— У тебя прямо ода в честь удовольствия получилась! — мечтательно протянула Карина. — Теперь я понимаю, чем я буду заниматься во Франции.
— И тут Каринку осенило:
— Слушай, Лорик, поехали со мной. Будем вместе занимать твоими практиками, медитациями и разными другими непристойностями. Я же одна умру от тоски. Ведь еще не придумали специальных санаториев для спасения брошенных жен.
— Еще не построили, — согласилась я, — но идея богатая, может, заняться таким проектом?
— Знаешь, — продолжила Карина, — я, честно говоря, очень скептически относилась к твоему увлечению женскими практиками, думала, что теткам просто нечего делать, вот они и занимаются всякой ерундой. А сейчас даже я готова поверить во все твои женские энергии, а если мой муж снова в меня влюбится, обещаю — поставлю тебе памятник.
— Нет, — засмеялась я, — памятник не надо, если все получится, то построим вместе центр на море для спасения брошенных жен. Чтобы вернуть мужчину, сначала надо его отпустить и снова стать свободной и независимой от него, отказаться от его финансирования и дать ему почувствовать, что тебе нужен он, а не его деньги. Но чтобы отказаться от его денег, тебе надо быть готовой самой зарабатывать их. Поэтому тебе нужно время, в течение которою ты не предпринимаешь активных действий, а готовишь место для отступления.
— Вот и замечательно, пока будем во Франции, все и спланируем.
Глава вторая
ЗЕМНАЯ СИЛА ЖИЗНИ
1906
— Ну что же, пора учиться радоваться жизни! — напутствовала нас тетушка. Все было готово к нашему отъезду. Тетушка осталась с няней и маленьким Ванечкой, а мы поехали в ее имение. И хотя Аннушка еще выглядела очень грустной и расстроенной, было видно, что она радуется предстоящей поездке. Каждый день тетушкина крестница выполняла все, что рекомендовала Софья Николаевна: избавлялась от ненужного хлама в доме, писала письмо прощения и сжигала его, приезжала каждый день к нам и высказывала все претензии к Николаю, выплескивала всю обиду вместе с водой, разбавленной ее слезами, и возвращалась домой уже умиротворенной. Николай спокойно принял, что Аннушка уезжает с ребенком к своей крестной, и, видимо, в глубине души был очень этому рад. Я тоже радовалась путешествию, понимая, что две недели на природе наполнят меня силой. Когда мы наконец-то расположились в купе, я заговорщицки улыбнулась Аннушке.
— Смотря в окно, бормочи себе под нос, описывая то, что видишь вокруг, используя союз «и». Например, и солнце светит, и птицы поют, и дом стоит, и мужчина идет, и воробей прыгает, и…
— Зачем? — не поняла Аннушка.
Потому что, когда ты начинаешь описывать то, что происходит, ты разрываешь цикл тревоги и тоски, переставая думать о том, что произошло, и погружаешься в собственные ощущения. Нельзя одновременно ощущать и думать. Постарайся только не использовать никаких оценок, а просто фиксируй то, что происходит, то, что ты видишь.
Постараюсь. — Аннушка смотрела в окно, но по ее щекам текли слезы. И было видно, что Аннушка ничего не может с этим поделать.
2006
Карина смотрела в окно иллюминатора, и по ее щекам текли слезы. Острая боль прошла, но рана еще кровоточила. «Скорей бы долететь до Корфу, — думала я, — а там море, солнце, ветер и теплый песок».
Я радовалась, что нам достаточно легко удалось купить билеты на самолет и забронировать номер в том же отеле.
— За приезд! — Я подняла пивной бокал с молочно-белой полупрозрачной жидкостью.
Едва бросив вещи в гостинице, мы поспешили на почти закончившийся ужин.
— Что мы пьем? — изумилась Карина, с подозрением беря в руки небольшую пивную бутылочку.
— Не поверишь! — улыбнулась я. — Имбирное пиво! Представляешь, у них тут такое производят. Мы же решили с тобой, что имбирь — компонент Хозяйки, вот мир нам с тобой и помогает в этом убедиться.
Карина осторожно понюхала напиток и отпила глоток.
— Вкус интересный! Так за что мы пьем?
— За то, чтобы ты обрела силы, вернула себе уверенность и решила, нужен ли тебе Антон! — провозгласила я тост.
— Да, и чтобы я стала другой и в то же время истинной, наполненной и свободной.
1906
— Чтобы стать наполненной и свободной, нужно убрать весь негатив и открыть твои центры, — наблюдая за Аннушкой, предложила я.
