— Витя, здравствуй! — тихо поздоровалась она.
— Здравствуй, Марго. — мягко ответил он.
— Дласти. — скромно пропищала тоненьким голоском дочка, прятавшаяся за бабушкой.
Отец перевел взгляд на внучку, внимательно и серьезно изучая ее. Нахмурился и быстро глянул на меня. Покачал головой, словно, не веря своим глазам. А затем присел на корточки и обратился на прямую к Але:
— Здравствуй, Алина. Я очень давно хотел с тобой познакомиться. Меня зовут Павлов Виктор Петрович. — через чур официально чеканя слова представился он. — Но ты зови меня дедушкой.
— Деда? — осторожно переспросила Алька.
Отец улыбнулся этому упрощенному обращению.
— Да, Алина, деда.
Он вручил ей подарки, которые приготовил заранее. Было похоже на то, что он застраховал себя на случай непопадания в интересы внучки, и поэтому скупил половину магазина.
Вечер прошел очень уютно и мило. Непривычно было видеть Виктора Петровича в такой обстановке и в новом амплуа. Он с интересом слушал Альку делая вид, что понимает каждое ее слово. Хотя может и на самом деле понимал, как сосед, и это только я не в состоянии была понять собственную дочь. Пока я устраивала себе минутку самобичевания, дед с Алькой уже рассматривали выставку ее рисунков над кроватью. Виктор Петрович вглядывался в каждый рисунок с такой же тщательностью, как при изучении квартального отчета финансового отдела. У меня невольно вырвался смешок, а отец посмотрел на меня с укором.
— Саня, проводишь меня? — попросил он, когда уже стоял перед дверью.
— Конечно. — обреченно согласилась я, понимая, что разговора не избежать.
Мы спустились во двор и сели в машину. Отец нервно барабанил пальцами по рулю и смотрел прямо перед собой.
— Плетнёв, значит. — озвучил он свои догадки.
Я лишь кивнула, подтверждая очевидное.
— И он, конечно же, не в курсе?
— Нет.
— Но почему? — отец наконец повернулся ко мне в негодовании.
— Потому что он женился на другой? — ответила я вопросом на вопрос.
— Если бы он знал о ребенке, он бы ни за что этого не сделал.
Я устало вздохнула.
— Пап, я не хочу, чтобы со мной были из-за ребенка, из-за связей или наследства…
— Подожди. Он что даже не знает, что ты моя дочь? — перебил он.
— Нет.
Теперь уже отец устало прикрыл глаза ладонью.
— Тебе не кажется, что ты в конец заигралась с этой своей независимостью и скрытностью?
— Заигралась? — я чуть не подавилась воздухом от возмущения. — Не ты ли держал три года в страхе моего жениха? Это, знаешь ли, как-то не особо способствует желанию знакомить тебя с моим мужчиной.
— Тоже мне, сравнила этого альфонсика недоделанного и одного из наших крупнейших акционеров.
Я лишь невесело хмыкнула.
— Замашки у вашего крутого акционера ничуть не лучше, чем у того альфонсика.
— Ты это о чем? — нахмурился отец.
Но я решила на этом закончить откровения, их и так было многовато для одного вечера. Не хотелось бы, что бы отец портил отношения с партнерами из-за моих неудач в личной жизни.
— Да так, не о чем пап. — сказала, как можно более небрежно.
Отец снова уставился прямо перед собой о чем-то размышляя.
— Нет, это все же глупость несусветная, Саня. Это же самый подходящий кандидат на роль твоего мужа! Если бы я только знал. Сколько перспектив было бы открыто, подумать только!
Я нахмурилась еще больше. Отец сейчас в уме просчитывал выгоды от брака, который я, по его словам, умудрилась упустить. Не спорю, это был бы очень успешный в финансовом плане союз. Слияние капиталов двух гигантов, и как результат, подавляющий процент акций холдинга в одной семье, а это решающий голос на совете и расширение сферы влияния в компании.
Отец замер на секунду и резко повернулся ко мне
— Но ведь Алина его наследница и…
— Нет! — резко оборвала его я. — Никаких и! Она моя дочь. Только моя.
— Но это глупо! — злился отец.
