в равных долях. Под neutralisation de la Couple в данном случае имеется в виду договоренность о временном выведении купола из-под действия договоренностей о status quo и его временной экстерриториальности. При этом стороны совместно гарантировали сохранение после ремонта прав всех конфессий в их неизменном виде и объеме.
