«Надо же! – лихорадочно соображала Каркуша. – Значит, он все-таки сумел прочитать все по Варькиному лицу. Что ж, тем лучше!»
Но надо было что-то сказать, и она не нашла ничего лучшего, как брякнуть:
– Я за вас искренне рада. Хорошо, что мы с тобой так быстро все выяснили.
– За кого это «за нас»? – Колино лицо вытянулось, его по-прежнему заливала густая краска.
– Ну… за тебя и эту девушку, – промямлила Каркуша, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля, норовя свернуть совсем в другую сторону.
– А разве «эта девушка» не ты? – спросил Коля и моргнул несколько раз подряд.
– Нет, Коля… Я имела в виду совсем другую девушку. И если ты хочешь знать ее имя, то…
– Я не хочу знать никакого другого имени, – перебил Николай, – кроме твоего.
Пожалуй, сейчас Каркуша уже была готова к тому, что услышит нечто подобное, и все-таки ей потребовалось не меньше минуты, чтобы взять себя в руки и произнести ледяным тоном:
– Но тем не менее это не я.
– Мне очень жаль. – Николай весь как-то обмяк и скис.
Казалось, он едва удерживается на ногах. Возможно, так оно и было на самом деле, потому что в следующую секунду он с шумом вытащил из-за стола стул, тот самый, с которого несколько минут назад готов был самоотверженно свалиться на пол, и тяжело опустился на него. – Извини, просто я неправильно тебя понял. Давай забудем этот разговор и начнем репетировать?
Коля не смотрел на нее, его короткие волосы топорщились на макушке смешно и беззащитно. Возможно, поэтому Каркуше в этот миг стало его так жаль, что она, движимая импульсом, опустилась на корточки рядом со стулом, на котором сидел Коля, и заговорила торопливо и сбивчиво:
– Коленька, ты не расстраивайся, слышишь? Ну пожалуйста, я тебя прошу… Ты очень хороший, ты добрый, ты веселый… Ты классный парень, правда! Но ты ведь знаешь, что я люблю Рому.
– Он снова обманет тебя, – тихо произнес Коля, по-прежнему глядя в пол. – Вот увидишь. Но я этого не допущу, так и знай, Катюха. И мне даже не важно, что ты меня не любишь… – Наконец он нашел в себе силы посмотреть Кате в глаза. – Я стану твоей незримой тенью и буду защищать тебя от таких, как Рома. И мне плевать, что ему могут показать эту запись. Я готов повторить ему в лицо каждое свое слово! Так что можете показывать! И даже лучше, если покажете! – выкрикнул Коля, посмотрев прямо в круглый глазок камеры, которая как раз в этот момент совершала медленное вращение вокруг своей оси. – Я буду защищать эту девчонку, потому что она наивная, доверчивая, добрая, она не такая, как все, и я не дам ее в обиду, так и знайте! Наконец-то я понял, что я тут делаю, на вашем ублюдочном шоу! – Николай все больше горячился, его дыхание стало учащенным, а глаза горели злобой. – Я здесь для того, чтобы защитить Катю от этого подонка, хоть я и считал его раньше своим другом!
– Коль… – Катя поднялась и провела рукой по его волосам. Сейчас ей хотелось быть по отношению к этому добродушному верзиле нежной и ласковой. Казалось, он сам нуждается в ее защите. – Коль, тут, на этом шоу, нельзя говорить все, что думаешь! Ты в самом деле очень искренний и добрый парень, я и не мечтала никогда о таком друге… И все, что ты говоришь о Роме, наверное, правда, но мне кажется, он изменился… Он уже не способен на подлость и не сделает ее ни по отношению ко мне, ни вообще никому подлости не сделает… Рома стал другим человеком, у него даже голос изменился…
– Ерунда, – махнул рукой Николай. – Прикидывается. Ладно, хватит о нем. – Коля решительно встал и хлопнул себя по коленям. – Значит, ты – врач, а я – придурковатый пациент… Что там у меня болит, говоришь, рука?
– Палец, – поправила Каркуша, чувствуя, как глаза начинает щипать от навернувшихся слез.
7
– Ну что, ты поговорила с ним? Рассказывай! – Варя подловила Каркушу в ванной, куда та зашла поправить грим.
Через минуту должен был начаться концерт, в доме по этому поводу царила атмосфера предпраздничного оживления. Неожиданно для самих себя ребята так увлеклись подготовкой к концерту, что теперь с нетерпением ожидали его начала.
– Варь, давай потом? – Каркуша избегала встречаться с Варей взглядом.
Почуяв, вероятно, неладное, Варя схватила Катю за плечо и резко развернула лицом к себе:
– Ты чего глаза прячешь? Катька, говори! Я ему не нравлюсь, да?
– Не в этом дело, – неумело выкручивалась Каркуша.
Она хоть и понимала, что ей не удастся скрыть от Вари правду, но сейчас инстинктивно пыталась оттянуть тягостную минуту объяснения.
Голос Игоря, грянувший из динамиков, стал для Каркуши настоящим спасением:
– Девочки, вас ждут! Третий звонок! – Игорь не слишком умело попытался сымитировать звонок: «тринь-дзынь-дзынь», после чего объявил торжественным голосом: – Господа, концерт начинается! Прошу всех пройти в гостиную!
Первым номером под композицию «Распутин» Рома, Лена и Варя танцевали очень симпатичный, как показалось Каркуше, танец. В той части гостиной, которая была отведена под зрительный зал, сидели лишь они с Колей. Но ребята так выкладывались, так зажигательно прыгали, стукались плечами, ступнями и коленками, так озорно выкрикивали при этом, будто выступали в «Олимпийском» или как минимум в концертной студии «Останкино». Уж они с Колей постарались отблагодарить их бурными, насколько позволяли две пары рук, аплодисментами. Очень помогла запись оваций, которая зазвучала из динамиков как раз в тот момент, когда у Каркуши и Николая от боли уже начали отваливаться ладоши.
Неожиданно для Кати их с Николаем сценка про врача и придурковатого пациента получилась забавной и даже смешной. Во всяком случае, зрители хохотали и хлопали им от души. Коля – а основная актерская нагрузка в сценке ложилась именно на него – оказался отличным комиком. С непередаваемым выражением лица, задрав кверху указательный палец, он вытягивался в струнку, затем залезал на стул, громоздил стул на стол, снова карабкался на него, ногами разбрасывая по столу бумаги, и в итоге все-таки падал на пол, невзирая на то, что на репетициях Каркуша умоляла его не делать этого. К счастью, Николай и вправду сумел так удачно сгруппироваться, что при падении даже не ушибся. Но впечатление, надо сказать, было незабываемым.
Записанные на пленку овации тонули в настоящем, самом что ни на есть живом хохоте и криках «Браво!». После запланированных номеров (а их было всего два – диско-танец и сценка) началась импровизация. Роман спел под гитару три песни – одну свою и две группы «Крематорий». Лена очень смешно исполнила басню Крылова «Волк и Ягненок», Коля показал пантомиму, героем которой был хромоногий попрошайка, и лишь Варя с Каркушей не вышли во второй раз на сцену. Исполнив сценку, Каркуша вдруг загрустила, предчувствуя неумолимо надвигающуюся минуту объяснения с Варей, которая то и дело поглядывала на нее, словно напоминая: «Я здесь. Я никуда не ушла. Я жду».
