В.: Существует дьявол?
К,: Точно. «Я» — это дьявол. Только «я» не существует. Это всего лишь идея. Поэтому как мне избавиться от этого дьявола, которого вообще нет? Что я могу против него сделать? Что может одна идея сделать против другой, одна концепция против другой концепции, одна иллюзия против другой иллюзии?
В.: Похоже, что немного.
К.: Нужно ли мне вообще делать что-либо с этим?
В.: Да, немного о собственной деятельности, пожалуйста!
К.: Я просто должен быть тем, что я есть.
В.: Этого я и боялся.
К.: А именно: быть до времени, до дьявола, до Бога и до каждого представления о существовании. И этим я являюсь в любом случае. Я не могу этого «сделать». Это до всякого действия. До любого переживания. Это — Недвижимость. И эта Недвижимость — до времени, до движения и неподвижности. Там больше нет никого. Есть только Бытие.
В.: Хорошо, если там больше никого нет, никому ничего и не требуется делать. Но здесь-то кто-то есть!
К.: Ты сидишь здесь, чтобы встретиться с самим собой. Чтобы пройти через этот опыт.
В.: Но это же я и имею в виду. И чтобы пройти через другой опыт, я медитировал.
К.: Медитации, усилия и действия — все они чудесны. Рамана говорит: каждый шаг, который когда-либо был сделан, привел ко мне. И это верно.
В.: Прекрасно. Значит, я здесь не совсем по ошибке?
К.: Существуют только правильные шаги. Только правильные усилия. Я знает стопроцентно, что требуется Я, чтобы вновь обрести себя В каждый момент оно знает это стопроцентно и всегда делает правильный шаг к самому себе.
В.: Охотно верю. Но почему я сейчас здесь сижу?
К.: Потому что тебя сюда посадило Я.
ТЫ НИЧЕГО НЕ МОЖЕШЬ СДЕЛАТЬ НЕПРАВИЛЬНО
Вопрос: Иногда у меня возникает такое чувство: именно сейчас происходит прорыв, вот оно, наконец-то!
Карл: «Я никогда не был так близок к себе, как вчера вечером».
В.: Типа того.
К.: А затем ты по возможности хочешь удержать эту погруженность или близость. Это желание удержать снова разрушает ее. И все, что остается, это желание.
В.: Да, тогда я испытываю разочарование.
К.: Раз-очарование было бы концом чар. Это то, что ты, собственно говоря, ищешь: абсолютное разочарование, которое позволит тебе полностью прекратить поиски. Но раз ты здесь сидишь, ты все еще очарован.
В.: Я сижу здесь, чтобы несколько ускорить дело.
К.: Каждый, кто думает, что он обретет себя скорее здесь, чем где-либо еще, заблуждается.
В.: Значит, мне не нужно сюда приходить! Тогда я могу делать то, что мне хочется.
К.: Ты никогда не можешь делать то, что тебе хочется.
В.: У меня здесь другой опыт.
К.: Потому что в тебя играют. Ты — беспомощность и бессилие. Нет второго, чью судьбу ты имел бы возможность решать. Нет Бытия, которое бы имело власть над другим Бытием. Всесилие Бога — это полное бессилие. Всесилие означает быть тем, что есть.
В.: Тогда я могу усесться дома и больше вообще ничего не делать.
К.: Хорошо. Только как-нибудь сюда загляни еще раз и расскажи, как это было. И, прежде всего, получилось ли у тебя.
В.: Честно говоря, я уже попробовал. Это тяжело.
К.: Каждый пробует это, ни у кого не выходит.
В.: Невозможно ничего не делать?
К.: Можно только ничего не делать. Ты ничего не делаешь. Все происходит само!
В.: Значит, я не могу сделать ничего неправильного.
К.: Все, что ты делаешь, это именно то, что надо. Ты ничего не можешь сделать неправильно, потому что ты никогда ничего не сделал или не мог бы сделать. Это свобода! Свобода от деятеля, от некой личности, которая когда-либо что-то сделала или могла бы сделать.
В.: Тогда кто делает войну?
К.: Ты! Кто же еще?
В.: Что?
К.: Ты несешь ответственность.
В.: Но ты ведь только что сказал...
К.: Раз существуешь ты, существуют война и мир. Ты — источник того и другого. Ты отвечаешь за все, что есть.
В.: Отвечаю за все?
К.: Потому что ты есть то, что есть.
В.: Прости, ты с кем сейчас разговариваешь?
К.: Я говорю с самим собой.
В.: Слава Богу.
К.: Как всегда. Я всегда говорю с тем, что понимает, — никогда с тем, что не понимает. Разве это не самоочевидно?
В.: Нет.
К.: То, что есть всегда, это Я. Что говорит, что слушает, что молчит...
В.: Значит, я сам себя и слушаю?
К.: Ты можешь слушать только сам себя. Говорит только Я, и только Я может себя слушать.
