меня впереди…Но здесь Он прервал ход моих воспоминаний.
«Действительно, был я в том краю в то ваше время… Вообще, Я с большой теплотой отношусь к людям заполярного скандинавского побережья, не искалеченным влиянием вашей отвратительной империи (СССР), и стараюсь бывать там при любой возможности — поймешь меня позже, когда через Хранителя узнаешь многое обо Мне. В тот же раз причина была не личного свойства. Властители нескольких крупных империй, борющихся за всемирную власть, готовы были бросить массы рабов, а с ними — тысячи смертных, послушный воле Всевышнего и Моей, в бездну бессмысленного уничтожения. В основном, Всевышний не мешает вам поступать по вашей воле — вы пожелали уйти из Его воли, и разрушили созданный им прекрасный мир. Взамен вы получили полную свободу творить над собой суд и пытку, которые и считаете жизнью, а еще получили груду обломков прежнего Мира. Но властители ваши в самонадеянности своей могли привести к нагромождению ненужных помех трудам Творцов, Создателей, Координаторов, Хранителей — инструментов Божьих, Его части. Мне было поручено совершить некоторые действия… В частности мне пришлось посетить и те места, о чем напомнил Хранитель. Теперь я прочел отраженное в твоей памяти, кое-что ты озвучил словами. Вымой-ка лицо и руки перед едой, пока я буду говорить».
Поднялся я но ноги, переступил через ствол березы, склонился над фонтанчиком родничка, и слушал спокойный, обыденный такой голос:
«Не люблю вашу империю и народы ее населяющие. Не посещал ее земли более века. Поэтому предпочёл путь через любимые места. Плыл на сейнере стареньком с командой из обычных людей. Команду подобрал сам из людей мне приятных, не открываясь им. Из первого плавания мы вернулись через шесть часов с хороши уловом, равным их полугодичному. Еще несколько таких рейсов обеспечили семьи моей команды путем удачной продажи рыбы. Через некоторое время на банковском счету каждого члена команды была достаточная сумма денег. Команда безоговорочно верила мне и согласилась побывать в добровольном плену на чужбине, смирилась с утратой улова и снастей, а также многих личных вещей, которые ваши хапуги молча присвоили. Я обещал вернуть утраченное, предоставив в бессрочную оплаченную аренду новый сейнер. Ты понимаешь, возможности Мои в этом мире практически не ограничены, перемещаюсь Я мгновенно, и Моих отлучек в "совершенно закрытые зоны" никто не заметил. Другие же действия вызвали недоумение ваших чинов и желание поскорее избавиться от нас мирно, без длительных бюрократических процедур…Специалисты же ваши и большие ученые были обескуражены внезапно возникшими техническими проблемами, которые показали им, что они ничего не понимают в процессах, которыми нахально надеются управлять… Видел Я тебя, раб, жалок ты был, болели твои зубы, кровоточили десны, это ведь цинга была. Мог помочь тебе, но не считал нужным, т. к. неряшливо ты к себе относился, да и преждевременная смерть тебе не угрожала. А некоторые мучения суждены тебе, ты их испытываешь, терпишь, пока не обратишься к Всевышнему, и Он не облегчит их, или не освободит от них, дав смерть…»
Слушая последние эти слова, произносимые медленно, как бы задумчиво, но холодно, без сочувствия или сожаления, я закончил умываться. Лицо и руки мгновенно обсохли. Вернулся я на свое место и сел, почувствовав сразу сильнейший голод.
Он глядел на меня без улыбки, строго и словно изучая. Пауза стала тяготить меня, тут он произнес:
«Посетил я этот мир до срока, который был намечен. Беда ваша, всего человечества, в том, что по мере приближения конца столетий страстно многие ожидают "конца света", "страшного суда". А на этот раз приближается окончание тысячелетия… Ваши ожидания особенно обострены. Глупость людская! Какой же "страшный суд" может быть страшнее того, что сами вы над собой веками творите? А конец света будет, но не по вашим ожиданиям, а по естественному ходу движения и преобразования материального! Не для вас, говорю!
Я закрыл глаза, мня начала бить дрожь ужаса, даже в уши словно вата набилась и голос казался глухим, загробным…
«Очнись, раб, не пугаю я тебя, или правда так тебе страшна? Пришел к вам потому, что ваши "игры" с неуправляемыми людьми силами, с техникой вновь привели к беде. Ты слышал, читал навранные вашими правителями сведения о "незначительной аварии"… Последствия будут проявляться долго, пока погибнут тысячи. Начальники твои, холопы, имеют сведения через семью вашего премьера, бывшего министра, в чьем ведении твоя контора, где ты изобретаешь то, на чем делает карьеру его сынок, ты понял о чем я говорю… Потому ты знаешь немного больше других о случившемся. Вот и пришлось опять спасать, но Спаситель я не всем, нет, не каждому! И я увожу от отвратительной беды, плода вашей безалаберности, необязательности, легкомыслия, пьянства и распущенности тех, кто идет Моим путем! Их много, достойных, очень много. Раз я здесь, останусь до конца тысячелетия и помогу достойно перешагнуть этот порог. Их много, достойных, очень много, не меньше, чем было во всём человечестве ещё тогда, когда я пришёл в него, чтобы спасти один народ…Закончим с этим! Вижу, ты голоден. Потому — ешь! Пища свежайшая, не из ветхозаветных времен, "экологически чистая". С этим термином еще много раз столкнешься, но еды такой больше не попробуешь…Из всех книг, почитаемых у вас священными, лишь одна истина бесспорна: неисповедимы пути Господни!»
Он движением кисти подвинул мне к ногам крупную кисть винограда, небольшую кисть взял сам, стал отщипывать по ягодке и класть в рот, с видимым наслаждением жевать и глотать. Я последовал Его примеру и поразился неожиданной терпкости и в то же время небывалой сладости ягод. Ничего похожего не пробовал даже в Фергане, где перепробовал, кажется, все что было доступно, а доступно в тот год начала войны было практически все. Начинающаяся осень дарила базару горы дынь, арбузов, гранатов, яблок, груды орехов, винограда, хурмы, и еще много такого, чему я не знал названия, да и сейчас не знаю…
Виноград исчез стремительно, и мне была пододвинута миска с очищенными светлыми орешками. Начал я их жевать и наслаждаться ими.
— Борух, расскажи мне коротко свой сегодняшний день с самого утра. Можешь продолжать есть и рассказывать мысленно.
— Мысленно я буду сбиваться и перескакивать с одного на другое. Лучше я буду говорить. Можно я начну со вчерашнего вечера?
— Говори.
Глава 4. На поиски "Креста"
Вчера закончил я работу как положено в 17.15, хотя можно было уйти пораньше — накануне выходных все начальство под разными предлогами разбегается из НИИ с обеда, а то и с утра,