Распаковав вещи, мы сидели с Аннушкой вдвоем на веранде тетушкиного дома. В середине стоял круглый стол с четырьмя венскими стульями, а около стены примостилась козетка. Горящие на столе свечи отражались в разноцветных стеклянных витражах веранды, вспыхивали то там, то тут зелеными, красными, оранжевыми сполохами волшебства. Я вспоминала все, чему я когда-то училась, чтобы помочь Аннушке справиться с тем, что произошло, и вернуться в Петербург совершенно другой, полной сил и решимости бороться за свою семью.
— Варя, и что ты предлагаешь делать? — Молодая женщина выжидательно смотрела на меня зелеными глазами.
— Ложись, буду открывать тебе центры!
— Куда?
Аннушка, не бойся, ложись на козетку! Это древняя техника проверки и открытия центров, — с этими словами я достала огромный кристалл из разового кварца, сантиметров пятнадцати, украшенный аметистовым кругом и малахитовой змеей, на серебряной цепочке, перо, небольшую плошку с сухим шалфеем и спички. Аннушка, затаив дыхание, наблюдала за всеми моими приготовлениями. Ты будешь лежать, и я буду проводить кристаллом над твоими центрами. Там, где центр открыт, кристалл будет вращаться, а там, где закрыт, он будет неподвижен. Но это не страшно, я потом тебе открою все центры.
Но я не совсем поняла, где какой центр и с чем он связан, — Аннушка решила основательно разобраться, что с ней все-таки я собираюсь делать и что именно открывать.
Первый центр находится на уровне лобка. Это центр жизненной силы, соединенности с силой Земли, — стала объяснять я еще более подробно.
Второй центр — на уровне матки (четыре пальца ниже пупка). Это центр страсти — твоя сила привлечения, способность дарить и получать удовольствие, твоя сексуальная привлекательность.
Третий центр — на уровне солнечного сплетения, центр воли, сила удержания — насколько ты можешь удерживать то, что имеешь, — тут Аннушка глубоко вздохнула, — и эти три центра, — продолжила я, — больше связаны с Землей, связаны с женщиной, и символом этой связи является треугольник вершиной вниз. В ведах треугольник вершиной вниз также означал женское ество.
Четвертый центр — на уровне центра груди, сердечный центр, связан с чувствами, с умением дарить и получить любовь.
Пятый центр — центр принятия решений, находится на уровне яремной ямки, также этот центр отвечает за общение и выражение себя. Если этот центр закрыт, то человека могут переполнять различные мысли, идеи, но он не способен донести их до других и не только в словах, но и в делах, в своих творениях.
Шестой центр — центр ясности, находится в центре лба. И эти три центра больше связаны с силами Неба, с силами Вселенной, с мужчиной, что проявляется в треугольнике вершиной вверх. Седьмой центр — это уже наша непосредственная связь с Божественным, с космическим потоком.
Я взяла в руки кристалл и начала медленно вести его над телом Аннушки. Маятник закрутился над лобком, но застыл над центром страсти.
— Центр страсти у тебя закрыт, хотя жизненной силы много, — приговаривала я, ведя маятник к солнечному сплетению. Над солнечным сплетением маятник стал крутиться в другую сторону. — Ты больше даешь, чем получаешь, у тебя этот центр работает по мужскому типу, — покачала я головой. — А что у нас с любовью? — продвигая маятник к центру груди, задумчиво спросила я скорей саму себя, чем Аннушку, в глубине души уже зная ответ. Маятник опять застыл как вкопанный. — Аннушка, ты сердце закрыла. А если сердце закрыто, то ни дать любовь не сможешь, ни получить.
— Я думаю, это потому, что у Николая появилась другая, — предположила Аннушка.
— И стоит ли из-за этого сердце закрывать и так убиваться? — Я пожала плечами. — Кто знает, что беда, а что радость. Только ты сама можешь решить, чем его уход станет для тебя — началом новых открытий или путем к страданиям и боли. Пока Аннушка размышляла над моими словами, я повела кристалл к ямочке на горле, и тут наконец-то маятник закрутился с огромной амплитудой. Ой, а поговорить, душа моя, ты любишь.
Она согласно закивала. В центре лба кристалл опять застыл.
И ясности, душа моя, тоже у тебя нет. — Я посмотрела вопросительно на Аннушку. Аннушка нахмурилась. Я повела кристалл к макушке головы, и кристалл опять закрутился, но в другую сторону.
Но хоть связь с Богом открыта, — облегченно вздохнула. Ну да ладно, вставай, Аннушка, будем убирать всю гадость, что нацепляла, — я говорила словно в трансе, чувствуя себя умудренной опытом женщиной, а не ровесницей Аннушки.
