что дерьмо через рот полезет!
— Да увянь ты, дуб стоеросовый, — сквозь зубы бросила Тереза жертве, стремительно приближающейся к своей судьбе и пока не подозревающей о ней.
— Что?!
Ему были знакомы эти слова. И интонация, и голос, произнесший их. Хэнк, замахнувшийся монтировкой, замер в полудвижении, неверяще вгляделся в лицо, озаренное вспышкой молнии. Зохенов хвост!
Она остановилась чуть позже, успев поднырнуть под задранный бицепс и почти всадив нож в беззащитную подмышку. Почти. Она тоже узнала. Удержала руку буквально в сантиметре.
— Хэнк?
Рука задрожала. Не хватало еще нож выронить. Тереза сжала его сильнее.
Он зажмурился. Госпожа Ильтен. А он ее чуть не ударил. И говорил такие слова, что… Вот же зохен!
— Что вы тут делаете? — не тратя красноречие на пожелание светлого солнца и прочий этикет, наехала она.
Он приоткрыл глаз.
— Я еду домой, госпожа Ильтен. В город. А вы? Что вы делаете на шоссе одна в такое время?
— А я еду на дачу, — буркнула она.
— Простите… Я… не совсем корректно тут выражался. — Он, покраснев, как мальчик, опустил монтировку.
И увидел острие ножа в нескольких пальцах от своего сердца. По спине пробежал холодок.
— И вы извините. — Она неловко спрятала нож за спину. — Я вас чуть не убила. Не знала, что это вы.
Из Хэнка получилась бы чудесная жертва. Мощная, полнокровная. Сколько силы можно набрать! Но она не сможет, рука не повернется. Они вместе растили его детей, плавали на охоту, сражались с пиратами плечом к плечу.
Он перевел дух.
— Госпожа Ильтен, куда вас понесло в такую погоду? Что вам понадобилось на даче, когда все нормальные люди оттуда возвращаются? Почему муж вас отпустил?
Она отвернулась, сунув нож за пояс, и расплакалась навзрыд. Был бы Рино жив, она бы и спрашивать его не стала, куда ей ехать, а попытался бы остановить — еще и отбрила бы. А сейчас так захотелось, чтобы он встал в дверях и запретил ей уезжать. И сейчас она не скандалила бы, а может, даже послушалась. Это ведь из заботы о ней…
— Госпожа Ильтен. — Хэнк кашлянул. — Дать вам воды? У меня в машине есть.
Она издала истерический смешок сквозь слезы.
— Думаете, мне не хватает воды? — И повела рукой.
Вокруг была сплошная вода. Они стояли по щиколотку в воде, не успевающей стекать с дороги. Оба насквозь промокли, одежда потяжелела.
— Рино умер, господин Хэнк.
Хэнк коротко опустил голову, отдавая дань памяти.
— Жаль, — произнес он искренне. — Хороший был мужик, хоть и слабохарактерный.
Тереза насупилась. Нормальный у него был характер. Уж получше, чем у Хэнка.
— Ну, а вы-то что же? Зачем вы на дачу?.. Вам следовало остаться в городе. Легавые помогли бы вам связаться с диспетчером Брачной Компании. То есть безопасники, — спохватился он, вспомнив, что Ильтены с ними сотрудничали.
— Пошли они к черту, — отрезала она неполиткорректно. — Или к зохенам, вместе со своим проклятым диспетчером. Может, я к вам ехала!
— Ко мне? — слегка опешил он.
Ей необходима сила для голема. Если из Хэнка не получилась жертва, это еще не значит, что у него нельзя взять силу. Тереза посмотрела ему прямо в глаза.
— Вы ведь этого хотели, Хэнк. Я теперь ничья. Почему бы и нет?
Главное — не растворяйся в удовольствии, учила Шерирайзен Агелфае Деторн. Оставь удовольствие ему, тогда тебе достанется сила. Контролируй процесс.
Фиг тут проконтролируешь! Терезу словно вихрь смёл. Только что они стояли под ливнем — она с ножом, он с монтировкой. Мгновение — и она лежит, придавленная голым животом к не остывшему еще капоту легковушки, Хэнк сзади, и капли не долетают до разгоряченных тел, испаряясь в полете. Она попробовала отстраниться, поменять положение, но Хэнк блокировал все попытки пошевелиться не в нужном направлении, держал ее железной хваткой, словно боялся, что она ускользнет. Ни влево, ни вправо, вот и крышка хваленому контролю. Она застонала. Да гори все синим пламенем! Наслаждаться так наслаждаться.
Вот только где теперь брать силу? Придется тратить свою.
Монтировку так и не нашли. Нож Тереза подобрала, он лежал у колеса. Обтерла, вдохнула-выдохнула, набираясь решимости.
— Одеться не хочешь? — спросил Хэнк.
— А смысл? — Она дернула плечом. — Все равно потом придется одевать мой труп.
— Чего? — У него глаза полезли на лоб.
— Не мешай, Хэнк. И ничему не удивляйся. Просто помоги мне потом.
— Когда?
— Сам увидишь.
Она полоснула себя по ладони. Зачерпнула мокрую глину, обильно полила ее кровью.
— Я, Тереза Ильтен, своим именем даю силу голему и произношу формулу власти…
Могу ли я теперь называть себя Ильтен, мелькнуло в голове. Она отбросила дурацкую мысль. А как еще? Мало ли что диктуют традиции, она не отказывалась от фамилии. Она сосредоточилась на формуле.
Хэнк смотрел завороженно, забыв о том, что хотел найти монтировку. И о том, что мокрая майка нещадно холодит спину. Непонятные слова звучали властно, движения выверены. Того гляди, сейчас разверзнется земля. Ну, или хотя бы дождь прекратится.
Но нет. Воздух слегка задрожал, падающие струи изогнулись, будто охватывая чье-то тело, на глазах обретающее плоть. Тереза вдруг низко наклонила голову, взявшись обеими руками за виски, зашаталась, опустилась на одно колено, не поднимая головы.
Хэнк тотчас оказался рядом. Поддержал, не дал упасть.
— Тебе плохо?
— Нормально, — выговорила она непослушными губами, дрожа от накатившего холода. — Так и бывает.
Он завернул ее в свою куртку, прижал к себе, пытаясь согреть.
— Почему тебе плохо? Что ты сделала?
— Ее. — Она скосила глаза.
Он обернулся и чуть не выронил Терезу, не держащуюся на ногах. Там, на земле, лежала еще одна. Как настоящая.
— У меня больше нет сил, Хэнк, — сказала первая Тереза. — Одень ее, пожалуйста. И посади за руль.
— Она сможет вести машину? — удивился Хэнк. Совсем немного: на сегодня лимит удивления он уже превысил.
— Нет. — Тереза слабо покачала головой. — Она сможет лишь погибнуть вместо меня.
Хэнк крякнул и больше вопросов не задавал. Неумело, но старательно натянул на молчаливого двойника Терезы мокрое белье, платье, плащ, всунул ноги в туфли. Втащил голема в кабину, усадил в кресло, расположил ноги на педалях, а ладони — в захвате на рулевом колесе. Тереза привалилась спиной к легковушке. Стоять не могла — в глазах темнело; Хэнк снял с машины запаску и подтащил, чтобы она села, иначе оставалось бы только свернуться клубочком в грязной ледяной луже. Следуя руководящим указаниям, Хэнк завел внедорожник и дотолкал его до обрыва. Недокрутив последний оборот колеса, джип ухнул вниз, с грохотом перевернулся несколько раз, что-то там заискрило, пошел дым…
— Что теперь? —
