…Вот все, что было у меня в голове. Он стоял с чемоданом в руке, пытаясь сообразить, какие слова он еще должен сказать. Вид у него был сиротский. А я одно думала — не уходи, не уходи. Останься. Может, у нас еще получится. Может, нужна еще одна попытка. Еще одна… (Джеку) Слушай, все. Давай, иди.
ДЖЕК. Да. Как все это глупо.
ЛЮБА. Что ни делается, все к лучшему. Все равно у нас с тобой ничего бы не вышло. Если бы не твоя жена и твои дети — о чем бы мы с тобой вообще говорили?
ДЖЕК. О геморрое.
ЛЮБА. Точно.
ДЖЕК. Ну, все.
ЛЮБА. Все. Именно.
ДЖЕК Вот так, значит.
ЛЮБА. Значит, так.
ДЖЕК. И все равно. Знаешь, все равно…
ЛЮБА. Что?
ДЖЕК. Я люблю тебя.
Они обнимаются. Затем отстраняются друг от друга.
Ну, все. Я позвоню.
Он уходит. Она закрывает дверь. Отхлебывает вина из бокала. Затем поворачивается к Кларнетисту.
Слушай, это очень нехорошо будет, если я тебя домой отправлю? Да нет, я тебе заплачу. Я весь вечер оплачу. Полностью.
Кларнетист смотрит на нее.
Понимаешь, все это такие вещи… Лучше вблизи не смотреть…
Кларнетист встает, подходит к футляру от кларнета, садится, начинает разбирать свой инструмент.
А потом, он, может, еще и не появится. Или появится — а вдруг он ненавидит кларнет? Может, у него на кларнет аллергия.
Кларнетист протирает инструмент.
Ну вот, я тебя снова обидела. Извини. Не уходи, можешь остаться. Ну, останься, я прошу.
Кларнетист начинает снова собирать кларнет.
Только ты поиграй что-нибудь более жизнерадостное, повеселее. А то я сейчас себя жалеть начну.
Кларнетист заводит нечто бравурное. Музыка Q-19. Люба начинает расчесывать волосы.
Погоди, погоди.
Кларнетист останавливается.
Мне духовой оркестр не нужен. Давай что-нибудь помягче…
Кларнетист играет нечто подходящее. Музыка Q-20.
Другое дело. Господи, как же я не умею владеть собой. И никогда не умела. Правда. Слишком увлекаюсь. Вот что-то еще только начинается, я себе говорю — спокойно, держи себя в руках. Но тут возникает эта улыбка, и человек в нужный момент говорит то, что нужно — и все, меня нет. Я уже не я. Черте что начинаю вытворять… Ты посмотри на все это. А должен был быть самый обычный ужин.
Музыка завершается.
Хоть бы раз открыть дверь и остаться самой собой. Понимаешь? Открыть дверь и смотреть — что будет. Вот открывается дверь, а я — это я. Вот просто я.
Кларнетист имитирует звук фанфары. Музыка Q-21.
Да где там. Разве что в следующей жизни… Я бы, может, и прибилась к этому сантехнику. Но оказалось, что у него была навязчивая сексуальная идея — в конце концов, он со мной поделился — он мечтал привязать женщину к кровати и совершать с ней то, что он называл противоестественными актами. После сантехника пространство для маневра сильно сузилось. Было ощущение, что из неженатых мужчин вокруг остались одни педики. Искать среди них было уже уже слишком… Я решила: если еще встречу хоть кого-то стоящего — тут же выйду замуж.
Музыка Q-22. Их кухни появляется Джордж. в кухонном переднике. Пока он собирает со стола тарелки, в музыке появляется тема «Свадебного марша». Джордж уходит на кухню. Музыка смолкает.
И небеса послали мне Джорджа. Начать с того что он был вдовец. То есть, это он так себя называл. Я-то называю это иначе — женат на покойной жене. Никогда этим женам не доверяла. Вот уж, кажется, коньки отбросила — а все равно такое чувство, что она это как-то не до конца. Ну, вроде как когда мужчина говорит: «Я ушел от жены». Так и хочется спросить — далеко ли ушел, милый? Они же, как правило, уходят так, чтоб в случае чего тут же и вернуться. Вот как Джек. Но не как Джордж. Ибо Джордж был… Исключением из правил.
Музыка Q-22 Входит Джордж, забирает со стола остатки еды.
Музыка смолкает.
ДЖОРДЖ. Десерт?
ЛЮБА. А что у тебя сегодня?
ДЖОРДЖ. Только парочка печеных груш.
ЛЮБА. Безобразие.
ДЖОРДЖ. Я подам их со сливками.
Уходит, унося грязные тарелки.