В.: И в чем суть всего этого?
К.: В самореализации.
ЧТО Я МОГУ РЕШИТЬ?
Вопрос Я могу принять решение быть осознанным?
Карл: Это не решение. Это простое пробуждение. Подобно тому, как ты просыпаешься в постели утром. Ты не можешь решить, проснуться тебе или нет. Это решено в момент просыпания. Совершенно спонтанно, естественно, без единой мысли. Тебе знакомо это состояние: из глубокого сна — бац, в осознанность! Именно так возникло все Бытие До этого не было ни идеи, ни желания пробуждения. Оно просто пробудилось. И из первого пробуждения возник Большой Взрыв. Это не было чьим-то решением. Никакие решения вообще никогда не принимались.
В.: Но ведь «я» принимает решение быть внимательным или сосредоточить внимание.
К,: Это тоже не решение. Это в любом случае Милость. Когда Осознанность осознает саму себя, это не обусловленное «я», которое решает быть несколько более внимательным. Ты можешь сидеть тысячу лет и принимать решение об осознанности — этого не произойдет. Возможно, ты уже прошел этот этап.
В.: Надеюсь.
К.: Или он у тебя впереди. В любом случае от тебя это не зависит. От тебя не зависит ничего, от этого «я», которое считает себя принимающим решения. Всякая идея — это спонтанная идея. Всякое кажущееся решение приходит из Ничто. Совершенно неожиданно, из великого запредельного. У него нет направления. Ничто не имеет направлении.
В.: Это звучит безнадежно.
К,: Это ни безнадежно, ни обнадеживающе. И то, и другое послужило бы тому, кто бы хотел или имел возможность надеяться. Безнадежный или надеющийся существует лишь до тех пор, пока эта идея кажется тебе реальной. Только в этом случае возникают эти вопросы. Корневой является идея, что ты существуешь в качестве «я». А ты хочешь оказаться в Недвижимости, где всех этих идей не существует.
В.: Да, я хочу этого. Так я решил.
К.: Ты когда-нибудь вносил свой вклад во что-нибудь?
В»: Ну, полагаю, что да.
К.: Просто обрати внимание, что это всегда происходило само собой. Это всегда срабатывало само и не нуждалось в твоем решении. Страх того, что без твоего решения ничего не смогло бы продолжаться, — всего лишь идея.
В.: А страх того, что в случае неправильного решения меня не станет?
К.: Это страх смерти. Oн появляется, когда ты понимаешь, что у тебя нет свободы воли и нет контроля. Тогда «я» сопротивляется, потому что оно думает, что ему есть что терять. Не только свое решение, но и свою жизнь. Этот страх будет присутствовать, да. Он относится к борьбе за выживание определенной функции. Мяч продолжает катиться и боится быть неподвижным. Он катится, у него нет контроля, но у него есть страх. Может быть, он перестанет быть мячом, когда прекратится движение.
В.: Я все еще буду существовать, когда движение закончится?
К.: Когда роль сыграна заканчивается «я». «Я» сколочено из истории личностных действий. То, что эта история может остановиться, будит страх.
В.: Ну так и что происходит: когда история останавливается?
К.: Все идет точно так же, как и до этого, только без твоего представления о делании чего-либо. Без представления о желании, о воле, контроле, свободе, возможности принятия решений. Без мыслей личностной истории.
В.: Все продолжается без моей персоны?
К.: Да, так же, как и сейчас. Сейчас есть история? Видишь, что происходит! Посмотри просто, меняется ли что-то благодаря твоему решению. Принимаешь ли ты вообще какое-то решение или формулируешь желание и пускаешь в оборот. И подчинялось ли когда-нибудь вообще что-то твоему контролю.
В.: Я хочу поднять руку — пожалуйста: я поднимаю руку.
К.: Стимулируется нерв, рука поднимается, а «я» уже тут как тут и доказывает: «Это было моим решением!» Понаблюдай мысленно за этим: «я» всегда появляется после. Действие происходит само по себе, каждая идея возникает сама по себе, каждая мысль. Но затем приходит суперидея под названием «я», которая переиначивает все происходящее в собственную историю. Вот и все. Больше ничего. Мысль под названием «я» приходит несколько позднее, объявляет действие своей собственностью и выражается так: «Моя воля, моя ошибка, мое тело, моя жизнь, моя смерть».
В.: Пожалуй, я начинаю понимать.
К.: Ты понимаешь? Тогда понаблюдай за своим пониманием! Присмотрись, когда вступает это «мое».
В.: Мое решение — на мое решение, мое желание — не мое желание?
К.: Просто осознавай. Смотри, откуда приходит желание. Ты можешь желать для себя желать? Или же желание приходит из самого себя — как энергия, которая раскрывается, как цветок, который расцветает без причины или смысла? Желание приходит и уходит само по себе.