— Пусть. Но это мое решение. И ты должен уважать его. Плетнев не должен об этом знать.
Он фыркнул куда-то в сторону, а потом снова внимательно посмотрел на меня и его злость с раздражением стихли, словно он увидел то, что искал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты ведь умная девушка, Саня. — внезапно похвалил он, скорее констатируя факт, чем делая комплимент. — У тебя, наверняка, есть более веский повод молчать, чем глупые обиды?
Ну вообще-то, мои обиды совсем не глупые. Это чертовски больно, когда человек, которого ты любишь и с кем собирался провести остаток своей жизни уходит к другой, растоптав и унизив тебя напоследок. Но разве отец это поймет? Не уверена, что он хоть когда-нибудь кого-то любил по-настоящему сильно. Поэтому я отвечаю:
— Да. — это, к тому же, очень близко к правде.
Он удовлетворенно кивает в ответ, и мы неловко прощаемся с ним до завтра.
Провожаю взглядом его машину и направляюсь к подъезду. Но не дохожу до него, так как встречаю Егора на лавочке рядом. Он глубоко затягивается и выпуская дым сканирует меня взглядом. Я на секунду даже теряюсь от такого нахальства, но тут же вскидываю голову выше.
— Не знала, что ты куришь.
— А я и не курю. — противоречит сосед и устало добавляет, — Просто день паршивый.
— Поддерживаю!
— А что так? — с интересом спрашивает Егор. — Ты, вроде, провела вечер в приятной компании?
Я опешила от его предположения, а потом, словно пружина из нервов лопнула в груди и не сдержавшись, я рассмеялась от души.
— Ну, возможно. — наконец выдала я. — Папочка сегодня и правда большую часть вечера был душкой.
— Папочка? — Егор поперхнулся дымом и закашлялся. Вытаращив на меня свои и без того огромные глаза спросил, — Так это был отец Алины?
Второй приступ заливистого смеха вырвался из груди, а глаза стали влажными от слез. Когда я последний раз так смеялась?
— Нет, даже знать не хочу, что ты там себе еще надумал. — вытирая уголки глаз ответила соседу. — Это был мой отец. — призналась ему и развернувшись отправилась с улыбкой домой. — Спокойной ночи, Егор.
— И тебе. — хмыкнул на прощанье сосед.
Глава 12
Егор
Будильник под подушкой разрывался воплями вокалиста "System of a Down", а я никак не мог понять, какого хрена он снова сработал? Третий день подряд. Ведь четыре дня назад у меня исчезла в нем всякая необходимость.
Увольнение было ожидаемым и даже желанным. Месяц бесконечных проверок в нашем отделе, невыносимые условия труда и давление со стороны руководства. И теперь я снова свободный фрилансер, как в лучшие годы моей жизни после универа.
Только тогда мне такой ритм жизни подходил по причине вечных тусовок с Прониным. Которые я не очень-то и любил, но исправно посещал, стараясь не отставать от других.
А сейчас я откровенно страдал от безделья. Работа была. Но задания были настолько обычные и примитивные, что я умирал со скуки, тратя на каждое не более часа.
Пушок уже сидел около кровати и печально скулил, намекая на утреннюю прогулку. Ему ли жаловаться? Мы гуляли теперь ежедневно по три-четыре раза за день.
— Ну что, дружище, идем гулять? — поднялся я с кровати.
Все же наличие питомца очень дисциплинирует. Не будь Пушка, я бы валялся в кровати до вечера и даже не подумал бы о завтраке или обеде.
Во дворе меня уже привычно встретила Клавдия Семеновна. Она очень переживала о том, что я потерял работу и мои заверения о том, что работы мне и на дому хватает ее не трогали. К подобному роду заработка она относилась с огромным скептицизмом.
Поздоровавшись со старушкой, я спросил:
— Какие на сегодня новости?
— Семь утра, Егорушка. Какие у меня могут быть новости к этому времени? — снисходительно заметила старушка. — А у тебя какие новости? Нашел нормальную работу в этом своем интернете?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Нет, даже не пытался. — честно ответил я.
В этот момент мимо нас пролетела Саша, таща за собой сонную Алинку на буксире.
— Здравствуй, Сашенька. Куда это ты ребенка потащила в такую рань?
