я бы трахал по углам, всю юность в закрытых школах. А все потому, что ни у матери, ни у отца не было ни времени, ни желания заниматься воспитанием. Свой долг же выполняет, обеспечивает, кормит. И считает, что это достаточно.
Хочу ли я обрекать на это своего ребенка, даже гипотетического? Нет.
– Нет. Просто ты много общаешься с моей матерью.
– И что? – напрягается она.
– И то, что не иди у нее на поводу. Ребенка-то ты родишь, но жениться на себе не заставишь.
Ингрид обижается. Вот сейчас действительно. Идеальные брови напрягаются, а крылья носа чуть вздуваются.
– Я когда-нибудь давала повод думать, что хочу стать женой такого бабника, как ты? Если у меня и будет муж, то верный мне.
Вот уж точно удивительно. Я даже смотрю на кровать, где вчера она показывала, как хочет меня и только меня.
– Ну и что? Это просто секс без отрыва от работы. И пока я думаю только о карьере. Или ты уже не планируешь отдать мне маркетинговый отдел?
– Ну если ты мне найдешь такую же полезную со всех сторон помощницу, то хоть сейчас.
– Найду. Не в этом году, но найду обязательно. А пока, может быть, прекратим обсуждать всякие глупости и начнем одеваться на работу? У нас сегодня множество встреч.
Она поднимается из-за стола, собирает свои идеально уложенные на стул вещи и уходит в ванную. Я смотрю на свои, столь же ровно уложенные на стул. Почему-то меня это смешит. Мы всегда прежде чем заняться сексом обязательно раздеваемся догола, чтобы не дай боже смять одежду.
Может, поэтому эпизод с той девчонкой выбил из колеи. Я никогда не поддавался спонтанной страсти и тем более не целовался в общественном месте или занимался сексом в машине. И ведь почти занялся. Готов был взять ее прямо там, наплевав на свои же принципы и правила. До сих пор чувствую запах ее секреции, кажется, вот он, на пальцах, хотя я даже не залез к ней в трусы.
– Ты возбудился? – удивляется уже готовая Ингрид, пока я стою и смотрю на свою рубашку.
– Тебя так это удивило? – усмехаюсь я и смотрю на ее рот, уже в губной помаде. Почти незаметной.
– Просто у нас много работы, и тебе стоит думать о проекте с русской портовой компанией.
– Я всегда думаю о работе. А твоя задача помогать мне в этом, – киваю на член, снимая с себя халат.
– Сейчас? Но я уже собралась.
– Времени у нас еще вагон, – усмехаюсь я и сам иду к ней. Знаю, что за внешним безразличием и желанием иметь верного мужика скрывается обыкновенная кошка, которая очень хочет только меня. – Иди сюда, порадуй своего босса.
Она кидает на пол подушку и садится на колени, пробормотав:
– Ненавижу тебя в такие моменты. Мне кажется, ты бы мог соблазнить и монашку, – проводит она лакированными пальчиками по члену, и я закрываю глаза.
– Меньше слов, больше дела.
Она берет в рот сразу и на всю длину. Ее не надо учить, говорить, как я люблю. Она никогда не была невинной, и я только радовался этому. Но сейчас, пока член разбухает во влажном, профессиональном рту, я почему-то думаю об аквамариновых глазах. О нежных губах, которые не отрылись бы сразу, а дрожали от волнения, прикасаясь к самой головке. А я бы учил ее принимать член в самое горло, дышать строго через нос и пальчиками поглаживать яички.
Ингрид ничему не надо учить, она все умеет сама. Сразу умела.
Кончаю я с раздражающим образом Насти в голове. Но не допускаю ошибку и выдыхаю:
– Ингрид.
Она сглатывает мое семя и через минуту выглядывает так, словно только что лекцию читала о минете, а не занималась практикой.
– Все? Теперь мы можем ехать?
– Тебе бы пошел кожаный костюм, – усмехаюсь я, натягивая белье и штаны.
– В смысле?
– Ты такая строгая, только плетки не хватает.
– Я бы не была такой строгой, если бы в последний месяц ты постоянно не витал в облаках и думал, как раньше, о работе. И что за явное пристрастие к молоденьким? Ты с девочек из отдела контрактов глаз не сводишь.
Да, потому что они ходят в джинсах.
– Ерунда. И в любом случае, ты для этого на меня и работаешь, чтобы контролировать.
В течение дня мы больше не припираемся. Да и времени на это нет. Встречи весь день в разных точках города, а вечером встреча с родителями, которые почему-то решили снова сойтись. А на следующий день у нас запланирована поездка в Санкт-Петербург.
И когда мы прилетаем туда и я беру недавно купленную там машину, невольно задумываюсь, успею ли до вылета доехать до Москвы. Просто проверить, как там мой «Тигуан» и проехаться мимо университета, где учится Настя. Зачем? Может быть, дать ей шанс? Так сказать, предложить отношения, от которых сам отказался. Просто сложно представить ее в роли любовницы. Она для этого слишком молода и невинна. И, конечно, скорее всего, она надеялась на любовь со мной до гроба. Я, по сути, спас ее от будущих разочарований. И сейчас, разумеется, просто хочу проверить, все ли у нее нормально.
Ингрид недовольна, что я еду в Москву один, а ее отправляю обратно на самолете. И, конечно, недовольна, что не говорю ей причины своей поездки. Но как обычно не говорит ничего лишнего, спокойно прощаясь.
Настя не такая. Настя с огоньком и устроила бы мне настоящий скандал.
Я долетаю до Москвы за пару часов и сразу устремляюсь к универу. Жду там битых три часа, пока мне вдруг в стекло не стучит яркая молодая блондинка.
– Привет, – улыбается она, когда я опускаю стекло.
Где-то я ее видел, но не помню где.
– Простите, вы здесь так давно стоите, подумала, может, помощь нужна.
– Нет, красавица, – смотрю на ее простенькое платье и туфли на высоком каблуке. Да, пожалуй, это как раз тот тип, который ищет вариант выгоднее. – Просто отдыхаю. Скучаю даже…
– Ну так я могла бы составить вам компанию.
Ох уж эта русская бесцеремонность. Зачем ждать, когда мужчина заговорит с тобой, лучше сама. Надежнее. А если нет, то ведь можно другого найти. Настя не такая. А я не настолько голоден, чтобы мараться с этой девкой.
– Интересно, а зовут тебя как?
– Дак зачем меня звать, я сама прихожу, – смеется она излишне громко, приоткрывая чуть пожелтевшие зубы. Курить тоже надо уметь. – Света я. Ну так что?
– А Настю знаешь, Светлана?
– Вы хоть можете представить, сколько Насть в
