Из таких загробных надписей впоследствии родилась Книга мертвых, главный памятник египетской религиозной литературы. Иносказательным языком в ней описаны скитания души после смерти, содержатся советы, как избежать нелегких испытаний подземного мира, подробно обсуждается ритуал предания тела земле. На стенах египетского зала Британского музея можно увидеть богато иллюстрированный папирусный экземпляр этой книги. Особо сильное впечатление производит сцена суда. Покойник, Ани, согнувшись в поклоне, входит в зал; за ним следует его супруга. Вместе с каждым шагом он делает отрицательное признание: «я не воровал», «я не лжесвидетельствовал», «я не отнимал у других землю», «я не изменял супруге», «я не запятнан убийством другого человека» и т. д. После этого следуют «положительные» признания: «я чист», «я делился хлебом с голодными, водой с жаждущими, одеждой с нагими и лодкой с теми, у кого ее не было». Каждый из сорока двух судей, изображенных на стенах, имеет право усомниться в признании мертвого. Оправданный, Ани вместе с супругой предстает перед ликом Осириса. Главный судия мертвых восседает на троне, рядом с ним его супруга и сестра. Пройдя эту процедуру, супружеская чета допускается на поля блаженства, где они ведут веселую жизнь, такую же, как на земле.
Эти исповеди египетских мертвецов интересны тем, что упор в них делается на соблюдении норм морали. Однако традиционное представление о грехе как о невыполнении ритуальных предписаний еще присутствует, так же как в Месопотамии и Иране. Однако место, отводимое в Египте нормам общественного поведения задолго до евреев и персов, не имеет параллелей у других древних народов того времени.
* * *
Персидская религия, зороастризм, развилась позже иудаизма, и в ней основной упор делался на мораль. Заратустра (Зороастр) — мидийский реформатор, живший в VI в. до н. э. и оставивший после себя мифы и легенды. Принципы, положенные им в основу новой религии, несомненно, имели свои корни в народных верованиях, близких индуизму. Система взглядов, приписываемая иранскому пророку и реформатору, уже отошла от политеизма, но еще не пришла к единобожию. Она основана на дуализме, предполагающем единоборство двух сил — добра и зла, света и тьмы, олицетворенных двумя богами. Один из них — Ахурамазда («господь премудрый», позднее Ормузд), второй — его противоположность, Ариман, напоминающий нашего Сатану. Оба божества: и темное, и светлое — существуют с момента возникновения мира, и власть каждого из них относительна. Мазда наделен всезнанием. Он нерукотворный творец всего чистого и живого и как таковой находится в вечном противостоянии со своим духовным противником, Ариманом. Причем любой верующий обязан в меру сил принимать участие в этой борьбе добра со злом. Что касается решающей битвы, нет никаких сомнений в том, что Мазда выйдет из нее победителем, и тогда на земле воцарится добро.
Поступки любого человека, как хорошие, так и дурные, собраны и перечислены в специальной книге. После смерти душа проходит по специальному мосту, который ведет в небесное царство. Если хорошие дела перевешивают дела дурные, то душу умершего пропускают по мосту дальше. Если же преобладают дурные, то ее сбрасывают в ад. Боги египтян пользовались весами, на которых взвешивалось сердце покойного на фоне символа правосудия. В народных верованиях обитателей исламских стран также имеются представления о весах и мосте. В целом христианско-мусульманские представления о загробной жизни, в которых посмертная судьба души определяется поступками человека при жизни, более близка воззрениям египтян и персов, нежели евреев.
Приписываемые Зороастру взгляды вскоре распространились на весь Иран и стали государственной религией. В VII в. н. э. зороастризм был вытеснен исламом. В стране осталась лишь горстка последователей старой религии. Те, кто исповедует зороастризм, в наши дни живут в Бомбее и его окрестностях и известны как парсы.
* * *
В египетской светской литературе рано появляется и достигает своего рассвета такой жанр, как поучения. Авторы египетских поучений, как и их семитских аналогов, стремились научить людей хорошим манерам и тому, как можно достичь жизненного успеха. Они в большей степени были призваны снабдить представителей рода человеческого советами о том, «как заводить друзей и оказывать влияние на людей», чем обеспечить пропуск на поля вечного блаженства. Мудрость египтян отличалась от мудрости греков, которая имела не житейский, а философский характер. Автором одного из первых сборников поучений является Птаххотеп (ок. 2375 до н. э.), визирь царей V династии. Птаххотеп оставил наставления своему сыну, однако они применимы к любому юноше, которому не безразличны хорошие манеры.
