Я в туринговых штанах и сапогах, с ножом на поясе и в кожаном жилете с нашивками и медалями бродил по городу с бутылкой пива, и никто, никто (!) не повёл и глазом. Такое в России представить можно? Впоследствии я в том же прикиде ходил в компании монгольского фашиста. Монгол был в полной форме, в фуражке, и с железным крестом на груди. Реакции ноль.
…Когда уезжал, мне многие знатоки объясняли про знаменитые бузы, что их готовят обязательно при тебе, а если их разогревают в микроволновке, это плохая харчевня. Как бы не так! Никто специально для тебя их лепить не будет. Ешь, что дают. Повезёт – будешь есть свежие. Вообще на свежие приглашают специально, меня так и приглашали. Но начинка у любых бууз – это да! Это отличное мясо, просто самое лучшее. Мясо тут убивают не так, как у нас. Разрез брюха на ширину ладони, вынимание сердца. Вся кровь после этого в мясе, мясо сочное и тёмное. Остальная еда – смесь варварская. Как вам: рис с картошкой, сладким перцем, капустой и фрикадельками, плюс лёгкие, почки и сердце. Вкусно, но варварски.
Чай пьют, как и положено, с молоком, маслом и солью. И не чай и не молоко, но жажду утоляет. Вкус? Солёная жидкость мутного молочного цвета. Соли может быть безбожно насыпано от души, потом даже цуйван кажется несолёным. Остальной «цай» понимают под словом «липтон». Но это ничего не означает. Это может быть любой пакетик с любым содержимым, от элитного «гринфилда» до сомнительного пакетика с подозрительной травой. Отказаться не получится.
Обычай пить солёный цай очевидно пошёл от дороговизны и трудности доставания соли. Месторождения соли в Монголии очень маленькие, и почти всегда комплексные. То есть поваренная соль NaCl сочетается с глауберовой Na2SO4х10H2O. Отделять её было затруднительно и для скотоводов в годы Чингиза и позднее. Тратить драгоценный порошок на суп смысла мало. Лучше его растворить в питье и выпить. Отсюда и пошёл солёный чай.
Дороги местами очень неплохи, я шёл 140. Но в основном реальная скорость 100, что по степи, что по асфальту. Клаус на это сказал: ты настоящей степи не видел! На спидометр смотри – сколько? Пятьдесят! И это очень быстро. Реально 30—40, понял?
Да, такой степи, как в Восточной Монголии, я не видел, не спорю. Грунтовка, обычная грунтовка, как у нас в деревнях, только более «проезжабельная». Без гравия и камней, только песок. Я даже по бираканской грунтовке на «Европе» следом за Кунаширкой давил 80, и это был не предел, а ведь дорога там не грейдирована, с ямами и камнями. В Центральной же Монголии степные дороги вполне себе неплохи, если без дождя. Да и какие тут «бебеня», коли я один? Так, прохватить немного, поднимая шлейф пыли, и то неплохо. Пугали только тарбаганьи норы, про которые упоминал Бородад, но я их не встретил. Тарбаганы весьма жирны и вкусны, и их попросту съели простодушные монголы и алчные до новизны туристы. Хотя кто такой тарбаган? Это гипертрофированный суслик, суть крыса степная. Мы ж обизьяны, свою крысу есть неинтересно, а вот то же с лейблом «made in» с удовольствием. В лесу, когда белку предлагаю, все морщатся, фи, гадость! Как белку есть можно! А вот белкозавра, этого завсегда будем, этот вкусный!
…Дорожные знаки, в основном, монголы уважают. Сигналы подают редко, но если я подаю их, тоже начинают подавать. Чем не Россия? У нас ведь тоже хватает лентяев показать поворот. Указатели посёлков ничего не говорят, это просто указатель того, что здесь, может в нескольких километрах стоит юрта, а от неё в километре другая, посёлок же! От указателя с началом населённого пункта до указателя его окончания может быть километров пять голой степи. Как в анекдоте: ты юрту видишь? Нет. А она есть.
На дороге всегда могут появиться животные: коровы, лошади, овцы, козы, яки. Везде стада, от гор до гор. Их, похоже, никто не считает. Считают, конечно, и краской метят, и тавро ставят. Вдоль дорог часто лежат либо скелеты этих самых коров, лошадей и прочих, либо их трупы, раздувшиеся, гниющие, чёрные, частично обглоданные хищниками. Хотел сфотографировать, когда первый раз увидел, но махнул рукой, я же не некрофил.
Сладкий трупный запах плывёт в жарком воздухе. Жизнь! Много беркутов. Мощные, очень огромные птицы. Туча грызунов и грызунчиков. Случалось, я даже давил их колёсами.
Живность пасут не только на конях, но и на лёгких мотоциклах. На мотоциклах же зачастую возят баранов. Водитель, на коленях баран. Пассажир, на коленях тоже баран. Едем в город на рынок.
Садят пшеницу. Хлеб в русском понимании прошёл мимо сознания. Когда мясо (мах) и лапша (цуйван), буузы и цай, зачем хлеб? Ещё сто лет назад они и лапши не знали. 8 фунтов мяса и цай, весь рацион.