ЛЮБА. Груши со сливками… Представляете? Просто чудо. За всю жизнь у него было только две женщины — покойница — жена и я. Добрый, чуткий, деликатный, все понимающий. А уж какой верный и преданный — Ромео рядом с ним со стыда бы сгорел. Короче, воплощение женских грез. Причем сразу всех. И если сказать, что на кухне он готовил просто профессионально, тогда постель была, что называется, банкетом по высшему разряду. Когда у нас с ним это случилось впервые, было такое чувство, словно после бесконечных супов из пакета мне вдруг подали изысканнейшее французское блюдо. Словом, мы были идеальной парой… Просто идеальной.
Джордж вносит тарелку с грушами.
ДЖОРДЖ. Тут тебе звонила куча народа.
ЛЮБА. Потом прослушаю.
ДЖОРДЖ. А у нас ответчик не работает.
ЛЮБА. Ну, значит, не прослушаю.
ДЖОРДЖ. Я тебе так могу сказать. Я все запомнил.
ЛЮБА. Не знаю, что бы я без тебя делала.
ДЖОРДЖ и ЛЮБА.(вместе) Начала бы худеть.
ЛЮБА (глядя на груши) Боже, какой у них вид. Ужас.
ДЖОРДЖ. Ты шутишь?
ЛЮБА. Кошмар.
ДЖОРДЖ. Почему?
ЛЮБА. Потому что я не смогу их не съесть.
ДЖОРДЖ (целуя ее) Моя чудная.
ЛЮБА. Я не чудная. Я пьяная.
ДЖОРДЖ. Чудная пьяная. (Снова целует ее.)
ЛЮБА. Ладно. Давай есть.
Садятся за стол.
Ну, так кто звонил?
ДЖОРДЖ. Старые Маразматики Любят Юных Развратниц.
ЛЮБА. Что?!
ДЖОРДЖ. Это такой прием запоминания. Строишь фразу по первым буквам. Эс. Эм. Эл. Ю. Эр.
ЛЮБА. А — а. Надо же. Ну а звонил-то кто?
ДЖОРДЖ. Эс — это значит, Стив. У тебя есть знакомый Стив?
ЛЮБА. Стив Беннет?
ДЖОРДЖ. Точно. Просил, чтобы ты ему позвонила. Только не домой, а на работу.
ЛЮБА. Это он из-за жены. Ну, а еще кто?
ДЖОРДЖ. Эм — значит, Майкл.
ЛЮБА. Майкл Шуман? Чего он хотел?
ДЖОРДЖ. Сказал, что завтра он не сможет с тобой пообедать, и что он встретится с тобой в четверг там же, где всегда… Ну, как груши?
ЛЮБА. Сказка.
ДЖОРДЖ. Ты мой ангел. Тогда дальше. Эл. Ю. Эр…
ЛЮБА. Слушай, это все неинтересно. Деловые звонки. Давай потом.
ДЖОРДЖ. Потом я забуду. Эл — Льюис. Он два раза звонил. Похоже, издалека. И говорил каким-то томным голосом.
ЛЮБА. Еще бы, он сейчас в Калифорнии.
ДЖОРДЖ. Сказал, что прилетает в пятницу. Хотел узнать, сможешь ли ты с ним поужинать.
ЛЮБА. Смогу, я с ним уже говорила… Слушай, как они у тебя так получаются? Всегда хотела научиться готовить груши..
ДЖОРДЖ Я тебя научу. Старые Маразматики Любят… Ю… Юджин.
ЛЮБА. Юджин Холланд?!
ДЖОРДЖ. Он так и сказал, что ты удивишься.
ЛЮБА. Какого дьявола ему надо?
ДЖОРДЖ. Он сказал, что виноват перед тобой и хочет извиниться.
ЛЮБА. Ах ты, боже мой.
ДЖОРДЖ. Он так и сказал, что ты не поверишь.
ЛЮБА. Правильно сказал.
ДЖОРДЖ. По — моему, он говорил искренне.
ЛЮБА. Я тебя умоляю.
ДЖОРДЖ. Он свой телефон оставил.
ЛЮБА. Ты что, и телефон запомнил?
ДЖОРДЖ. Год отплытия Колумба минус один, и три тройки впереди. Три, три, три, четырнадцать девяносто один.
ЛЮБА. С ума сойти.
ДЖОРДЖ. Ну и последний — Р. Роберт. Этот целых три раза звонил. Видно, решил, что я справочное бюро. Они вообще все думают, что я справочное бюро.
ЛЮБА. Вешал бы трубку.
ДЖОРДЖ. Ну, это уже хамство.
ЛЮБА. Да? А то, что они домой мне звонят — не хамство? Пускай в офис звонят! Почему ты их всех всегда защищаешь?
ДЖОРДЖ. Люба!
ЛЮБА. Нет, просто интересно — почему?
ДЖОРДЖ. Я не защищаю.
ЛЮБА. Тебе плевать на мои нервы.
ДЖОРДЖ. Мне совсем не плевать, и ты это знаешь. Ты просто устала.