«Не давай превозноситься своему сердцу по причине любого знания, не впускай в свое сердце мысль об этом лишь потому, что ты имеешь знания. Умей вести беседу как с невежественным человеком, так и с ученым. Тысячи мужчин, прельщенные внешней красотой (женщин), от них же и гибнут. Мужчину превращают в дурака их гладкие, изящные тела, но сами они становятся тверже любого камня. Удовольствие, которое они дарят, мимолетно. И если ты будешь мудр (или благополучен), то обзаведись домом (то есть женись). Люби и всем сердцем уважай свою супругу. Корми ее и одевай, умащения — это лекарство для ее членов.[2]
Поучение, составленное Аменемопе (ок. 1100 до н. э.), мудрецом, жившим в более позднее время, представляет собой апогей развития древнеегипетской мысли. Изречения, приписываемые ему, наверняка были в ходу и раньше, а отточенные до совершенства, они пользовались популярностью и позднее. Аменемопе предостерегает против заносчивости, высокомерия, вспыльчивости, угнетения бедных, зато подчеркивает необходимость наличия таких достоинств, как учтивость, скромность, терпимость, доброта, уважительное отношение к людям. Египетские поучения были популярны и за пределами страны, они же легли в основу некоторых еврейских произведений, относящихся к этому же жанру.
«Лучше немногое при страхе господнем, нежели большое сокровище и при нем тревога.
Лучше блюдо зелени, и при нем любовь, нежели откормленный бык, и при нем ненависть» (Притч., 15: 16-17).
«Кто говорит то, что знает, тот говорит правду; а у свидетеля ложного — обман.
Иной пустослов уязвляет как мечом, а язык мудрых — врачует» (Притч., 12: 17—18).
«Не дружись с гневливым и не сообщайся с человеком вспыльчивым, чтобы не научиться путям его и не навлечь петли на душу твою» (Притч., 22: 24—25).
* * *
Помимо житейских наставлений и религиозной литературы, египтяне преуспели в сочинении сказок. Сюжет истории о двух братьях, которая датируется временем правления Рамсесов, близок библейской легенде об Иосифе и жене Потифара. В египетской версии жена старшего брата пытается обратить на себя внимание младшего, неженатого, однако тот не отвечает ей взаимностью. Тогда она обвиняет его перед мужем. Другая сказка — «Повесть о Синухете» — по праву считает шедевром мировой литературы. Ее герой, высокопоставленный придворный, по политическим причинам бежит из страны (ок. 1600 до н. э.), проделывает путь через Палестину и находит себе приют где-то между Северным и Южным Левантом. Там он берет в жены дочь вождя бедуинов, уподобляется местным жителям и со временем должен заменить тестя в качестве главы племени. Позднее, однако, он начинает испытывать тоску по родине и хочет вернуться домой, где снова сможет купаться, спать в настоящей кровати и быть похороненным с почестями, а не среди пустынных кочевников.
Повесть о Синухете дает нам представление о жизни в Палестине и соседних с ней странах в ранние периоды их истории. По своим красочным описаниям и психологизму этот рассказ не имеет себе равных среди литературных произведений того времени. В отредактированном виде он потом еще тысячу лет изучался в школах. Повесть чем-то напоминает рассказ о Синдбаде из «Тысячи и одной ночи», и, как и он, в конечном итоге из правдивой истории она превратилась в сказочную.
Самые древние знания, которые можно отнести к разряду научных, проникли в нашу культуру из Вавилонии и Египда. В частности, это касается таких областей, как математика и астрономия, медицина и искусство.
В основе арифметики лежит элементарный счет на пальцах руки. Число десять — количество пальцев на обеих руках — легло в основу десятеричной системы исчисления, которая пришла к нам из Египта. На десятке, умноженной на шесть, основана другая система — шестидесятеричная, а на числе двенадцать, одной пятой от шестидесяти, — вавилонская двенадцатеричная. Этим объясняется то, что мы делим час на шестьдесят минут, а минуту — на шестьдесят секунд. Окружность составляет 360 градусов, то есть число, кратное шестидесяти. Опять-таки градус делится на шестьдесят минут.