Высоты 1200—1500 метров обычное дело. Несмотря на то, что Монголия – страна степная, перепады высот колоссальные. Оттого огромные озёра не воспринимаются как озёра, скорее как миражи, возникающие с очередного подъёма. Далеко внизу, за 10—20 километров в тяжёлой воде отражаются ещё более далёкие вершины и они кажутся частью степи. Вода не шелохнётся. Озёра сульфатные, почти пересохшие, покрыты коркой соли. Их размер часто велик, 8—15 футбольных полей. По солёной корке бродят лошади, что-то выискивая там. К вечеру, когда земля раскалена солнцем, живность спасается под мостами, в тени джипов, в тени друг друга. Трудно, нет, невозможно представить, что если ехать и ехать дальше на юг, ты встретишь влажные тропические леса, ярусами уходящие в небо, лианы, орхидеи и обезьян, бегающих в тени листвы.
Про горы я подумал, что забираться на них нет никакого желания, пусть они и под два километра высотой. Жара, степь, ещё и в гору лезть? Что там увидишь? Ничего, только жажда замучает. Вершины плоские. Перефразируя Визбора: «и нет там ничего, ни золота, ни руд, там даже самый гребень совсем не слишком крут».
Минеральные богатства Монголии, как я понял, не велики. Медно-молибденовые месторождения Эрденета, запасы флюорита – это пока единственно крупные позиции на рынке Азии. Немного золота, вольфрама и урана. Именно немного. Россказни, что Монголия прямо золотое или урановое Эльдорадо, бред, не более. Союз потратил на разведку более миллиарда рублей (тех, настоящих), и ничего толком не нашёл!
Для местных нужд есть уголь. Из камней – немного бирюзы и альмандины. Альмандины прикольные, россыпные, и немного в слюде, смотрятся красиво. Они есть ближе к русской границе. Есть и хризолиты, красивые зеленовато-жёлтые камешки. Гранят их где? Ну понятно же, что в Улаан-Баатаре.
Что меня удивило, так сейсмичность Монголии. Это очень напряжённый участок суши, где постоянно бывают землетрясения. Рифтовое ущелье Байкал – Хубсугул тому подтверждение. Гобийское землетрясение даже вскрыло ранее существовавшие разломы.
Но ведь неинтересно тут, даже в земле не покопаться! Рыть землю нельзя. Монголы, согласно своим верованиям, даже обувь носят с загнутыми носками, чтобы не тревожить прах предков. И как русские умудрились уговорить монголов вести горные разработки? Это сколько же водки надо было совместно выпить? Многих моих знакомых, когда я рассказывал про это, интересовало другое: а как они тогда хоронят умерших? Очень просто. Выносят умершего на сопку, и всё. Ночью собачки, днём птички. По национальным поверьям чем быстрее душа освободиться от бренного тела, тем быстрее она попадёт к Будде.
В свете этого можно поднять вопрос о могиле Чингиза. Исходя из своего славяно-христианского мировоззрения, многие думают, что великого хана похоронили в кургане, со слугами и золотом, а потом, чтобы не нашли место, прогнали табун лошадей. Нет, вероятно просто отнесли на гору.
Цвета в природе буро-зелёные, жёлтые, коричневые. Песок от красного до жёлтого и серого. Земля напоминает золу. Если разбить кирпичную печь, получится точная картина монгольской земли. Сгоревшие дрова, уголь, зола, битый кирпич, песок. Такие пейзажи часты вдоль дорог и радости они доставляют мало. Плюс смрад от павших лошадей. За этим ехать в Монголию?
Степь расцветает после дождя. Вечером прошёл дождь, и наутро равнина из бурой превращается в зелёную, покрытую мелкими жёлтыми цветами.
…Витька Клаус, проехав от Эренцава, хапнул счастья побольше моего. Начать с того, что «Доминатор» Серёги сдулся, ещё не доехав до погранперехода. А как тут не сдуться, если дорога не дорога, а направление – сплошное подбрасывание вверх-вниз, а мотоцикл гружённый? Но они всё же перешли границу, переночевали у мелкого озера и отправились дальше. Дальше началась голая степь. У них был настоящий тяжёлый поход, с ночёвками в палатках, с поисками пути, воды и еды. Это я, как истинный ленивый цивилизованный турист, старался сильно на рожон не лезть, помня, что я один и на тяжёлом мотоцикле. Хотя меня больше, чем дороги, напрягало отсутствие родной речи.
Монгольский язык достаточно прост, сложность в отсутствии гласных. Хрена ли, дцц! Ну а что, это «брат». Или «хццхдийг зодож болохгцй», что тут непонятного – бить ребёнка нельзя! Проблема выговорить. «Бие засах газар» тоже понятно – быть, поссать, помещение, – соответственно туалет. Пришлось мне язык осваивать. «Твёрдое знание одного языка в значительной степени облегчает изучение других», писал Мохандас Ганди. К тому времени я немного освоил китайский, эвенкийский, английский и немецкий, так что задел был. Проблема лично для меня была (и остаётся) – боязнь своего произношения.
